Сергей Чичин - Хундертауэр

— Все бы вам драться! Они обычно не трогают, если не наступить. А уж ползают вовсе медленно. Но это странное какое-то, узластое, мышцастое… И, по-моему, гнилое внутри, вон как рыжую корежит, словно на дохлятину недельную напоролась!

Лопатки пришедшей было в себя эльфы задергались с новой судорожной силой. Вово сочувственно засопел, отложил посох, открыл отставленную на время потасовки корзину и вытащил из-под рыбы одну из бутылок.

— Правильное решение, юноша! — одобрил генерал, выдрал у него емкость, выдернул из горлышка деревянную пробку и на совесть приложился. — Фу ты! Это что? Это точно пьют? На, страдалица, это навроде аперитива, для тебя самое оно.

Занюхал поглощенное пропахшей рыбой этикеткой и всунул бутылку в слепо шарящую эльфину ладошку. Тайанне, из последних сил извергающая уже даже не жидкость (а ничего кроме нее в желудке не имела уже давно), но пустой воздух, собралась с силами и втянула в себя приличный глоток. Глаза ее немедленно вылезли из орбит, а бутылка вывалилась из пальцев — хорошо, что бдительный генерал поймал.

— Ах ты поганец!.. — выдавила эльфийка, исступленно хватая ртом воздух. — Все тебе шуточки!

— Какие шуточки?! — струхнул Панк, заглянул в бутылку, недоуменно пожал плечами, сам глотнул еще разок. — Что не так?

— Это… говоришь… аперитив?

— А разве нет? Вообще, не силен я в ваших эльфских терминах, но вроде он…

Хастред выдернул у него бутылку, осторожно отхлебнул, перекосился и вернул посуду.

— Абсент, ты хотел сказать?

— Подумаешь, разницы-то! — независимо отмахнулся генерал. — Пьется и пьется, хоть компотом обзови. Давайте-ка подыматься! Не ровен час та гадюка обратно выползет. Я как командир толковый начинаю смекать, почему друид боится в лесу ночевать, хоть штаны ему меняй.

— Себе поменяй, — посоветовал Зембус с достоинством. — Надо же, смекать он начал! Еще чуть, и вовсе своих от чужих начнешь отличать. Пошли дальше? Оно и в овраге не сдохнет, это уж как пить дать.

Хастред и Чумп подхватили под локти безудержно кашляющую эльфийку (та позволила поднять ее на ноги, но затем вывернулась из гоблинских пальцев и, покачиваясь, двинулась к мосту сама), а Кижинга первым ступил на покрытое мхом дерево и скривился, заслышав его скрип. А скрипело знатно!

— Да по нему не ходили уже сколько лет! — буркнул орк, слегка притопнул по настилу, вызвав осыпание гнили по всей длине конструкции. — Куда-то еще выведет!

— Тамтамживутбольшиеживутточнотам! — доложила Фантагурка, снова вернувшаяся в строй и ныне взирающая на Вово с благоговейным трепетом. Потерла пушистую макушку и неохотно поправилась: — Гдетотамдадавтойсторонеточно.

Кижинга выразительно фыркнул и, развернувшись, побежал через мост. Подгнившие доски под ногами скрипели жалобно, опытный орк несся, ставя ноги так, чтобы каждый раз ступать сразу на две смежные доски, перемахивая за каждый шаг по три-четыре, по сторонам не глазел, за перила — еще чего! — браться и не думал, и миновал мост самым благополучным образом. Почему-то ожидал, что на другом конце моста его встретит еще одно чучело вроде предыдущего, даже приготовился показать, что и мечом с такой тварюгой можно немало сотворить, если подходить с понятием вместо понтов… Но нет, за мостом было тихо и покойно, как на кладбище, а уходящая дальше в лес тропа хоть и подзаросла, но выглядела вполне проходимой.

И снова потянулись по обеим сторонам бесконечные деревья. По безмолвному согласию растягиваться больше не стали, шли тесной кучкой, благо ширина тропы позволяла двигаться по двое, а после и по трое в ряд. Эльфийка повисла на плече Хастреда, вяло перебирая ногами и помаленьку избавляясь от вяжущей слабости. Зембус пристроился к лидирующему орку и завел преисполненный живейшего интереса разговор насчет фехтовальных манер, имеющих хождение на севере Дримланда. Уязвленный давешним происшествием Кижинга поначалу зло отрявкнулся в том смысле, что учись не учись, а против большущей дубины, похоже, как не было приема от веку, так и не появилось — и друид не нашел, чем возразить. Зато рядом незаметно объявился Чумп, послушал несколько минут их препирательства и ненавязчиво вмешался с лекцией об исторических корнях различных боевых традиций.

Рассказ Чумпа

— Родоначальником искусства владения палицей мы, дримландские гоблины, спокон веков почитали Гого, старшего сына Занги. Остальные народы мира охотно уступали ему пальму первенства в этом вопросе, очевидно не видя великой славы в том, чтобы прослыть безыскусными дуболомами. Даже тролли, которые никакого другого оружия изготавливать никогда не умели, да и не желали, не подвергают этот факт сомнению. А может быть, и подвергают, но тролльи аргументы вообще не отличаются убедительностью, если только не заключаются в битье по голове. А драться и отстаивать свою точку зрения одновременно ни один тролль не способен, так что истина, если и пробивалась к свету, то обычно тонула в урагане разящих кулаков. Это, я полагаю, вполне очевидно и не нуждается в подтверждениях.

Между тем Гого приобщился к палице не на пустом месте. Хоть эльфы и злословят, что старший сынок Занги получился, как всякий первый блин, не шибко удачно и оттого не способен был даже освоить оружие, состоящее более чем из одной детали, но гоблинские летописи — мне Хастред зачитывал — хранят иное объяснение его аскетичным пристрастиям. В малолетстве Гого был отдан на воспитание двум друзьям Занги, собратьям его по дружине Стремгода — Амбалу и Берсерку. Эти два достойных мужа и повлияли на юного пра-гоблина вполне определенным образом. Вернувшись по достижении должного возраста домой, Гого умел пользоваться только палицей (личное оружие Амбала — Берсерк предпочитал в бою голые руки, ноги, твердокаменный лоб и завидные зубы), пить только пиво, говорить только «Ы» (не совсем понятно почему, ведь оба его воспитателя имели достаточно богатый для воинов лексикон, не менее чем из семидесяти слов каждый), ну и унаследовал еще ряд привычек, о которых обычно умалчивают даже в гоблинском обществе. Но привычки его нас в данном аспекте волнуют мало, а потому сконцентрируем внимание на том, что касается непосредственно палицы.

Чумп откашлялся и искоса бросил по взгляду на обоих слушателей, между которыми затесался. Физиономии их были непроницаемы — Зембус скучал, а Кижинга недоумевал, но слушали они не перебивая. Уже немало. Ущельник криво ухмыльнулся своим мыслям и продолжил историю.

— Как мы с шаманом помним, а нашему южному другу полезно будет узнать, семейство Занги никогда не страдало малочисленностью. Помимо кучи сестер, рассуждая о которых Хастред начинает комкать слова и мечтательно мекать, у Гого были два брата — Лего, от которого ведет свой род наш Зембус, и Рего, потомков которого в Дримланде ныне не найти с огнем.