Тайны Изнанки (СИ) - Грановская Елена
Здесь было пусто. Не абсолютно, но почти. Одно большое окно, выходящее на западную сторону, с видом на крыши зданий и макушки уличных деревьев. Рядом с оконной рамой, прислоненная к стене, стояла широкая деревянная строительная пластина, вся выщербленная сотнями больших и малых засечек, будто от топора. На другой стороне висела темная меловая доска, рядом на вбитых узких полках стояли разного размера коробочки и шкатулки. Пыль здесь не собиралась толстым слоем: видимо, Милиан периодически сюда наведывается и протирает вещи. Но что явно бросалось в глаза — стены по всему периметру раскрашены разноцветными мелками и красками. Повсюду — изображения погоды, небесных тел, насекомых, зверей и людей в разных образах и костюмах — профессиональная рука мастера сочеталась с детскими неумелыми, но вдохновенными мазками.
— Здесь была творческая мастерская моей супруги. Это ведь ее дом, — произнес Милиан, заприметив мой заинтересованный взгляд, которым я осматривал картинки. — Здесь, на этаже, она работала. Ей было уютно и тихо, она оказывалась наедине со своими мыслями, наедине со своим вдохновением.
Враз забыв, что насупился на весь волшебный мир, что призвал меня его защищать, я прошел вдоль стен, высматривая потемневшие от времени, въевшиеся в стены краски и, кажется, недавние рисунки.
— Иногда всё же одной ей быть не удавалось. — Я услышал в голосе Улло добрый смешок от воспоминаний. — То я отвлеку какой-то домашней мелочью. То дочь, еще когда была ребенком, забежит и давай красть краски из-под маминого носа и расписывать ими весь этаж. Порой мы присоединялись к Мии. Вот этот небесный путь — творчество супруги. — Милиан указал ладонью вдоль стены у самого потолка. — А вот, к примеру, мое творчество. Я пытался нарисовать хо́рса. Это такие звери, обитающие в здешних краях.
Пожилой чародей хихикнул и ткнул носком туфли в стену у пола. Я посмотрел туда. Красным мелком изображено животное, сильно напоминающее лошадь.
— Большинство рисунков — детские фантазии нашей Мии, воплощенные красками, кисточками…
Милиан вздохнул, стоя посреди помещения, и с грустной улыбкой обозревал творческие сюжеты. Не знаю, часто ли он поднимается на этаж. Он ведь в прямом смысле наполнен духом его погибших родных. Возвращаться в такие места, напрямую связанные с людьми, которыми ты дорожил, которых любил, которых сейчас нет, порой тяжело даже со временем, когда, казалось, раны на сердце от перенесенной потери уже зажили.
— Но дополняет коллекцию рисунков и Венди. Если ей хочется рисовать, она может не использовать для этого бумагу, а прийти сюда и вволю раскрашивать. Благо мной дозволено, — добавил Милиан.
Продвинутый какой человек! Вот действительно: в доме есть специальный этаж, где можно калякать на стенах. Жаль, с нашим московским жилищем такое не пройдет: у нас не дом, а квартира; не выносящие на себе удары кисточек и мелков стены, а новые обои. Ариша, когда была младше, за час однажды размалевала на уровне своего роста все обои в комнате. А мы с Лизой и не заметили: тихо было, думаем, спит себе ребенок, а ничего подобного — родителям готовит дорогой в прямом смысле слова подарок. Потом ведь переклеивать пришлось, не отмылись мелки с карандашами.
— Здесь живет наше творчество, творчество семьи. Сюда я и Венди поднимаемся в минуты грусти, плохого настроения, и оба знаем: если кто-то из нас здесь, лучше его не беспокоить.
Милиан, взяв в руки большую доску, выставил ее перед окном, загородив солнце. Подняв руку и коснувшись свисавшего с потолка плафона, он повернул его в сторону. По этажу разлился теплый, неяркий свет. Как позже оказалось, пустой, без лампочки, абажур был под завязку заряжен магией и на него можно было не насылать заклинание излучения.
— Чем раньше я покажу тебе основные боевые и защитные приемы, тем лучше. И нашей Изнанке, и тебе самому. — Улло вернулся ко мне, к дальней стене этажа. — Занятие интересное, но стоит приложить усилия, чтобы получилось.
