Варлорд (СИ) - Якубович Александр
Но отец Симон был из другого теста, другого поля ягода. Поля, отравленного завистью и гневом, поля, которое живет в вечных сумерках, хотя сам отец Симон считал, что находится на острие копья, что держит его божество. Нет, это не так. Методы отца Симона были спорны, а способы, которыми он обретал силу, сомнительны даже по меркам Повелителей демонов. Мы либо предлагали прямой контракт, либо брали силой то, что нам нужно. Отец Симон же, как заправский вор-карманник, крался в тени, как волк в овечьей шкуре, с улыбкой на лице и с горящим взглядом нагло отбирал то, что клялся сохранить. Но что самое плохое — он искренне верил в собственные заблуждения, в собственную святость.
Таким людям нельзя давать чувствовать себя всесильными.
— Что же вы медлите, отец Симон? Я же чувствую, что вы все это время возносите безмолвные молитвы своему богу. Обрушьте же на меня его Гнев, закончите все одним махом. И Мибензит станет вашим, — улыбнулся я проповеднику.
Удар Симона был воистину сокрушающим. Святой отец в мгновение ока сорвался с места, а его сухой кулак окутало пламя.
Паладины напитывают светом и пламенем свои молоты, мечи и копья. Аколиты призывают небесный огонь. И только истовые фанатики могут сами становится пламенем, вызывая свет буквально из пустоты. Неопаляемых в истории было не так и много, это редкий дар бога Света, который позволяет не бояться силы пламени и света, буквально превращать самого себя в оружие.
И отец Симон овладел этим навыком. Его вера на самом деле была непоколебима.
Пылающий белым пламенем кулак Симона ударил меня в мою грудь с такой силой, что плащ и куртку едва не разорвало на части еще до того, как пламя стало жадно пожирать ткань и кожу моей одежды. Почти сразу же после этого Симон попытался нанести еще один удар, на этот раз в голову, и уже это мне пришлось блокировать, поднимая вверх руку и прижимая к корпусу локоть.
Словно два деревенских мужика на осенней ярмарке, мы сошлись в кулачном бою. Я не собирался убивать святошу, как и не планировал его провоцировать, так что мой клинок и кинжал остались в цитадели.
Здесь не было ничего такого, с чем бы я не смог справиться голыми руками.
Святоша же показал немалую прыть и опыт в бою на кулаках. Я сразу почувствовал, что он привык драться без правил, драться насмерть. Каждый удар пламенного кулака Симона прожигал в моей одежде дыру, каждый взмах руки имел лишь одну цель.
Убить.
Он атаковал яростно, почти неистово. С нечеловеческой скоростью этот сухой словно хворост человек раз за разом пытался пробиться через мою оборону. Каждое касание Симона отдавалось в моем теле гулом, печати на ладонях резко потемнели, а сам я чувствовал, как демоны внутри меня рвут и мечут, бьются, требуют выпустить их и дать реальный бой наглому святоше.
Кулачный бой, забава простолюдинов, потеха для черни. Я много лет не касался голой рукой тела другого человека, но мои навыки мечника позволяли мне уверенно стоять на ногах и двигаться соизмеримо скорости святого отца. Большинство ударов я просто блокировал, от прямых выпадов в голову — уклонялся. Когда же я впервые нанес ответный удар, вложив в нее кроху своей силы, отец Симон, к моему удивлению, даже не шелохнулся.
— Я изгоню тебя! Я не позволю тебе порочить души людей! — прокричал фанатик, окутывая себя по пояс белым пламенем и сжигая одежды.
Бой принял совершенно иной характер. Я бил по отцу Симону, вкладывая в удары все больше и больше магической силы, он же, отбрасываемый назад, будто бы не замечал их, только шел и шел вперед, пытаясь дотянуться до меня, заставляя кружиться по всему храму. Даже если бы я сейчас бросил в лицо этому фанатику сгусток чистой магической силы, он бы просто утерся, словно это не прожигающая плоть тьма, а простая вода.
Но он все же не понимал, насколько силы не равны.
Когда Симон в очередной раз бросился в атаку, полностью уверенный в своей неуязвимости, я выставил перед собой блок, а правую руку отвел назад. А после, принимая удар на выставленный локоть, ударил фанатика открытой ладонью прямо в сердце.
