Ольга Громыко - Год Крысы. Путница

— Что ж, милые мои, говорите, — велел он, придирчиво поправляя кружевные манжеты.

— О чем? — не поняла Рыска.

— А обо всем. Кто вы такие, кто этот саврянин, что в моем городе делаете…

По дороге друзей обыскали, торжествующе выудив из Жарового кармана связку отмычек, которая теперь лежала перед Румзом. Рыскины деньги тоже подверглись тщательному осмотру, во время чего бесследно сгинули.

Друзья переглянулись — и тут же получили по затрещине от стражников, предупредительно стоящих за стульями.

— Я сказал — говорить, а не сговариваться, — лениво пояснил наместник, перебирая тонкие гнутые железки. — Многих уже тут обчистить успели?

— Да я их просто так, на всякий случай ношу! — искренне возмутился Жар: в Зайцеграде ему еще ни разу не пришлось пустить связку в дело, а к ее весу и побрякиванию при ходьбе он привык, как к той же шапке. Скорее заметил бы, если б обронил.

— Это на какой же, например? Дружку побег устроить?

— Так ведь он еще до нас удрал!

— А как ему это удалось, не догадываешься?

Жар промолчал, понимая, что за правду ему точно влепят горячих — решат, что издевается.

— Выведите его, — неожиданно велел наместник стражникам. — Я с девчонкой один на один поговорю. Чтоб меньше стеснялась.

У Рыски, напротив, аж зубы от страха застучали — чего поднаторевший в допросах Румз и добивался. Девушка проводила Жара отчаянным взглядом, как привязанная к дереву собачонка, от которой уходит хозяин.

Дверь захлопнулась. Господин наместник неспешно встал со стула, обошел вокруг Рыски. Сегодня от него пахло другими духами, более легкими, но почему-то навевающими мысли о жальнике. «Белая лилия», последний шедевр известного столичного парфюмера, обошелся Румзу в месячный доход с целого «курятника». Рыска этого, конечно, не знала, но мутить ее стало еще больше.

— Рассказывай, — повторил наместник. — Да не вздумай лгать, я сразу пойму.

Девушка и не собиралась — точнее, не смогла бы. В пыточной воображение и не у таких храбрецов отказывало. Все, на что Рыски хватило, — утаить крысиную сущность Алька и связанные с этим безобразия.

Господин Румз слушал рассеянно. При всех его недостатках наместник был человеком умным и проницательным и быстро понял, с кем имеет дело. Девчонка-простушка и молодой воришка. Второй еще мог заершиться или наврать с три короба, вынудив отделять правду от лжи раскаленными клещами, но глупенькая весчанка, оставшись в одиночестве, перепугалась до смерти и запела зябликом. Осталось только выяснить, за что саврянин задолжал ей такую кучу денег и кто он вообще такой. Хаскиль, хм… Известное имя. Старинный род, вроде бы кто-то из них даже правил в прошлом веке, и сейчас при дворе хоть один на высокой должности да ошивается. Чтобы назваться его отпрыском, нужна недюжинная наглость.

Или веские основания.

Наместник помрачнел, представив, какая буря поднимется, если откроется, что сынок саврянского посла подох в зайцеградской тюрьме. А кому, кстати, об этом известно? Ну как и из-за чего Румз с саврянином сцепились, многие видели. Весь город над наместником смеется. Да только они, белокосые, все на одно лицо, а имя…

— Он здесь еще кому-нибудь представлялся? Друзья у него в Зайцеграде есть, встречались с ними по приезде, говорили?

Рыска огорченно помотала головой, думая, что наместник интересуется, кто бы мог поручиться за саврянина. Наставник разве что, но он Альку не друг и не горожанин, да и где его теперь искать?

Наместник удовлетворенно хмыкнул. Нет, до суда это дело доводить нельзя. Поскорей выгнать этих засранцев из города? Все равно что чумных крыс на волю отпустить. В тюрьму засадить? Стражники болтливы, рано или поздно история оттуда выползет.

Что вообще делают с опасной заразой? Вот именно. Но под каким бы предлогом?

Румз уже собирался кликнуть палача, чтобы девчонке окончательно расхотелось что-либо скрывать, но тут дверь приоткрылась и в нее робко заглянул начальник стражи:

— Господин Румз! Тут парнишка пришел, родственник купца Матюхи…

— Ну?!

Стражник съежился от наместничьего рыка, но героически продолжал:

— Плачет, жалобу подать желает. Купца-то с возницами, оказывается, прирезали и обоз разграбили, утром птицеловы в леске наткнулись. А вчера вечером Матюху какие-то бродяги искали, говорили — должен он им. Два мужика, саврянин и ринтарец, и девка-полукровка. Вот я и подумал, что вам интересно будет…

— Зови, — помягчел наместник. Стражник радостно кивнул и исчез, чтобы щепку спустя втолкнуть в пыточную зареванного купчишку.

— Эта девка? — без обиняков спросил Румз, кивнув на Рыску.

Парнишка всмотрелся и истово закивал:

— Да-да, господин наместник, точно она! А другой разбойник со стражей в коридоре стоит, я его сразу узнал! Еще с ними саврянин был, с мечом длиннющим, так им и тыкал! Я еле отбрехался, чтобы живым отпустили!

— Неправда! — возмутилась Рыска. — Он сам с нами хотел ехать купца искать, да мы не взяли!

— И как, нашли? — Наместник махнул купчишке на дверь. Тот отвесил несколько лихорадочных поклонов и выскочил.

— Ну… нашли, — не смогла солгать девушка.

— И убили?

— Нет! Он уже мертвый был!

— И опять вы ни при чем, да? — с издевкой уточнил наместник. — Саврянин уже сбежал, купец уже помер… Прямо стервятники какие-то! Только откуда ж тогда, девка, у тебя кровь по всей рубашке, да еще каплями? Из трупа набрызгало? Отвечай! — Румз сгреб Рыску за волосы, рывком задрал ей голову, как овце на бойне, и склонился нос к носу. С такого расстояния косящий глаз выглядел особенно жутко. — Чья кровь?!

— Разбойника, — пролепетала девушка. — Который купца убил и меня хотел. А Альк его…

— Ой ли? — Румз разжал пальцы, выпрямился и одобрительно погладил Рыску по голове, но от такой «ласки» стало еще страшнее. — А может, вы всем скопом на купца напали, а потом добычу не поделили и передрались?

— Нет! Мы только на поляну вышли, а они из кустов как выскочат! Они сами нас убить хотели, мы только защищались!

— А откуда вы узнали, что это разбойники? — огорошил ее наместник. — Может, они просто мимо шли и как раз вас за злодеев приняли?

Рыску словно обухом по затылку огрели. Неужели они с Альком, не разобравшись, совершили ужасную ошибку и убили невинных?! Да нет, эти люди такое говорили, что со случайными прохожими нипочем не спутаешь! Или все-таки…

Тем временем в пыточную впустили молоденького, скромно одетого, но высоко задирающего нос паренька, который сообщил, что община путников знать не знает никакого Алька-саврянина. Если он там и учился, то ушел до испытания, путничьей грамоты не имеет и общинной защиты — тоже.