Роберт Джордан - Корона мечей

Когда мех убрали, та же Дева заставила Галину подняться, потянув за связанные локти. Галина застонала. Хранительницы Мудрости подобрали юбки руками, так что показались ноги над мягкими сапожками до колен. Не может быть, чтобы они собирались бежать. Нет, не после такого долгого перехода. Не по горам.

Хранительницы Мудрости вприпрыжку побежали по горному склону – легко, точно по ровной земле. Дева за спиной Галины палкой ударила ее по заду, и она заковыляла, оступаясь на каждом шагу. Это была лишь видимость бега, Дева наполовину тащила ее за собой. Палка опускалась на спину Галины каждый раз, когда она спотыкалась. Она уже знала, что, если бег продолжится всю оставшуюся часть дня, они поменяются – Дева, у которой в руках палка, и та, которая тащила Галину. Карабкаясь вверх по склонам и часто скатываясь вниз, Галина бежала. Рыжеватая горная кошка, крупнее человека, с темными коричневыми полосами, зарычала сверху, с обрывистой скалы – самка, судя по отсутствию кисточек на ушах и широкой морде. Галине захотелось крикнуть ей, чтобы она не сидела тут, а спасалась бегством, пока Терава не поймала ее. Айилки равнодушно пробегали мимо рычащего зверя, и Галина заплакала от зависти к кошке, которая была свободна.

Придет время, и она тоже окажется на свободе – она не сомневалась. Башня не допустит, чтобы Айз Седай оставалась в плену. Элайда не допустит, чтобы какие-то дикари захватили Красную сестру. Конечно, и Алвиарин постарается ее спасти. Пусть хоть кто-нибудь, все равно кто, лишь бы вырваться из рук этих чудовищ, особенно Теравы. Галина пообещала бы что угодно за свое освобождение. Она даже сдержала бы обещание. Присоединившись к Черной Айя, Галина стала неподвластна воздействию Трех Клятв, заменив их тремя другими, но в этот момент она и вправду верила, что сдержит слово, если ее спасут. Она даст любое обещание и кому угодно, лишь бы оказаться на свободе. Даже мужчине.

К тому времени, когда они добрались до низких палаток, темные цвета которых сливались с лесистыми горными склонами не хуже горной кошки, Галину поддерживали уже две Девы, толкавшие ее вперед. Со всех сторон слышались приветственные и радостные возгласы. Галина тащилась за Хранительницами Мудрости в глубину лагеря, по-прежнему бегом, по-прежнему оступаясь на каждом шагу.

Потом без всякого предупреждения ее отпустили. Она упала лицом вперед и лежала, уткнувшись носом в землю и сухие листья, хватая воздух открытым ртом. Листовая крошка, попавшая в горло, вызвала кашель, но постепенно до Галины стали доходить голоса и смысл услышанных слов.

– ...тебе потребовалось много времени, Терава, – сказал знакомый женский голос. – Девять дней. Мы давным-давно здесь.

Всего девять дней? Галина покачала головой, царапая лицо о землю. С тех пор как айильцы убили под ней коня, в ее памяти все дни слились в умопомрачительную смесь жажды, бега и побоев, но, конечно, все это продолжалось дольше чем девять дней. Недели. Месяц или больше.

– Давайте ее сюда, – нетерпеливо произнес все тот же знакомый голос.

Ее потащили, заставили нагнуться и толкнули вперед, в большую палатку. Галину швырнули на ковры, лежащие друг на друге – край одного, с красно-голубым узором, тайренским лабиринтом, выглядывал из-под другого, усеянного яркими безвкусными цветами, – в него-то она и уткнулась носом. С трудом, но Галине удалось поднять голову.

Сначала она не разглядела ничего, кроме Севанны, сидящей прямо перед ней на большой подушке с желтыми кисточками. Севанна, с волосами, напоминающими нежную золотую пряжу, с ясными изумрудными глазами. Вероломная Севанна, которая дала Галине слово отвлечь внимание набегом на Кайриэн, а потом нарушила свое обещание, попытавшись освободить ал’Тора. Севанна, которая, по крайней мере, могла вырвать ее из когтей Теравы.