Касание напитанной тьмой печати и святого пламени привели к взрыву, который отбросил нас двоих по разные концы храма. Я, стараясь удержаться на ногах, частично призвал демонов, и огромной когтистой лапой вонзился в каменный пол храма. Отец Симон отлетел к противоположной с такой силой, что камень за его спиной пошел мелкими трещинами. На секунду святоша превратился в тряпичную куклу, прибитую к стене невидимыми гвоздями, его пламя угасло, а сам он через мгновение рухнул на колени, сплевывая кровь.
— Вы так и не выслушали мое предложение, проповедник, — сказал я, нависнув над стоящим на четвереньках отцом Симоном. — Я пришел с миром и принес предложение. Вы бы могли сделать очень многое для Западных земель. Очистить души и тела пяти тысяч пленных, чтобы они освободились от силы Харла. Только вам это под силу сделать так, чтобы никто из них в итоге не погиб.
— Очистить души пленных? — окровавленные губы отца Симона растянулись в жуткой улыбке. — Я не собираюсь помогать выродку, который будет использовать их как мясо. Я не идиот, не пытайся меня провести.
— Дальнейшая судьба этих людей вас не касается, мы в Западных землях, а не в границах Трех Орденов, — возразил я. — Они сами в праве решать, как им жить.
— В любом случае, помощи вы от меня не дождетесь, — ответил Симон. — Они уже сделали свой выбор. Чтобы очиститься, им нужно подняться на костер и принять гнев Бога Света и свою смерть. Вот их путь к спасению.
Он скалился, словно тупое животное. Глупец! Высокомерный, заносчивый глупец! Если бы не стены этого храма, если бы не святое пламя и сила Бога Света, я бы подумал, что передо мной слуга Фангороса. Такой может и ударить в спину. Нет, такой точно ударит в спину.
Разочарованно цыкнув, я замахнулся и от души ударил отца Симона в челюсть. Глаза святого отца закатились, сам он качнулся, после чего рухнул на пол храма, все же потеряв сознание.
Когда он придет в себя и наберется сил, я буду уже на пути в Халсин. Надо будет оставить указания Арлену, чтобы следил за этим безумцем и чуть что — сразу же бил наповал. Запереть такого не получится, только убить. А чтобы Симон не смог натворить дел, к указаниям стоит присовокупить парочку колец из моей шкатулки, специально для святоши, чтобы он не натворил бед своей силой света.
Лорд-командующий лишних вопросов не задавал. Не спрашивал Арлен и что случилось с моей одеждой, и почему ему теперь надо внимательно следить за храмом отца Симона, который до этого сидел тише воды и ниже травы. Единственное, на что обратил внимание магистр Мибензита — что делать с охраной алтарей.
— Усильте, — сразу же сказал я. — Но лучше просто наблюдать за перемещениями Симона. Его паства — просто овцы. Это старики, купеческие вдовы да прочие дураки. Они ни на что не годны, кроме как быть кормом для его бога. А вот сам Симон опасен.
— Насколько?
— Советую стрелять ему из арбалета в глаз до того, как он воспламенится, — серьезно ответил я лорду-командующему.
Арлен понимающе кивнул. Святой отец уже заслужил для себя особую приставку, как у паладина — Симон Неопаляемый. А значит, это довольно грозный противник.
— Когда в город вернется Армель, передайте ему, что Симона надо опять осадить. Он слишком поверил в свои силы.
— Об этом не беспокойтесь, — кивнул Арлен. — Как только этот змей покажется в городе, я сразу же с ним встречусь и доложу вам, Владыка.
Тогда же я передал Арлену пару перстней из моих значительно сократившихся запасов боевых амулетов. Один призывал сразу десяток ночных кошмаров — самые подходящие демоны для борьбы с отцом Симоном. Они смогут избежать смерти в его пламени и способны присосаться к жизненной силе цели даже через пятку, а пока святоша воспламенялся только по пояс. Во втором кольце содержалась просто чистая магическая энергия, но в огромном объеме, а активация амулета вызовет магический удар такой силы, что можно сжечь половину цитадели. И не спасут вода или каменные стены — это пламя сжирало даже песок, превращая его в бурлящее стекло, а после испаряя без следа. Арлен сможет воспользоваться этими амулетами по назначению, в этом я был уверен.
