Илион. Книга 1: законы алхимии (СИ) - Сысоев Евгений
Торн молчал.
- Что ж, - кивнул ментор, вставая со стула, - завтра в восемь утра я буду ждать тебя у восточного въезда в город. Прими верное решение, - он немного постоял, пристально разглядывая Лагола, развернулся, сошел на улицу, и через секунду Вереска уже нельзя было различить в толпе.
Торн почувствовал боль и испугался. Неужели?! Но нет, это болели руки, он так сильно сжал в кулаки ладони, что начали ныть суставы. Лагола охватила злость. Никто никуда его не отпускал и не терял след, юноше просто дали время. Обдумать все, растеряться испугаться, затем поверить в успех, зародить в себе надежду и в этот момент показать, что никакого выбора нет, что в любой момент его достанут, где бы он ни был и куда бы не пошел.
Хотелось со всей силы ударить по столу. Торн сдержался, ядовито усмехнувшись. «Наказание? - подумал он, - хотят посадить меня на цепь, чтоб я до конца жизни выполнял самые примитивные поручения и всегда был под присмотром. Нет уж. Мы еще посмотрим!»
***
Утро выходного дня привокзальная площадь встречала излишней, даже по ее меркам суетливостью. Огромное количество народу толпилось в недоумении перед вокзалом, ожидая новостей от громкоговорителя, который полчаса назад сообщил, что все ближайшие поезда задерживаются, а вокзал, до особого распоряжения правительства закрыт. Затем через центральный вход проследовали роты гвардейцев, две из которых - редкое зрелище в Верисии, были гренадерскими. Поняв, что идет подготовка военного эшелона, для учений или какой-то операции, народ на площади в большинстве своем роптать перестал, во-первых, потому что такие ситуации были редки и многие понимали их важность, во-вторых, власть в герцогстве побаивались и уважали.
Эмилия прибыла на вокзал за час до намеченного отправления поезда. Всё здесь уже кишело военными. Тысяча триста человек не так много для вокзала, способного вместить в три раза больше, но оружие, рюкзаки с амуницией, походное снаряжение, полевая кухня и прочее, занимали так много места, что, казалось, зал набит под завязку.
Эмилия чувствовала себя в этой грубой солдатской толчее неуютно, и дело даже не в грубых криках, громком смехе и похабных шутках, просто она не знала, куда себя деть и чем заняться. Девушка почти сразу обнаружила Лекса, он стоял в группе офицеров и со спокойной улыбкой о чем-то рассказывал, солдаты принимали его, как старого знакомого: смеялись, хлопали по плечу, предлагали табак. В общем, Эмилия не решилась подойти к группе, чувствуя, что будет лишней. Так и простояла час возле закрытых касс, до тех пор, когда поезд подал гудок, и все началась погрузка.
Второй вагон предназначался для офицерского состава, девушка заметила рядом с ним Риона, он, перекрикивая гомон толпы, отчитывал солдата:
- Куда ты это прешь?! Что это вообще такое?! – он указывал на огромный мешок у ног напуганного молодого солдата.
- Снаряжение для палатки, ваше сиятельство! – чеканил военный.
- Где ты, твою мать, эту палатку разместить собираешься, в офицерском вагоне?! Спасибо, там и так уютно! Что ты смотришь?! Тащи в последний вагон, там все снаряжение! О, Эмилия! - герцог помахал девушке. – Давай сюда, скоро отправляемся!
Через десять минут эшелон был укомплектован и паровая машина, издав протяжный гудок, двинулась в путь. На привокзальной площади громкоговоритель, наконец, объявил о возобновлении работы вокзала и довольный люд отправился совершать свое маленькое путешествие, кто по торговым делам в Паталу, кто навестить близких в пригороды, а кто, навсегда покидая, негостеприимно их принявшую, Баруду.
Поезд мчался быстро и весело, не останавливаясь на станциях. Эмилия сидела в одиночестве и скучающе изучала пестрый осенний пейзаж за окном. Вагон был обставлен мягкими двойными креслами, друг напротив друга, между ними были круглые белые столики, стены обиты мягким сиреневым войлоком. Все здесь напоминало убранство вагона-ресторана. Людей было мало, двадцать человек, и то, многие из них постоянно перемещались по эшелону, следя за порядком.
