Путешествие туда, не знаю куда (СИ) - Смирнов Игорь

— Садитесь, — сурово произнес я.

Верные подданные уселись тихо, как мышки, и преданно глядели на меня, внутренне уже боясь жестокой кары за свое неразумное поведение. И не зря боялись, ох не зря.

Я навис над колбасником.

— Не поздоровится, говорите? Ну-ну… Начальник стражи! Арестовать этого человека за оскорбление главного шута империи!

— Но ваша светлость! — взмолился дель Рубин, прижав руки к груди, — я же не знал!! Я не хотел!

— Не хрен было языком молоть! Тридцать суток карцера! — и жестом показал, чтоб уводили.

В гнетущей тишине солдаты практически выволокли враз ослабшего колбасника.

— Итак, продолжим. Вместо самоуправления наш великий император даровал мне право подобрать достойного кандидата на должность наместника для того, чтобы в городе воцарились покой и справедливость. Есть среди вас достойные люди, я знаю — есть, и не один, кто мог бы с пользой для империи принять на себя тяжкий груз ответственности, — я еще раз обвел взглядом притихших людей.

Кто-то спрятал глаза, а кто-то расправил плечи и с надеждой смотрел на меня, мол вот он я, я готов стать наместником!

— Но среди достойных после долгих и мучительных размышлений я выбрал самого достойного. Представляю вам нового наместника — я показал рукой на сидящего рядом парня — дон Олиер Дега!

Немая сцена, занавес. Местные граждане, наверное, уже никогда не оправятся от шока. Нет, смотри-ка, зашевелились.

Олиер сидел молча с гордо поднятой головой, как я его и учил. То, что голова слегка подрагивает, надеюсь, не так уж и видно.

Странно, но пример дель Рубина не всем пошел на пользу, не вынесла душа у одного поэта.

— Ваша светлость, но как же… — начал плюгавый мужичонка с другого конца стола.

— Кого там что не устраивает?! — взрыкнул я, глядя на говорившего, — напоминаю, мой выбор заранее одобрен его императорским величеством. Или вы против выбора императора?

— Нет, что вы, как можно?! Но ведь…

— Начальник стражи! Взять его! Слушайте все! За оскорбление нашего великого императора этот человек приговаривается к смертной казни через повешение.

Такого не ожидал никто, в очередной раз народ замер, включая говорившего. Солдаты бодро подхватили бедолагу и потащили на выход.

— Вы меня не поняли, ваша светлость! — завыл приговоренный, — я люблю императора!! Ваша светлость!! — его крики были слышны еще некоторое время, потом затихли.

— Дон Бинорт!

— Я здесь! — пискнул начальник здешней тюрьмы.

— Приговор привести сегодня же до захода солнца. Приказ за моей подписью получите сразу после совещания. Все ясно?

«Ну, ты же старый чиновник, не подведи».

— Все ясно, ваша светлость, — уже более твердым голосом ответил тюремщик, — будет исполнено.

Красава.

— Объясняю всем еще раз. — я обвел глазами замерших бандерлогов, — никогда, вы слышите, никогда я не призывал к неповиновению нашему великому императору. И никому другому не позволю сомневаться в делах и поступках Его императорского величества! Есть еще желающие посетить виселицу?

Мертвое молчание. Дон Олиер тоже сидел с перекошенным лицом.

Я наклонился к нему и прошептал:

— Дон Олиер, рот закрой и держи лицо. Я скоро уйду, ты остаешься, попинай их для виду, но этого говоруна, которого утащили вешать, помилуй, замени смертную казнь на тюрьму, сам решишь, на сколько. Вот тебе отличное начало работы наместником.

Парень судорожно вздохнул и кивнул головой.

Затем продолжил уже для остальных:

— На должность первого советника наместника города назначается магистр Малинар. Уж его-то вы прекрасно знаете. Или и здесь будут возражения?

Спрашивать о чем-либо сидевших в зале было бесполезно, сейчас можно было назначать кого угодно и куда угодно.

Я поискал взглядом того мужчину, который приходил ко мне вместе с доном Гонзо, помощник судьи, Адано, как мне помнится. Ага, вот он.

— Так, вы, да, вы, встаньте, — обратился я к помощнику судьи.

