Константин Кузнецов - Долина звезд

Колдун разбил не только копилку, но и душу удачливого слуги, и выгреб из нее все без остатка. Кольцо крепко держало пленника, не спеша обучая его покорности и смирению, год за годом, столетие за столетием. Так велела ему его новая судьба!

В который раз Партилье взглянул на кольцо, которое словно хитрый гном улыбалось ему изящной огранкой, крепко стягивая черным серебром его безымянный палец. Так оно обручалось с каждым из своих хозяев на не определенный срок. Сколько их кстати было? Партилье уже и не помнил…

Десятки или может быть сотни? Кольцо слуги передавалось по наследству вместе с его обладателем, новому колдуну. Это происходило как-то само собой, словно так и должно было быть. Хозяин умирал, или погибал, что впрочем, лично для Партилье не имело большой разницы, — а через пару дней свободной жизни, на его дороге уже появлялся новый господин. Партилье привык звать его патроном или патоном, — что на забытом языке означало — 'наивысший хозяин'.

Узнать его очередного господина было не трудно. За добрую сотню лет Партилье научился делать это практически безошибочно. В толпе беспечных и погруженных в свои проблемы людей, он с легкостью находил внимательный взгляд того, кто должен был стать его новым патоном. Разноцветные глаза, как неотъемлемая часть могущественного мага или колдуна, сразу отличали его от всех прочих.

Нельзя не упомянуть, что Партилье не раз пытался избавиться от кольца, которое как оказалось, нельзя было ни продать, ни поменять, ни даже просто подарить. Несколько раз 'вечный раб' специально нарывался на тех, кто промышлял разбоем и грабежами, но избавиться от ужасного груза так и не получалось. Грабители толи в страхе обходили его стороной, толи вовсе сбегали прочь. А таких круглых идиотов, каким оказался сам Партилье, было не так-то много, потому что даже самый ловкий воришка, не мог снять кольцо с пальца. Оно словно само не хотело расставаться с нынешним слугой. Именно слугой, потому что никудышный воришка, никогда в жизни не считал себя господином. Последним выходом из вечного услужения многие избрали бы для себя смерть, но, увы, такой возможности легкого исхода, кольцо слуге не дало. Неглубокие раны — единственное, что мог позволить себе Партилье…Теперь жизнь для него стала течь совсем по иным, неизвестным простому смертному законам…

— Хватит зевать! — строго цыкнул Неро, отогнав от слуги горестные воспоминания.

Опомнившись, Партилье поежился, прогоняя наваждение.

Вдалеке уже виднелся багряный рассвет, хотя бледные звезды облепившие небосвод, еще взирали с небес.

Внезапно, у самой кромки леса на дороге появились две бледные тени. Слегка сгорбленные, в темных одеждах, с вывернутыми, словно у кузнечиков ногами. Партилье невольно вздрогнул и почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Каждый из его бывших хозяев ставил своей целью порабощение всей Итарги, и каждый из них достиг в этом деле небольшого успеха, но даже в самых безвыходных ситуациях, ни один из них не прибегал к помощи Сагхов — тварей, чье существование долгие годы считалось вымыслом. И стар и млад знали о них доброю сотню историй, в которых им приписывались тысячи жутких и кровожадных поступков.

Неужели его господин действительно нанял этих существ? Партилье содрогнулся. Сама эта мысль пугала его не хуже ночных кошмаров. И он вполне допускал такую возможность. Патрон-Неро по сути своей, не походил ни на одного из его предшественников.

Он никогда много не говорил, не выказывая всем своего могущества, а потому до сих пор оставался загадкой даже для собственного слуги. И чего Патрон хотел в этой жизни, было большим вопросом.

Запахнув плащ, колдун стал быстро спускаться навстречу существам, застывшим у края заросшей осокой поляны. Призрачные бойцы, злобно порыкивая и стараясь не выходить на лунный свет, держались в тени перелеска.

— Упустили? — тихо произнес Неро.

— Мы… мы исправим… не в наших… наших правилах… поступать иначе — повторяя слова и делая паузу после каждой фразы, хрипло произнес один из Сагхов. По-видимому, человеческий язык давался ему с трудом, но он все-таки старался говорить четко, отбросив странный природный рык.

— А звездочет? — так же коротко, без лишних эмоций, поинтересовался колдун.

— Пусто… совсем пусто…никаких следов…полно непонятных карт… небесных полян…, — прохрипел Сагх, и словно ища поддержки, на миг повернулся к своему сородичу. Тот, крепко сжимая свои длинные и тонкие, словно иглы клинки, согласно закивал.

— А его ночной гость? Вы проследили за ним? — с неким волнением продолжил расспрашивать Неро.

— Всего-навсего мальчишка…пугливый мальчишка, но быстрый на ноги…в руках сума… сума, в которой только письмо…наверное…его подобрали на дороге…за ним пошел Уагар Руу и Раау Наа…Они лучшие…они не уйдут со следа, — длинная тирада далась главному Сагху тяжело.

— Что ж, договор остается в силе, — решительно произнес колдун. — Я найду вас, когда понадобитесь. Ждите весточку.

Развернувшись, Неро успел сделать лишь пару шагов, когда его остановил голос Сагха.

— А как же звезда?…Та, что падает с небесных лугов… и лес…лес уже чувствует ее приближение…

— Молитесь Пещерным хранителям, чтобы она миновала ваши глупые головы, и не свалилась прямо на темечко, — без капли иронии и насмешки произнес Неро, даже не удосужившись повернуться.

Партилье видел, как медленно и устало взбирается на пригорок его патрон. Он не услышал из разговора с Сагхами ни слова, но без труда определил, что колдун получил слишком плохие новости. И даже полумрак не мог скрыть на лице Неро озабоченности и явного беспокойства.

4 глава: Вся сила на кончиках наших пальцев, братья фокусники

1

— Ну что? Ему лучше?

— Спрашиваешь. Конечно лучше…

— До сих пор не пойму: зачем мы его подобрали?

— Вот, только тебя забыли спросить!

Я неуверенно открыл слипшиеся глаза, но так ничего и не увидел. Расплывшиеся круги покачивались в такт мерного топота копыт. Голоса, которые я слышал сквозь сон, почему-то исчезли. Во всем теле чувствовалась ужасная усталость и беспомощность, словно я был прикован к лежаку крепкими веревками, и никак не мог освободиться. Хорошо еще, что собственные мысли подчинялись мне, а ни кому-нибудь другому.

Попытавшись пошевелиться, я ощутил тупую жгучую боль, будто вступил ногой на раскаленные угли. Наружу вырвался сдавленный стон, показавшийся мне абсолютно чужим.

— Ну, тихо, тихо… потерпи. Сейчас я помогу тебе…