Дария Дмитраш - Хранители равновесия

— О нет! О нет!

— Какой огромный!

— Скорей!

— Страшный!

— Надо бежать!

Твердила стая воробьёв, перелетая повыше, на соседние ветки. Чтобы страшный котяра их не дай Создатель не достал. Каракал наморщился. Сам не зная почему, он страшно недолюбливал птиц. Считал их слишком суетливыми и глупыми. И если зверей он ещё хоть как-то воспринимал, то птицы были для него вообще вне всяких категорий.

— Смотри! Смотри! Он такой пёстрый! — обсуждали его синицы, сидя вне пределах досягаемости на высокой ветке.

— Никогда таких не видела!

— Как он сюда попал?

Стояла просто неимоверная какофония звуков. Ещё не отошедший от своих прошлых подвигов, Каракал стал злиться. Ему страшно хотелось, чтобы вокруг была хотя бы относительная тишина. Но гомон только возрастал. Казалось, что птицы специально слетаются на него посмотреть. Хотя это было не правдой. Просто некоторые из них до его прихода спокойно спали, но возникший шум их разбудил.

— Довольно! — не выдержал Каракал. — Замолчите!

Птицы ненадолго стихли, но потом стали с новой силой обсуждать его немотивированную вспышку гнева. Грудь Каракала кипящей лавой стала заполняться ярость, из горла донёсся приглушенный рык. А в следующий миг он оглушительной волною распространил в пространстве чувство немотивированного ужаса. Птицы на мгновение замерли на своих ветках, а потом все как одна сорвались с них и унеслись в небеса, испуганно попискивая.

На окружающий мир опустилась просто оглушающая тишина. Каракал облегчённо вздохнул, но всё же чувство удивления немотивированным гневом стало кружиться в его голове. Что сделали ему птицы, что он настолько резко отреагировал на их пустой трёп? На обычный шум так не злятся.

— Может я был прав, и тот приступ ярости — моя болезнь и наказание? — сокрушенно покачал головой он, вспомнив бой с Агвантибо. И тут же постарался выкинуть его из головы, объятый страхом и чувством вины. От призраков прошлого избавиться было не так просто. Ведь если проблему не встречать лицом к лицу, а убегать, то она не исчезнет, а лишь будет усиливаться.

— Наказание! Наказание! Болеееезнь!

Внезапно громко закричали с ветки соседнего дерева. Каракал поднял свой взгляд и увидел огромного, желтобрюхого попугая с зелёными крыльями и синим хохолком. Похоже, наглая птица была напрочь обделена чувством самосохранения. Вместо этого с риском для себя она решила безвозмездно поработать его совестью.

— Заткнись, — раздраженно ответил Каракал.

— Заткнииись! Заткниись! Крааа! — радостно подхватил попугай.

Чувство ярости стало возвращаться к нему вновь. По телу прошла нервная дрожь, но, сделав глубокий вдох, Каракал попытался успокоиться. И у него это получилось. Немного постояв каменной статуей на одном месте, он взял свои чувства под контроль и отправился дальше, стремясь скрыться в ближайших зарослях. Но птицу это явно не устраивало. Попугай долго смотрел на него, нахохлив свой синий хохолок, а потом слетел со своей ветки и приземлился прямо на его голову.

— Убью! — взревел Каракал, полностью перестав сдерживать свою ярость. Он вывернулся, попытавшись сцапать когтями наглую птицу, но та уже взлетела ввысь, радостно твердя:

— Убью! Убью! Крааа! Убьюуу!

Используя деревья, как опору, прыгая с ветки на ветку на зависть любой обезьяне, Каракал стал преследовать пернатого, выкрикивая ругательства. Из-за поглотившей его ярости он полностью забыл о том, что является магом, положившись исключительно на возможности своего тела. Эта гонка продолжалась около трёх часов, страшно напугав одну половину живности этого острова и безумно повеселив вторую.

В конце концов, полностью истощенный Каракал свалился возле зарослей ежевики. Рядом тут же приземлился попугай.

— Уйди, мучитель, — выдохнул юноша, закатив глаза, выказывая тем самым своё бессилие.

— Крааа? — удивился попугай.

Эмпатические способности Каракала перестали, наконец, сбоить. Он уловил дикое разочарование пернатого, которому было жаль, что столь весёлая игра так быстро закончилась. Это сначала поразило Каракала, но потом его разобрал неудержимый смех. Он скорчился на земле, не в силах сдержать веселье, больше похожее на истерику. И с каждой секундой, с каждой минутой этого лечебного действа к нему в голову проникала вся полнота понимания причины его нелюбви к птицам. Как бы это ни было стыдно, но он им банально завидовал. Их свободе, их жизнерадостности. Их способности преодолевать, не замечая, любые преграды.

— Ээ, что простите? — переспросила Камомила.

— Вы… уверены? — осведомился Бэлл.

— Ирис, подойди сюда, — подозвал фея провидец Дурман.

Ирис оторвался от созерцания спящей Диази и резко поднялся на ноги.

— Понял, это сон, — бодро сказал он и направился к своему одеялу досыпать.

— Стой! — выкрикнул Бэлл.

— Тсс, Диази разбудишь, — дала ему подзатыльник Кама.

Бэлл испуганно посмотрел на так и не проснувшуюся Ди, потом укоризненно на Камомилу и отправился за другом.

— Уйди, галлюцинация, — отмахнулся от него Ирис. Для юного фея всё произошедшее было уже через чур.

— Вот это мне ученик попался, — хмыкнул Дурман, похоже, уже пришедший в себя.

— А круто Диази пошутила, — нервно захихикала Камомила, вспомнив тот далёкий разговор в сосновом лесу. Провидец даже не стал уточнять, что она имела в виду. Он понимал, что всё произошедшее требует от неокрепших умов молодых фей разрядки.

Ещё минут пять длилась перебранка ребят. Дурман сочувственно молчал, хотя сил на то, чтобы находиться сейчас здесь уходило невероятно много.

— Тихо, — наконец скомандовал он, поняв, что друзья уже спорят больше из спортивного интереса, чем для того, чтобы снять стресс. — Ирис, ты говорил с ветром?

Повисло долгое молчание. Кама и Бэлл удивлённо переглянулись. Ирис же судорожно втянул в себя воздух.

— Так это был не сон? — жалобно спросил он.

Провидец Дурман на мгновение прикрыл глаза, подавляя радостную улыбку. Он уже не чаял найти себе ученика.

— Наш дар тесно переплетён с ветром. Стихией, неподвластной другим феям, — пояснил он.

— Но как ветер может говорить? Он же…

— Молчи, — возвысил голос провидец. — Ветер гораздо мудрее и старше всех нас. И тебе надо с ним подружиться.

На Ириса было жалко смотреть. Бледный, с синяками под глазами, он глядел на провидца потерянным взглядом вывалившегося из гнезда птенца.

— Не бойся, это не сложно, — попытался успокоить новоприобретённого ученика Дурман, но его слова на Ириса совсем не подействовали. — Камомила, Бэлл можете оставить нас наедине ненадолго? — просительно посмотрел на друзей Дурман.