Ладомир Гарт - Клинок Сариолы

ГЛАВА 10

Гнев владыки

Пиршество продолжалось. Придворные и дамы перешли к танцам. Принц почувствовал, что неплохо было бы освежиться, выйдя на дворцовый балкон.

— Приглашаю, вас, принц, подняться со мною в хрустальную башню, — предложил император, — этой чести я удостаиваю только особо почётных гостей!

Принц согласился.

— Если вы не возражаете, Ваше величество, мой приближённый последует за мной.

— Конечно, конечно.

Принц махнул рукой мэтру, и они вместе пошли следом за монархом, которого сопровождали трое придворных и двое стражников. Проходя мимо художника, император остановился, чтобы взглянуть на его работу. Портрет ему не понравился.

— Ну что это такое! — всплеснул руками монарх, — Что это за выражение лица? Я кто, по твоему, — грозный властитель или смиренный отшельник? Давай-ка, милый, всё переделай!

Процессия перешла в другой зал, посередине которого находилось нечто вроде павильона. Придворные распахнули перед императором золочёные решётки, и он вошёл в клеть из узорных переплетённых прутьев, находящуюся внутри павильона. Все сопровождающие его лица, принц и Эмилиус также вошли внутрь клети. Его величество дёрнул за расшитый золотом парчовый шнур, и клеть медленно поползла вверх.

— Как видите, дорогой принц, — я широко внедряю технику в жизнь, и вижу в ней способ необычайно укрепить могущество Империи.

— Я думаю, Ваше величество, что ошибка Древних мастеров, приведшая их к гибели, в том и состояла, что они чрезмерно доверились технике, — сказал принц.

— Абсолютная чепуха и домыслы! Никто не может сейчас уверенно сказать, что он знает, отчего вымерли Древние мастера. Все только строят глупые, ни на чём не основанные версии! Но я раскрою секреты древних, и Империя будет сильна, как никогда! И прочие державы, видя такое могущество, сами попросят меня принять их в состав Империи. Никто не посмеет спорить со мной! Я буду властителем мира!

— Позвольте спросить, Ваше величество, имеются ли уже в вашем распоряжении огромные воздушные корабли, способные за считанные часы переносить армии вооружённых воинов на тысячи миль? А двигающиеся крепости? А смертоносный огонь, в мгновение ока сметающий с лица земли целые города?

— К сожалению, пока нет. Но мои учёные день и ночь работают над расшифровкой древних текстов, и придёт день, когда откроются тайны! Задача не из лёгких, я вам скажу. Многие тексты не несут полезной информации, другие очень запутанны.

— Раскрыта ли вашими учеными тайна невидимой жидкости, текущей по медным нитям, способной на огромные расстояния нести тепло и свет? И какой силой поднимается эта клеть?

Император тяжко вздохнул.

— К сожалению, секрет невидимой жидкости тоже пока не найден. И клеть эту движет осёл, ходящий по кругу во внутреннем дворе.

— Мой научный консультант, мэтр Николас Эмилиус, считает, что, достигнув могущества при помощи машин, Древние мастера бросили вызов Всевышнему, и были прокляты им, — сказал принц.

— Эмилиус? — цепкий взгляд императора устремился на мэтра, отчего тому стало не по себе, — Балларонг говорил мне, что от него сбежал некий пращелыга по имени Эмилиус, неужели тот самый?

— Мэтр Николас — почтенный учёный, не раз оказывавший неоценимые услуги Сариоле, — сказал Эвальд, — и он вовсе не раб, а свободный гражданин, в праве которого самому выбирать, кому служить своей мудростью.

Мэтр низко поклонился. Тем временем клеть достигла конечного пункта своего движения. Золочёные решётки открылись, и принц, император, и их приближённые оказались в круглом хрустальном зале на вершине главной башни дворца. По всему периметру стен зала были расположены огромные окна, дающие вид величественной перспективы Ренегсберга и его окрестностей. Отсюда весь город был как на ладони — с такой высоты дома казались маленькими коробками, кварталы были пронизаны сетью улиц, на которых муравьями суетились люди. Окрестности терялись в туманной дымке. Император встал в центре зала, раскинув руки.

— Вот они, мои владения. И в центре — я, на вершине власти! Отсюда я буду повелевать миром!

— Сомневаюсь, что мировое господство возможно в руках одного человека, — произнёс принц.

— Возможно, и вы убедитесь в этом! Придёт время, и я с радостью приму Сариолу и прочие государства в состав Империи на правах вассала имперской короны!

— Навряд ли такая перспектива обрадует жителей и королевский двор моей страны. Пока что у нас нет причин и желания проситься к вам в вассалы.

— Всё может измениться со временем, — усмехнулся Гилдериан, — зачем жить мелкими местечками в распрях и разногласиях, когда лучше объединиться под властью мудрого и справедливого правителя?

— А как же быть с гордостью независимости и национальным самосознанием?

— Правители да смирят гордыню во имя блага своих народов! А кто не смирит, тому придётся сделать это перед лицом силы!

— Позвольте напомнить вам, Ваше величество, что мир между Империей и другими государствами держится за счёт шатких политических компромиссов, нарушить которые может даже неосторожно брошенная фраза. Глупо было бы раскачивать карточный домик, стоя на его вершине.

Слова принца очень не понравились императору. Он молча вошёл в клеть, за ним последовали все остальные. Когда клеть опустилась, Гилдериан сухо сказал принцу:

— Я повелел отвести вам покои во дворце. Можете отдохнуть с дороги.

— Благодарю вас, Ваше величество, — сказал принц, поклонившись.

Слуги проводили Эвальда и мэтра в роскошные апартаменты, обставленные изысканнейшей мебелью. На высоких мраморных стенах теснилась искусная вязь из золотых листьев. Сбросив плащ и башмаки, Эмилиус плюхнулся на широкую кровать под атласным балдахином.

— Как изменчива судьба! Вчера только нашей постелью была полевая трава, а сегодня мы в прекраснейшем дворце!

— Что-то говорит мне о том, что где мягко стелят, там будет жёстко спать, — произнёс принц.

— Действительно, господин, зачем вы сказали такую резкость? Вы видели, как переменился в лице грозный владыка?

— Что же, мне лучше было молчать, когда мне сообщают о намерении силой захватить мою страну? Император забыл, что перед ним сын правителя независимой державы, а не его придворный холуй, стремящийся во всём ему угождать!

— Ох, чувствую, дело идёт не к добру. Гилдериан не из тех людей, которые прощают обиды.

Эвальд запер двери, и друзья тотчас заснули, растянувшись на роскошных кроватях, так как сильно устали в дороге.

Вечером мрачным предчувствиям мэтра суждено было сбыться. В дверь настойчиво постучали. Это был тот же самый стражник, который провожал утром принца во внутренние покои дворца.