Дракон Его Величества - Новик Наоми
— Иными словами, завоевать? Но послушайте, едва ли это разумно. — Лоуренс встревожился. Ему вспомнились рассказы о диких драконах, убивающих друг друга в единоборстве. — Нельзя же допускать, чтобы столь ценные особи бились между собой из-за таких пустяков.
— До настоящих боев дело редко доходит. Они знают, на что способен каждый из них. Ручаюсь вам: он перестанет мириться с таким положением, как только ощутит свою силу, и особого сопротивления ему не окажут.
Лоуренсу не очень-то в это верилось. Он не сомневался, что занять первое место Отчаянному мешает не малодушие, а обостренная чувствительность, подсказывающая ему, что другие драконы недостаточно его ценят.
— И все-таки я хотел бы как-то помочь ему обрести уверенность, — с грустью заметил он, понимая, что теперь каждая кормежка станет для Отчаянного источником новых страданий. Тут ничего не поделаешь, если только не кормить его отдельно от прочих — а это лишь сильнее заставит его почувствовать свою обособленность.
— Подарите ему какую-нибудь безделушку, и все уладится. Просто поразительно, как это поднимает им настроение. Как только мой зверь начинает дуться, я приношу ему милый пустячок, и он снова счастлив. В точности как с капризной любовницей.
Лоуренс не мог не улыбнуться такому сравнению.
— Я, собственно, хотел справить ему ошейник — такой, как у Селеритаса. Это в самом деле осчастливило бы его, но не думаю, что здесь поблизости можно заказать подобную вещь.
— В этом по крайней мере я могу вам помочь. В качестве курьера я постоянно летаю в Эдинбург, где есть превосходные ювелиры. У некоторых имеются даже готовые украшения для драконов, поскольку здесь на севере много запасников. Если вы не против слетать со мной, я буду только рад. Очередной рейс у меня в эту субботу. Мы можем вылететь утром и к ужину вернуться назад.
— Благодарю, буду вам очень обязан, — сказал приятно удивленный Лоуренс. — Только спрошу разрешения у Селеритаса.
Селеритас, выслушав утром его просьбу, нахмурился и взглянул на Лоуренса с прищуром.
— Хотите отправиться с капитаном Ренкином? Хорошо, но другого отпуска вы не получите очень долго. Вам надлежит неотлучно присутствовать при летных уроках Отчаянного.
Лоуренса удивил его строгий, на грани свирепости, тон.
— Уверяю вас, что не имею ничего против. — Неужели тренер подумал, что он отлынивает? — Напротив, я только этого и желаю, поскольку сознаю, что его необходимо подготовить как можно быстрее. Если мое отсутствие вызовет какие-то сложности, прошу вас без колебаний мне отказать.
При этих словах, какой бы ни была причина его первоначального гнева, тренер заметно смягчился.
— Наземной команде все равно понадобится целый день, чтобы подогнать на Отчаянного новую сбрую. Так уж и быть, погуляйте напоследок.
Отчаянный тоже не возражал, и в последующие вечера Лоуренс только и делал, что измерял объем шеи то у него, то у Максимуса (медный регал служил приблизительным эталоном того, каким Отчаянный станет со временем). Отчаянному он сказал, что это нужно для сбруи. Лоуренс хотел сделать ему сюрприз и надеялся, что это рассеет печаль, в которой дракон теперь пребывал постоянно.
Ренкин с юмором смотрел на его эскизы. У них уже вошло в привычку играть по вечерам в шахматы и садиться рядом во время обеда. С другими авиаторами Лоуренс почти не общался. Он сожалел об этом, но не хотел никому навязываться и довольствовался тем, что имел. Ренкин, как он догадывался, тоже стоял в стороне от их общества — возможно, из-за своих изящных манер, — и они как два изгоя составляли друг другу компанию.
С Беркли он встречался за завтраком и на тренировках. Лоуренс по-прежнему находил его превосходным летчиком и хорошим воздушным тактиком, но и за обедом, и в обществе Беркли все время молчал. Лоуренс не решался вызвать его на откровенность, сомневаясь, что Беркли отнесется к этому положительно, и ограничивался простой вежливостью. Они, в конце концов, были знакомы всего несколько дней — в будущем Лоуренс надеялся лучше понять характер своего партнера по тренировкам.
