Ольга Ларионова - Чакра Кентавра

И в этот миг гулкий удар крыльев заглушил ее голос: заслоняя лунный свет, к резной решетке приближалась большая птица.

– Берегись!.. – торопливый, как всплеск, предостерегающий крик прозвучал так невнятно, что его можно было скорее угадать, чем разобрать.

И в следующий миг крылатое существо исчезло бесшумно, как виденье.

– Кукушонок?.. – запоздало спросил Юрг.

– Нет, – ответила Сэниа. – Это судьба.

И только тут он осознал, что обнимает девушку за плечи, закрывая ее всем телом от неведомой опасности.

Судьба…

Юхан и Гаррэль сидели за остывающим кофе, каждый по-своему наблюдая за тем, как мона Сэниа со своим супругом спускаются к утреннему столу, накрытому на дерновой террасе. Сегодня на ней было надето нечто ниспадающее изящными складками – среднее между сарафаном и кимоно, причем эти светло-сиреневые одежды были подхвачены ослепительными аграфами из осколков камней, привезенных принцессой из геенны огненной.

Гаррэль барабанил костяшками пальцев по колену, Юхан наклонил голову с покорной терпеливостью:

– Доброе утро, черти счастливые, – прогудел он, подымаясь навстречу сияющей чете. – В этой хламиде ты просто прелесть, сестричка! Опять загнала всех свободных киберов в портновскую мастерскую? А мне позарез нужны два десятка рабочих рук на насосную параллель. Завтра переключать…

– Что за вопрос, – принцесса мгновенно превращалась в генерального директора, – возьми у меня с блока гидрогенизации, а то так просто выпиши со склада. И когда только вы оба привыкните, что сервы – это как воздух, или как хлеб: бери, сколько хочешь!

– Кстати, хлеб хорошо бы поджаривать, – заметил Юрг.

– Это точно, – подхватил Юхан, – особенно тебе, сестричка, а то разнесет тебя на этом сугубо земном лакомстве, как мою половину…

Юхан шумно вздохнул, и было от чего: ведь на Земле, затерянной в непредставимой дали, уже два месяца его семья ходила в глубоком трауре. Юргу было несколько легче – у него не было семьи, и грустить по нему могли только друзья по детскому дому и марсианскому отряду космонавтов.

– Юхани, милый, – проговорила Сэниа материнским тоном, – может быть, все-таки рискнем и забросим весточку к вам, на Чак… на Землю? Технически это выполнимо.

– Не поверят, слишком невероятно, – помотал головой Юрг. – Решат, что кто-то из лучших побуждений сочиняет байки да сказки. Ведь от одного вашего перехода через ничто вся наша Академия Наук впадет в заикание. Нервотрепка вместо утешения.

– Да, – подтвердил Юхан, – моя белуга снова реветь будет…

Жена Юхана однажды приезжала на космодром, когда Юхан был еще дублером – потрясенные мужчины, сочтя недостаточным прозвище, данное ей собственным мужем, тут же окрестили ее «Моби Диком». Представить ее плачущей было страшно…

– Хорошо, – сказала Сэниа, – тогда я попытаюсь сама туда слетать. Для этого нужно одно: очень точно нарисовать какое-нибудь место на вашей планете, площадь, сад, поле – все равно, лишь бы я смогла себе это представить…

– Это смертельно опасно! – вмешался молчавший до сих пор Гаррэль. – Мудрый эрл, я прошу тебя…

– Гэль, заточу в башню своей бывшей королевской властью!

Все дружно расхохотались. Джаспериан чрезвычайно развлекала сама идея темницы – заключить существо, способное в один миг перенестись в любую точку Вселенной, в коробочку из четырех стен! Это ж можно умереть со смеху…

К тому же главная замковая башня не имела даже четырех стен: ажурное сооружение, никоим образом не сочетающееся с массивным крепостным ансамблем, было возведено гораздо позже, и главное – непонятно зачем. Плетеная конструкция уходила ввысь метров на шестьсот; две трети подъема можно было преодолеть на лифте, который заканчивался крошечной круглой комнаткой, где Юрг не раз предлагал устроить столовую; дальше шла уже только лесенка, вьющаяся вокруг острого шпиля.

Сверху до низу эта лесенка была ограждена искуснейшей самшитовой решеткой – Джаспер вообще тяготел к деревянной резьбе, благо сервов было в избытке.

Башня, которую земляне сразу же окрестили «суперэйфелевой», на территории замка не умещалась, – ее возвели на восточной оконечности зубчатых стен, там, где начинались меловые скалы, белоснежным полукружьем огибавшие замок Муров. С замком, как гласила легенда, она соединялась подземным ходом, но при всей красоте поражала явной своей никчемностью.

Земляне не раз пытались придумать для этого чуда архитектуры хоть какое-нибудь применение – от телеантенны до пожарной каланчи; беда заключалась в том, что любой вариант тут же в пух и прах разбивался ироничной принцессой. Да и что говорить – противопожарная автоматика на Джаспере была чуть ли не выше земной, а вот телевидения даже не предвиделось – крэги питали непреодолимую ненависть к любой оптической системе, начиная с фотоаппаратуры и кончая элементарным зеркалом.

Поэтому шутливая угроза моны Сэниа встретила взрыв безудержного хохота прежде всего потому, что наконец-то и сама принцесса дала повод для скептических замечаний – так сказать, первый этап критики в адрес королевского дома. Раскаты, молодого, счастливого смеха долго не смолкали в тенистом саду; да и было от чего смеяться – уж слишком несовместим был зеленый Джаспер, эта очарованная земля, словно специально созданная для крылатых коней, волшебных замков, всевидящих крэгов и прекрасных принцесс – и одна только мысль о том, чтобы на таком-то Джаспере устроить темницу…

Но никому из присутствующих и в голову не приходило, что заключение сможет быть и добровольным.

– М-да, – сказал Юрг, забирая у серва серебряное блюдо с дымящимся паштетом, – предложение отвожу как несостоятельное: для этих целей гораздо лучше подошло бы подземелье.

Несмотря на абсолютную безобидность этой реплики, лица у джаспериан вытянулись, смех затих.

– Что ты знаешь о подземелье? – быстро спросила мона Сэниа.

– Я?..

И тут прямо над столом возникло нечто.

Оно не имело ни цвета, ни контура, ни объема, оно присутствовало невидимо и даже как будто дышало.

– Что еще за чуудеса? – пробасил Юхан.

– Это голос, – ответил Гаррэль.

– Что-то не слышу…

– Ты, пришедший без зова – говори! – повелела мона Сэниа.

– Я, Иссабаст, прозванный Лесником, главный смотритель королевских садов и друг покойного эрла Асмура, владетеля этого замка, прошу разрешения предстать перед высокородной принцессой.

Голос был глубок, словно доносился из колодца, и беспокоен.

– Войди, Иссабаст, из рода Бастов, я жду тебя на дерновой террасе у восточного склона, если ты хорошо знаком с замком Муров.

Вместо ответа в трех шагах от стола засветилось нечто огненно-рыжее, словно два языка пламени, висящие над землей на уровне человеческого роста; через секунду под этим рыжим означилась кряжистая фигура в сине-зеленом нелепом одеянии, как-то досадно контрастирующем и с взъерошенным, клочковатым крэгом, больше похожим на рыжего лешего, чем на птицу. Из всех присутствующих одна только Сэниа, – да и то понаслышке – знала непрошеного гостя.