Патриция МакКиллип - Наследница моря и огня

– Наверняка он пошел в таверну, – сказала Рэдерле, а так как у нее ныли ноги и она не отказалась бы от кубка вина, добавила несколько раздраженно: – Мог бы нас подождать. – И тут же она увидела над крышей таверны бесконечный темный откос гранитной скалы и сам перевал, испускавший нестерпимо ледяной блеск: где-то там заходило солнце, и его последние лучи падали то на одну, то на другую белую вершину. Рэдерле полной грудью вдохнула лучезарный воздух, чувствуя холодное прикосновение страха, и впервые с тех пор, как оставила Ан, задумалась, а хватит ли у нее храбрости встретиться лицом к лицу с Высшим.

Пока они смотрели, свет угасал; вперед скользнули тени, освещая перевал пурпурным и серым. Лишь одна гора, где-то далеко-далеко, все еще горела белизной, поймав свет. Наконец солнце удалилось за пределы мира, и величавые склоны и вершины обрели новую белизну: унылую и тусклую, подобную лунной. Тут Лира шевельнулась, и Рэдерле вспомнила, что она не одна.

– Это был Эрленстар? – прошептала Лира.

– Не знаю. – Она увидела, как Бри Корбетт выходит из таверны, а затем пересекает улицу. Лицо его было до странного мрачным; когда он поравнялся с ними и застыл, глядя на них, показалось, что он утратил дар речи. Несмотря на прохладу, его физиономия выглядела потной; он снял шапку, провел пальцами по волосам и снова надел ее.

Затем сказал, обращаясь почему-то к Тристан:

– Мы сейчас двинемся к горе Исиг, чтобы поговорить с Дананом Исигом.

– Бри, что случилось? – торопливо спросила Рэдерле. – Что-нибудь… На перевале что-то не так?

– Ты не пойдешь через перевал. Ты вернешься домой.

– Что?

– Завтра же я забираю тебя домой; здесь стоит килевая шлюпка, которая держит путь вниз по Осе…

– Бри, – невозмутимо заметила Лира, – ты не заберешь никого дальше конца этой улицы, не объяснившись.

– Думаю, вам все достаточно хорошо объяснит Данан. – Неожиданно он наклонился, положил руки на плечи Тристан, и привычное упрямство в ее взгляде чуть дрогнуло. Он поднял одну руку, опять нащупал свою шапку и запустил ее на середину улицы. Затем ласково сказал: «Тристан…» – и рука Рэдерле внезапно скользнула по ее лицу.

Тристан устало спросила:

– Что такое?

– Я не… Прямо не знаю, как тебе сказать.

Кровь отхлынула от ее щек. Она в упор воззрилась на Бри и прошептала:

– Да просто возьми и скажи. Что-то с Элиардом?

– Нет. О нет. С Моргоном. Его видели в Исиге, а три дня назад – при дворе короля Остерланда. Он жив.

Пальцы Лиры сомкнулись выше локтя Рэдерле болезненной хваткой. Голова Тристан поникла, волосы рассыпались по лицу. Она стояла такая тихая, что они не поняли, что она плачет, пока дыхание ее не споткнулось, вызвав жуткий стон, и Бри не обнял ее за плечи.

Рэдерле шепнула: «Бри», и мореход обернулся к ней.

– Сам Данан Исиг поведал об этом торговцам. Он может сказать и тебе. Торговец, с которым я беседовал… Он еще кое-что сообщил. Вы сами должны все услышать от Данана.

– Отлично, – подавленно произнесла она. – Превосходно. – Она взяла у Тристан сверток, пока Бри вел их к лошадям. Но обернулась, чтобы увидеть потемневший и ошеломленный взгляд Лиры, а дальше – тьму, нисходящую по перевалу над верховьями серебристой Осе.

Перед тем как покинуть город, они разыскали стражей. Лира коротко попросила их найти пристанище в Кирте; они все приняли без обсуждений, но лица их выразили растерянность. Четверо двинулись по дороге через мост вверх по склону горы, погрузившейся в тень и отрешенное молчание, которое не тревожили даже удары конских копыт по прошлогодней сосновой хвое. Дорога заканчивалась под каменной аркой, за которой располагался двор Данана. Многочисленные мастерские, печи для обжига и кузницы казались покинутыми, но когда они ехали сумеречным двором, дверь одной из мастерских внезапно отворилась. Оттуда полыхнул свет факела; мальчишка, по виду – подручный кузнеца, глядя на металлическое изделие, которое держал в руках, сунулся прямо под ноги коню Бри. Конь испугался, но Бри удалось его сдержать; парнишка, взглянув на них в изумлении, с виноватым видом положил руку на шею коня, и животное успокоилось. Мальчишка заморгал. Он был широкоплеч, с прямыми черными волосами и миролюбивым взглядом.

– Все ужинают, – сказал он. – Позвольте мне сообщить Данану, кто прибыл, и поешьте с нами.

– Уж не сын ли ты Роула Илета, а? – несколько угрюмо спросил Бри. – Волосы-то похожи…

Паренек кивнул:

– Я Бере.

– А я Бри Корбетт, корабельщик на службе Мэтома Анского. Мне доводилось ходить в плаванье с твоим отцом, когда я был торговцем. Это дочь Мэтома, Рэдерле Анская; земленаследница Моргол, Лира; а это – Тристан Хедская.

Взгляд Бере медленно перемещался с лица на лицо. Он совершил внезапное движение, как если бы подавил желание припустить со всех ног, зовя Данана. Но он всего лишь сказал:

– Данан у себя в зале. Я приведу его… – И вдруг речь его оборвалась возбужденным возгласом, и он шагнул к Тристан. Он бережно придержал ее стремя; она спешилась и изумилась, глядя на его склоненную голову. Наконец он отступил, пробежал через темный двор, распахнул двери зала, откуда выплеснулись свет и шум, и путники услышали, как его голос звенит, перекрывая прочие звуки: «Данан! Данан!» Бри, заметив, как ошарашена Тристан, дружелюбно объяснил:

– Твой брат спас ему жизнь.

Король Исига вышел следом за Бере. Это был крупный кряжистый мужчина, в пепельных волосах которого нет-нет да и поблескивало золото. Загорелое, все в шрамах лицо походило на древесную кору и было проникнуто блаженным спокойствием, которое готово было смениться тревогой, едва Данан взглянул на них.

– От всего сердца приветствую вас в Исиге, – сказал он. – Бере, прими у них коней. Меня изумляет, что я не слышал ни слова о вашем прибытии.

– Мы держим путь к горе Эрленстар, – произнесла Рэдерле. – И никому не сообщили о своем приезде. Мы закупали припасы в Кирте, когда Бри… когда Бри сообщил нам новость, которой мы с трудом можем поверить. И тогда мы пошли сюда, чтобы расспросить об этом тебя. О Моргоне.

Она почувствовала, что король с мгновение изучает ее лицо в темноте, и тут же вспомнила, что он видит ночью, как днем. Он сказал: «Входите», и они последовали за ним в обширный внутренний зал. Огонь и свет переплелись, словно гладкие каменные стены были увешаны колышущимися узорчатыми тканями. Бодрые голоса горняков и ремесленников словно бы дробились и тонули в величавом безмолвии камня. Вода, вся в отсветах пламени, бежала по изгибам желоба, прорубленного в полу, и уносилась во тьму. Необработанные самоцветы, врезанные в стены, посверкивали в свете факелов. На миг Данан остановился, чтобы что-то вполголоса приказать слуге, затем повел их по боковой лесенке, которая вилась посередине каменной башни. В дверях он остановился и отвел рукой занавеси из чистого белого меха.