Александра Изварина - Закат мира Нелла

— Он пожертвовал своей жизнью за тебя… — покачал головой Каору. — Права Эалэ: великий человек.

— Да, — сказала девушка, зажигая свою свечу и ставя ее под профилем на небольшую ступеньку скалы. Чтобы свечу не задул ветер, она накрыла огонек стеклянным конусом без вершины. — Правда, до недавнего времени у меня не было ни одного связанного с ним приятного воспоминания.

— Неужели? — искренне удивился маг, проделывая то же самое со своею свечой. — Честно говоря, я не могу поверить в такое.

— Бывает и так, — улыбнулась белоголовая волшебница, повернувшись спиной к могиле и отойдя от нее на несколько шагов. — По-разному бывает.

Он подошел к ней, и они вместе пошли вдоль берега.

— Как ни странно, но я все же я грущу о нем. — пожала плечами Рилири. — Просто понимаю, что из моей жизни ушел еще один человек, который почему-то был мне дорог.

— Как ты там сказала? По-разному бывает.

— Эй, Ри! — услышала она чей-то голос за своей спиной, пока шла по коридору. — Постой!

Рилири обернулась — и к своему удивлению, обнаружила там бегущую к ней Кари. Девочка, бывшая раньше какой-то холодной, сейчас казалась более эмоциональной. Почему же она так изменилась?

— Привет, Ри, — наконец-то добежала до нее девочка. — Слушай, прости меня. Я должна была передать тебе одну вещь, но совершенно об этом забыла.

— Да ничего, — улыбнулась девушка, — А кто просил передать? И что?

— Твой отец, — внезапно погрустнела девочка. — Он просил передать тебе вот это.

И она протянула ей стопку сшитых листов в переплете из драконьей кожи. Глаза волшебницы расширились — дневник отца? Зачем он передал его ей? Или он хотел, чтобы она что-то поняла?

— Спасибо, Кари, — взяла она дневник отца дрогнувшей рукой. — Я обязательно это прочитаю. Прямо сейчас!

Девушка заперлась в своей комнате, и, усевшись на кровати, открыла дневник. С первых же строк она погрузилась в тот мир, каковым видел его отец. Она почти не запоминала слов — только мысли и эмоции. Но несколько записей в дневнике отложились в ее памяти, и очень крепко…

… Одиннадцатый день восьмого месяца девятьсот шестнадцатого года Третьей Эпохи.

Сегодня Рили сбежала — и прихватила с собой Лири. О Созидающий, какой же я идиот! Видел же, что было у нее на душе с того момента, как она узнала о помолвке — так нет же, не придел тому значения. Почему я не отменил помолвку? Почему?

С этого дня я буду обращаться к дневнику так, словно я пишу письма Рили. Может, хоть так мне будет легче…

… Пятнадцатый день девятого месяца девятьсот шестнадцатого года Третьей Эпохи.

Рили, Лири связалась со мной по Зеркалу связи. Она сказала, что с вами все в порядке — но что она говорит со мной в тайне от тебя. Не сердись на нее, пожалуйста… Говорит, что вы нашли себе новый дом и что вы в безопасности — но она не скажет, где это. Говорит, что ты днем сильная, веселая и смеющаяся, но по ночам плачешь. Почему я тогда не уделил тебе больше внимания? Прости меня, доченька. Прости меня пожалуйста — и вернись. Прошу тебя, Рили: возвращайся домой.

… Второй день десятого месяца девятьсот восемнадцатого года Третьей Эпохи.

Сегодня один из моих людей доложил, что ты приехала в столицу. И что Лири мертва. Мне так жаль — если бы не мое глупое решение, сейчас бы она была жива. Простите меня, доченьки мои…

Ты теперь Черный Маг, Рили — и ты сказала, что не вернешься. Я все понимаю, ты меня ненавидишь. Но помни — у тебя есть дом, куда ты можешь вернуться, и отец, который тебя любит.

… Девятнадцатый день одиннадцатого месяца девятьсот восемнадцатого года Третьей Эпохи.

Сегодня вновь ты приехала в столицу. Я видел тебя на приеме у Его Величества — и ты была рядом с его сыном, от которого бежала два года назад. Значит ли это, что вы помирились? Надеюсь, что да. Ты сегодня подарила мне надежду на то, что вернешься — и я счастлив.

Кроме надписей каллиграфическими рунами на листах была еще одна, написанная, судя по всему, быстро и второпях — руны были неровными, а бумажка, вставленная в дневник — скомканной. Но эта надпись тронула девушку до такой степени, что у нее потекли слезы…

1.12.918, Третья Эпоха.

Прости. Не грусти по мне. Ты сама понимаешь, что я чувствовал, раз пошла на такое. Прочти мой дневник — и прости меня.

Прощай. Живи и будь счастливой.

Твой папа.

Рилири очень часто заморгала. В горле у нее встал какой-то ком — и она не могла ни говорить, ни ровно дышать. Слезы потекли даже не ручьями — а рекой. Она пыталась остановить их, но у нее не получалось. Не получалось, и все тут.

В дверь ее комнаты постучали и волшебница, пытаясь вытереть слезы, открыла ее. На пороге стояла Лала.

— Не помешаю? — пробилась в сознание девушки мысль, и она уставилась на Лалу. Та, в свою очередь, вытаращила глаза не нее. — Да ты плачешь! Что случилось?

— Я никогда не называла его папой, — произнесла Рилири, теребя в руке кончик косы. — Только отцом. Я ненавидела его, а он любил меня всем сердцем. Я так много не успела ему сказать…

— Ты еще мою историю не слышала, — усмехнулась Лала. — Вот ты думаешь, я чистокровная эльфийка и у меня все было хорошо. Так?

— Значит, все было не так, — констатировала факт Рилири. — Как я поняла, сюда не приходят от хорошей жизни.

— Ну да. Вообще-то я полукровка, — начала эльфийка свой рассказ, накручивая локон на палец. — Но я совершенно не знаю своих родителей. Меня воспитывали люди, обыкновенные горожане. Я с самого рождения была немая, но они все равно любили меня. Но в один прекрасный день все это изменилось.

— Как это возможно? Никогда еще не было такого, чтобы немой от рождения потом смог говорить, — недоумевающее спросила Рилири.

— Когда мне было тринадцать лет, то есть четыре года назад, — продолжила Лала, — меня похитили по ошибке вместо дочери преуспевающего соседа. А когда я бежала от них, я по незнанию произнесла заклинание с одного старинного свитка. Это было заклинание Обретения Силы. Но поскольку я не была магом от рождения, заклинание странно сработало. Я обрела голос, но им же я и убиваю. К тому же я обрела магические способности и способность к телепатии.

Рилири призадумалась. Многие люди отдали бы все за возможность прочесть это заклинание. Но расплата…

— Мои приемные родители начали бояться меня, — опустив глаза, пересылала ей свои мысли Лала. — Прятали, запрещали использовать магию… но я не слушалась. А потом в город прибыли инквизиторы, и родители предали меня. Меня отдали им.

Инквизиторы… Насмотревшись на отца, беловолосая волшебница ненавидела их. А уж про то, что среди тех, кто сжег ее на костре, был инквизитор — про это она старалась не вспоминать. Конечно, теперь она понимала, что не все они такие, но…