Мария Ермакова - Кольцо Волка

А результаты были плачевные. И хотя поиски велись, и я не сомневалась, что если Огарев сказал, что перероет весь мир и найдет Игоря — так и будет, на это все равно требовалось время. А его-то как раз у нас и не было! Нетопыри не могли знать, что Игорь сказал мне. Но, судя по количеству напавших на нас во время сеанса связи, и по тому с какой яростью они пытались нас уничтожить, они догадались, что сеанс состоялся. Значит, либо они попытаются перевезти Игоря в другое место, либо уничтожат. Тогда все наши усилия пропадут даром.

Я соскользнула с кровати, накинула халат и пошла в Катькину комнату. Я смотрела на ее пустую кроватку и тоска сжимала мое сердце. Когда она стала невыносимой, я быстро вышла, оделась потеплее, и распахнула дверь на балкон, стараясь не шуметь.

Сигарета дотлевала в моих пальцах, когда дверь позади скрипнула. Максим, в джинсах и черной водолазке, оперся рядом со мной на парапет.

— Не можешь уснуть? — то ли спросил, то ли утвердил он.

Я разжала пальцы, следя, как огонек падает в ночную тьму. Впрочем, внизу темно не было. Горели все фонари во дворе и под ближайшим я увидела старенький микроавтобус, который стоял здесь уже третьи сутки. В нем дежурили, постоянно сменяясь, несколько боевиков Департамента, готовых по первому зову прийти на помощь. После того, как я связалась с Игорем, все полагали, что нетопыри все же попытаются меня уничтожить.

— Ты много куришь, — помолчав, сказал Максим. — Так было всегда?

— Нет, не всегда.

Я пошарила в кармане куртки и достала пачку.

— Несколько последних дней. Безумных дней.

— Ну, уж если ты считаешь их безумными, что же сказать обо мне! — усмехнулся Максим.

Я вертела пачку в пальцах, борясь с желанием выкурить еще одну сигарету.

— Знаешь, — Максим тихонько боднул меня в плечо, — там, на дороге, я решил, что все кончено. Это все ерунда, что перед смертью перед глазами проходит вся жизнь. У меня в голове была только одна мысль. Сказать?

— Скажи, — я невольно улыбнулась и принялась тянуть сигарету из пачки.

— Я ведь тебя обманул, — покаялся Макс, — когда стихи тебе читал в тот день. Помнишь, когда мы познакомились? Я даже не знаю, кто автор. Слышал однажды, как шеф процитировал. Представляешь, какая чушь перед смертью в голову лезет!

Я смотрела на пачку, и воздух вокруг нее внезапно заклубился. Она резко и ярко вспыхнула, обожгла мне руку и упорхнула в ночь оранжевым мотыльком.

Юго-Западное направление! Девяностый километр! Дворец, украшенный крылатыми фигурами — я уже не сомневалась в том, что это были НЕ ангелы. И три черные тени, мазнувшие крыльями кромку неба над лесом. Все сошлось. Они не разминали крылья! Они возвращались домой.

Нарисованное Томкиным волшебным стеклом внезапно обрело ясность. Нет, не прошлое показывало оно мне, рисуя заснеженные башни, и Максима, идущего вдоль стены и похожего на молодого гризли в своем тулупе.

Максим ничего не заметил. Он, свесив голову вниз, с интересом наблюдал, как один за другим взрываются лампы в уличных фонарях, погружая двор во тьму. Следом заголосили сирены машин. Стали зажигаться окна домов. Внезапный порыв ветра закрутил-заметелил слежавшийся снег, и с неба повалило что-то невообразимое — ни зги не видно, снег — не снег, а словно клубы пара, плавно опускающиеся на землю и скрывающие ее в рваной мгле.

— Беда какая! — восхитился он. — Пойдем домой, а? Пока нас вместе с балконом не унесло.

Ничего не отвечая, я смотрела перед собой. В моем рюкзаке еще оставались два фиала с Томиным зельем. Красное — восстанавливающее жизнь. И зеленое — восстанавливающее магию.

Мы зашли в кухню, и Максим, борясь с ветром, внесшим следом за нами тучу острых снежных иголок, с трудом закрыл дверь. Он обернулся ко мне, улыбаясь. Но улыбка моментально исчезла, едва он разглядел мое лицо.

— У тебя глаза светятся, — сказал он, и невольно сделал шаг назад, — что случилось?

Я без сил опустилась на диван, и тут меня прорвало. Пока я рассказывала ему все, что знаю, снежная буря выла и била в окна. Не знаю, зачем, но я рассказала ему про истинную подоплеку исчезновения Игоря, про последующее расследование и про стихи. Максим слушал с каменным лицом. И только изредка потирал свежий, еще красный шрам, оставшийся у него на лбу, несмотря на все усилия Томы. Когда я закончила говорить, он сел напротив.

— Я работаю у шефа не первый год, — медленно проговорил он, — он нормальный мужик. Деловой, подтянутый, веселый. Типичный иностранец. Все, что ты говоришь, абсурдно! И насчет стихов… Если твой Игорь их где-то вычитал, мог прочитать и он.

Я, отвернувшись, смотрела в окно. Сердце билось в груди так, словно хотело взорваться и освобождало себе место. И в такт ему буря била в окна домов, бросала вверх снежные сугробы. Но я не могла ее успокоить, как не могла успокоить и себя. С каждой минутой я все больше убеждалась, нет, не то слово — чувствовала, что права.

— Хотя…, - задумчиво протянул Максим, и сердце мое на миг притихло, — у него очень странно построена система охраны. Внешняя охраняет территорию, стены, и часть дома. Я, кстати, в ней работаю. А вот во внутреннюю никого не берут. Я сколько работал, оттуда ни один человек не ушел — чудеса! Не бывает, чтобы за пять лет никто не сменился. Мало ли какие у людей обстоятельства? И ни одного из нас туда не взяли.

— Что они охраняют? — быстро спросила я.

— Первый этаж. Большая лестница главного входа идет сразу на второй. А на первом зал заседаний, подсобные помещения, кабинет хозяина.

— Подсобные помещения и кабинет? — подозрительно осведомилась я. — А в зале заседаний заседают часто?

— Не припомню такого! — покачал головой Максим. — Да вот, сейчас вспомнилось — котельная, генераторная и все такое находятся на втором этаже. А не в подвале, как обычно. Шеф говорил, мол, купил почти готовый дом со всеми проводками, и переделывать было уже поздно.

— А что в подвале?

— Не знаю. Я там не был никогда. И, кажется, никто из наших тоже.

— Конечно, этому можно придумать множество объяснений, — глядя ему в глаза, сказала я, — например, там прячут контрабанду или наркотики. Или еще какой-нибудь запретный бизнес. Или твой шеф не лжет, и дом, действительно, поздно было перестраивать. Но я тебя прошу, Макс! Поедем туда, а? Прямо сейчас. Лучшего времени не найти! Буря не позволит нетопырям не только обнаружить нас, но даже в воздух подняться.

— Она и нам не позволит, — буркнул Максим. — Смотри, что творится! Мы же в первый столб влетим — с шипами, абээсом и прочей мурой.

Я встала из-за стола и пошла одеваться.

— Нам буря позволит! — сказала я уже из коридора. — Это моя буря!