Он протянул мне волшебную палочку — основание кисточки, а второй, своей, взмахнул колдуя. Тут же все предметы комнаты покрылись призрачно голубым свечением, и все это магическое покрывало поползло по стенам, словно лижущие песок убегающие волны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Это — защита от ударов. Первое правило хорошего мага, — Милиан требовательно посмотрел на меня, — перед опасностями, искусственными, как тренировка, или настоящими, как бой, нанести на себя защиту. Делается это так: говоришь заклинание и касаешься себя артефактом.
Улло произнес короткое слово, совершил быстрый взмах палочкой и коснулся ее кончиком своей руки.
— Магия этого заклинания не видна, но ты ее тут же почувствуешь внутри и точно поймешь, что оно сработало. Никогда не забывай применять его. Это спасет жизнь. Действие длится по-разному, в зависимости от силы того заклятия, что может угодить в тебя: если заклятия слабые, защита держится около получаса. Чем сильнее, могущественнее заклятия, тем счет идет на минуты и даже секунды. Если нанес на себя защиту, ранений и ссадин на теле можно избежать, заклинание охраняет в некоторой степени и от внешних физических увечий. Правда, есть один побочный эффект. Как только действие защиты кончится, тело будет ломать.
Вторая часть описания защитного заклинания мне вообще не понравилась. Срок действия зависит от силы направляемых в тебя ударов! Когда пройдет время защиты, тебя будет колбасить! Я на это… нет, конечно, подписывался, когда согласился по дурости своей помогать защищать этот мир. Но мне не нравится это положение! А поделать ничего не смогу. Придется привыкать к предстоящим болям. Ну или вообще стараться максимально ограждаться от всех потенциальных ударов. Быть битым — да вы издеваетесь! Мне каждый рабочий день по ушам долбят оркестранты! А теперь что, еще к профессионально израненным барабанным перепонкам прибавится увечье в виде перелома ноги или ушиба руки?!
Милиан увидел на моем лице смятение, но не подбодрил, а пошел дальше:
— Я отстану от тебя, когда решу и пойму, что ты овладел теми заклинаниями, которые сегодня хочу показать. Но сперва — научись крепить защиту. Давай.
Милиан еще дважды произнес заклинание и повторил движение рукой. Я сделал, как и он. Но ничего не почувствовал, хотя, по словам Улло, должен был.
— С чувством, Константин. С чувством! — пояснил Проводник. — Ты должен поверить. Придется, без веры никак. В вере — твоя сила, сила — в твоих способностях, твои способности — в вере в себя: замкнутый круг. Так у всех волшебников. Магия просто так, из ниоткуда не берется. Да, она витает в воздухе, да, он буквально пропитан ею. Да, из нее можно наколдовать и с ней можно сотворить практически всё! Да, каждый, кто находится в нашем мире, дышит магией, буквально. Но чтобы уметь ею пользоваться, нужно ее ощутить, поймать, настроиться на ее волну. Волшебство — та же музыка. Твори! А музыка — это ведь искусство творить волшебство. Давай, соберись. Соедини в себе свою магию и свою музыку!
Что значит эта вот его фраза?! Что он может знать о музыке? Это же моя епархия! Его поле — магия и грузоперевозки! А в ноты пусть не лезет! Вот я дам ему сейчас кантату витиеватую на пять километров, посмотрим, как он продирижирует! Нашелся мне, разбирающийся!
В мыслях славно дуясь на своего наставника, тем не менее я успокоился быстро. Закрыл глаза. (Все ведь закрывают глаза в фильмах и книгах, когда пытаются совершить что-то великолепное? И после этого у персонажей получается. Может, всё дело в закрытых ве́ках, ничуть не в вере?)
В темноте отчего-то было спокойнее. Я не видел Милиана, и мне было проще думать, потому что один его вид выводит меня из равновесия — вечно что-то подскажет под руку, поучит, как дитя малое, подшутит, ухмыльнется, аж сил нет терпеть! Я в школе и училищах не особо любил слушать преподавателей: они мешали думать в голове свои мысли. А когда хвалили, как прекрасно я исполнил то или иное произведение на том или ином инструменте, как я едино провел хор и оркестр, всё равно делали замечания за какие-то сущие пустяки.