Попытавшись подняться на колени, Галина только тут поняла, что в палатке есть и другие. Терава сидела на подушке справа от Севанны, во главе Хранительниц Мудрости. Четырнадцать женщин, все способные направлять, и в конце этого ряда – Микара, которая по-прежнему ограждала Галину от Источника. Впрочем, она скорее стояла, чем сидела. Половина из них принадлежала к тем Хранительницам Мудрости, которые с такой презрительной легкостью захватили ее в плен. Никогда больше она не будет так неосторожна с Хранительницами Мудрости – никогда.

Невысокие бледнолицые мужчины и женщины в белых одеждах скользили между собравшимися, безмолвно предлагая Хранительницам Мудрости золотые или серебряные подносы с маленькими чашками. То же происходило на другой стороне палатки, где седая женщина в серо-коричневой айильской куртке и штанах сидела слева от Севанны, во главе ряда из двенадцати айильских мужчин с каменными лицами. Мужчин. А на ней нет ничего, кроме зияющей дырами сорочки. Галина стиснула зубы, сдерживая душивший ее вопль. Она заставила себя выпрямить спину, борясь с желанием нырнуть под ковер, чтобы укрыться от этих холодных мужских глаз.

– Оказывается, Айз Седай может лгать, – сказала Севанна, и кровь отхлынула от лица Галины. Эта женщина не знала – не могла знать. – Ты давала обещания, Галина Касбан, и нарушила их. Ты воображаешь, что можешь убить Хранительницу Мудрости и скрыться от наших копий?

От облегчения у Галины словно одеревенел язык. Севанна не знала о Черной Айя. Если бы Галина не отвергла Свет много лет назад, сейчас она вознесла бы ему благодарственную хвалу. Однако ей сковывало язык не только чувство облегчения, но и крошечная искорка негодования. Они сами напали на Айз Седай, а теперь возмущаются, что некоторые из них погибли? Крошечная искорка – только на это она и была способна. В конце концов, пусть себе Севанна сколько угодно искажает факты, разве этот пустяк может сравниться с днями побоев и бесчеловечным взглядом Теравы? Болезненный, каркающий смех вырвался из горла Галины, столь абсурдным показалось ей сравнение. Горло у нее совсем пересохло.

– Будь благодарна за то, что не все вы погибли, – ухитрилась Галина произнести сквозь смех. – Даже сейчас, Севанна, еще не поздно исправить совершенные тобой ошибки. – Она с трудом проглотила горькое веселье, не дав ему обернуться слезами. Еще немного, и дело кончилось бы именно этим. – Вернувшись в Белую Башню, я не забуду тех, кто поможет мне. – Она могла бы добавить: «И тех, кто поступит иначе», но недрогнувший взгляд Теравы заставил страх снова затрепетать в ее сердце. Терава имела среди них очень большое влияние, ей было позволено почти все. Должен существовать какой-то способ убедить Севанну... взять Галину под свою опеку. Эта мысль имела горький привкус, и все же что угодно лучше, чем Терава. Севанна честолюбива и жадна. Хмуро посмотрев на Галину, она скользнула взглядом по своей руке и мимолетно, но с явным восхищением улыбнулась при виде колец с крупными изумрудами и огневиками. Половину ее пальцев украшали кольца, а ожерелья с перламутром, рубинами и бриллиантами, которыми не погнушалась бы любая королева, покрывали почти всю ее высокую грудь. Севанне нельзя доверять, но ее можно подкупить. Терава же просто явление природы – кому придет в голову подкупить половодье или снежную лавину? – Я полагаюсь на твой разум, Севанна, на то, что ты выберешь верный путь, – закончила Галина. – Дружба с Белой Башней очень высоко оплачивается.