Он хорошо подготовился к новой встрече с капитаном Харкорт, но та как будто сторонилась его. Лоуренс видел ее только на расстоянии, хотя Отчаянный скоро должен был войти в отряд ее Лили. Однажды, выйдя к завтраку, он застал ее за столом и, чтобы завязать беседу, спросил, откуда у дракона такое имя — быть может, это уменьшительное, наподобие Волли? Она снова вспыхнула до корней волос и надменно произнесла:
— Мне оно нравится, а вот вы как умудрились так назвать своего?
— Честно говоря, я не имел ни малейшего понятия, какие имена обычно дают драконам, и время не позволяло мне навести справки. — Лоуренс понимал, что совершил оплошность: никто до сих пор его об этом не спрашивал, и он догадывался, что затронул какое-то больное место. — Я назвал его в честь корабля. Первый «Отчаянный» был отбит у французов, а нынешний — это трехпалубник с девяносто восемью пушками, один из лучших наших линкоров.
После его признания Харкорт несколько отошла и сменила гнев на милость.
— Что ж, откровенность за откровенность. У меня все вышло очень похоже. Лили ожидалась лет через пять, и я еще даже не начинала подыскивать имя. Когда скорлупа вдруг сделалась твердой, меня разбудили среди ночи в Эдинбургском запаснике, посадили на винчестера, и я едва успела в бани к ее появлению. Предложение дать ей имя застало меня врасплох, и я не смогла придумать ничего лучшего.
— Это очень милое имя и прекрасно подходит ей, Кэтрин, — заметил Ренкин, присоединяясь к ним за столом. — Доброе утро, Лоуренс. Вы еще не читали газет? Лорд Пью наконец-то сподобился выдать дочь замуж, а у Ферролда, похоже, с финансами хуже некуда. — Упоминание о людях, которых Харкорт не знала, сразу же исключило ее из участия в разговоре. Лоуренс хотел сменить тему, но та, извинившись, вышла из-за стола, и он лишился возможности продолжить знакомство.
Несколько оставшихся до путешествия дней прошли быстро. Тренер в основном пока проверял, на что способен Отчаянный, и прикидывал, как лучше ввести их с Максимусом в возглавляемый Лили отряд. Селеритас заставлял их проделывать бесконечные круги над долиной-полигоном. Иногда он ограничивал взмахи, иногда требовал показать предельную скорость и всегда добивался, чтобы оба дракона работали в одном ритме. Одно памятное утро Лоуренс от начала до конца провисел вверх ногами. В итоге у него началось головокружение и лицо налилось кровью. Беркли, более грузный, тяжело отдувался, слезая с Максимуса. Лоуренс поспешил ему на помощь и вернул Беркли на землю.
Максимус взволнованно рокотал, кружа над своим капитаном.
— Перестань кудахтать. Нет ничего смешнее, чем когда такой большой зверюга ведет себя, как наседка. — Беркли упал на стул, который торопливо принесли ему слуги. — Вот спасибо. — Он взял поданный Лоуренсом стакан бренди и стал пить, а Лоуренс тем временем распустил на нем галстук.
— Сожалею, что подверг вас таким испытаниям, — сказал Селеритас, когда Беркли немного отдышался. — Обычно то, что вы проделали за сегодня, растягивается на пару недель. Я, вероятно, слишком спешу.
— Чепуха, я приду в себя очень скоро, — ответил Беркли. — Я чертовски хорошо знаю, что нам нельзя терять ни минуты, поэтому ничего не откладывай на завтра из-за меня.
— Почему все так срочно, Лоуренс? — спросил Отчаянный вечером, перед чтением вслух. — Может быть, скоро состоится большое сражение, в котором мы будем участвовать?
Лоуренс заложил нужную страницу пальцем.
— Жаль тебя разочаровывать, но мы с тобой слишком зеленые, чтобы посылать нас прямиком в бой. Очень возможно, однако, что лорду Нельсону для победы над французским флотом понадобится длиннокрыл со своим звеном — из тех, что базируются в Англии, — а нам придется это звено заменить. Битва будет поистине великая, и мы внесем большой вклад, даже не участвуя в ней непосредственно.
— Да, но все-таки это не так интересно. А если Франция вторгнется сюда, нам ведь придется драться? — В вопросе дракона слышалась надежда, а не боязнь.