Эмилии было скучно, и к скуке, вязкой противной паутиной прилипала тревога. Поговорить было не с кем. Лекс в офицерском вагоне так и не появлялся, Эмилия даже слегка обиделась на него, хоть и понимала, что это глупо. Рион постоянно обсуждал что-то с командирами рот или отлучался куда-то. Девушка от нечего делать стала прислушиваться к разговорам офицеров, но речь их была слишком нагружена военными терминами и скабрезными шутками, так что занятие это ей быстро наскучило.
От безделья тревога все больше и больше захватывала Эмилию. Как пройдет предстоящая операция, с какими последствиями она завершится, что девушка будет делать потом? Все это – вопросы без ответов. Эмилия так погрузилась в себя, что не сразу заметила присевшего напротив человека. Это был Рион.
- Волнуешься? – буднично спросил он.
- Да, - просто ответила девушка, но обсуждать главные причины беспокойства не хотелось, поэтому она заговорила о другом. – Ты уверен, что одного полка хватит в случае беспорядков? Население Паталы почти восемьдесят тысяч, плюс тысячи три военных.
- Я не думаю, что будут массовые беспорядки. И, как я уже говорил, большинство командиров будут действовать не слишком рьяно, в связи с невысокой популярностью барона, к тому же многим не нравится то, как он пришел к власти и его связь с империей. Стычки, конечно, будут, все-таки в город войдет чужое подразделение, но не волнуйся, мои ребята справятся.
- Угу, - ответила Эмилия и взглянула в окно, но ту же что-то вспомнила и вернулась к разговору:
- Почему мы едем до Игуды, а не сразу в Паталу.
- Нельзя, - рассудительно начал Рион, - это будет слишком походить на вторжение.
- А полк в предместьях Паталы, не походит на вторжение?
- Да, но все же, это ультиматум. Мы официально явимся к Астролду, дадим ему возможность объясниться, обозначить свою позицию и предложим добровольно сдаться на милость суда. Я имею право на претензию, все же ты моя кровная родственница, - Рион заметил, как поморщилась Эмилия и улыбнулся. – Да, знаю тут много глупостей, цепляющихся за, никому не нужные традиции, но пока они нам на руку, будем пользоваться. Не забывай, самое главное – разыграть это все перед королевской делегацией. Во-первых, чтобы к нам было меньше претензий, все-таки вторжение с армией на чужую территорию можно приравнять к измене. Во-вторых, чтобы не допустить самосуда или замятия дела. И мне очень не нравится явственное участие империи во всем этом, - тихо, как бы говоря сам с собой, закончил Рион.
Оба минуту помолчали, любуясь видом за окном, пока Эмилия не нарушила тишину:
- Кстати, а что это за история с пустыней и ранением в … - девушка смутилась, подбирая слово.
- В бедро, - любезно подсказал Рион. – Лекс тебе не рассказывал? Впрочем, это на него похоже, он не из тех, кто любит поговорить, - герцог откинулся на спинку и мечтательно посмотрел в окно. – Мы познакомились с ним семь лет назад. Он был новобранцем в корпусе имперских наемников во время Аббаданской войны, - лицо Риона помрачнело. – Мы тогда вместе недалеко от Манежра, готовились к осаде. Я его сразу заприметил. Наемники – народ своеобразный: игроки, хулиганы, мошенники, головорезы. В общем – сброд. А он – тихоня, всегда в стороне от всех. Читает или что-то колдует со снадобьями. Свои его недолюбливали, но и не трогали, опасались, странный он был… А в моем полку его на удивление быстро приняли. К нам был прикреплен старый советник султана - в прошлом мастер и инструктор по владению мечом, очень уважаемый человек на родине, но кто бы из нашего войска ни попросился в ученики, всем с презрением отказывал, а в мальчишке что-то нашел и взялся обучать, хотя, тот, по-моему, и не просил. Это, конечно, придало Лексу веса в глазах окружающих… - Рион задумался. – Ну, да не важно. Я не о том. В общем, пришло время штурма. Коряво вышло, как и все в этой войне. Большие потери понесли, не отступали, а ноги уносили. Ну, меня тогда подстрелили. Артерию перебили, чуть не умер от кровопотери, а потом – угроза сепсиса… - Рион поморщился. – Лекс меня спас. Сначала подлатал, а потом протащил двадцать километров по пустыне на базу союзников в Альдире, - герцог надолго задумался, а потом, вдруг, весело улыбнулся. – Представляешь, какое лицо было у Дориена, когда я притащил Лекса после войны в Баруду, они-то уже были знакомы! Все лепетал о предназначении, ха-ха…