Резко побледневший человек неуверенно поднялся, из-за тесноты стоять было неудобно, и он так и застыл в полусогнутом состоянии. Соседи на всякий случай постарались отодвинуться подальше от очередной жертвы безумного посланника императора.

— Вы, насколько я помню, помощник судьи, правильно?

— Совершенно верно, ваша светлость, помощник судьи дель Адано, — мужчина пытался говорить твердо, но получалось не очень.

— Когда мы виделись с вами в последний раз, мне показалось, что вы полны энергии и готовы к переменам, это так?

Ну, дружок, выбор за тобой, всего два слова: либо «да», либо «нет».

Что мне понравилось, помощник судьи не раздумывал ни секунды, глядя на меня, уверенно произнес:

— Да, ваша светлость, я готов.

— И это правильный ответ, поздравляю! Проходите сюда, поближе, вот как раз и место свободное есть, господин дель Рубин любезно нам его предоставил.

Когда дель Адано занял указанное место, я просветил остальных, зачем он мне понадобился.

— Внимание, бывший помощник судьи господин дель Адано назначается вторым советником нового наместника и судьей города Ланов. Все дела, кроме тех, за которые предусмотрена смертная казнь, отныне будут решаться здесь на месте. Господин казначей, вы все записали?

— Записываю, ваша светлость, записываю.

— Еще один вопрос, господа, который я хотел бы с вами обсудить. Городской совет. Пятнадцать человек считаю оптимальной цифрой, вряд ли вам понадобится больше для управления городом. Пять человек из бывшего состава, — я показал на сидящих справа от меня чиновников, — остаются обязательно, дальше выбирайте туда кого хотите.

Народ заинтересованно зашевелился. Большинство из них, по большому счету, только из-за выборов в Городской совет сюда приперлись, вон как глазенки загорелись. Дон Гонзо сидел молча, глядя строго перед собой. Ну, и ему конфетку напоследок, он меня поддержал в решающий момент, я это ценю и помню.

— Да, чуть не забыл, председателем совета назначается дон Родольфо Гонзо. Как вы понимаете, господа, это решение также обсуждению не подлежит.

По лицу главного булочника промелькнула тень торжествующей улыбки и исчезла. Молодец, он свое место заслужил, пусть рулит.

— И последнее. Теперь я обращаюсь к вновь назначенным руководителям города. Ведите дела честно, решайте судьбы людей по справедливости. Через год я потребую отчет о проделанной работе, и горе будет тому, кто не оправдает надежд императора. Теперь все сами, я ухожу. Господин дон Бинорт, указ о смертной казни возьмете у дона Олиера, мне некогда.

Дон Родольфо, уважаемый дель Фарго, жду вас после совещания к себе на обед, по традиции, так сказать.

С тем и убыл, оставив бедного дона Олиера руководить городом.

Гости приехали вместе с Малинаром и Олиером, разгоряченные и возбужденные общением с согражданами. Стол был уже накрыт, откуда я потихоньку таскал кусочки, пока томился в ожидании окончания сборища в ратуше. Элиза, предупрежденная заранее, наготовила всякой вкуснятины, и совершенно невозможно было удержаться.

Не знаю, как дон Гонзо, но банкир точно не бедствовал, мог позволить себе различные блюда и его мало чем можно было удивить. Но даже он попросил пригласить нашу кухарку, чтобы лично выразить благодарность за столь изысканный обед.

Последний вопрос, ради которого мы собрались узким кругом, обговорили прямо у калитки перед тем, как расстаться.

— Господа, наш император разрешил проведение лотереи (блин, Арнольд меня убьет), но только в Ланове и только два раза в год. Думаю, что это действо надо проводить весной и осенью и приурочить к ярмаркам. Для осенней ярмарки уже поздно, поэтому первую лотерею проведете весной, как раз будет время подготовиться и разнести слухи о новом представлении по всей провинции. Очень надеюсь, что все у вас получится.

— А как же вы, ваша светлость? Мы думали, что вы останетесь у нас, — сказал дель Фарго. Ему стало намного легче получать указания от человека, по статусу приравненного к имперскому герцогу, чем от неизвестного чужестранца.