Евгений Константинов - Факультет рыболовной магии

– Мой дедушка, когда ему было сто девяносто девять лет, во время своей девяносто девятой свадьбы однажды сказал. – Воль-Дер-Мар сделал короткую паузу, во время которой многие поспешили наполнить рюмки, бокалы и кружки. – Если где-то от души веселится хорошая компания и все довольны и счастливы, то каждый из мужчин, безусловно, понимает, что эта радость и это веселье были бы далеко не полными, если бы среди гостей он не видел наших дорогих представительниц прекрасного пола. Не мог бы ими любоваться, не мог бы делать им комплименты, не мог бы с ними танцевать!

Все невольно завертели головами в поисках тех, в честь кого произносился тост. Центров внимания оказалось всего три: сильно засмущавшаяся и зардевшаяся Ксана, упершая руки в бока и с неприкрытым вызовом смотревшая на всех Боба и почему-то недовольно покусывающая губы Зуйка.

– Так выпьем же за присутствующих здесь особ прекрасного пола!!! – воскликнул Воль-Дер-Мар. Его поддержал дружный одобрительный гул и звон бока лов и кружек.

Рядом с Железякой никого, чтобы чокнуться, не оказалось, и он просто приподнял свою кружку и хотел сделать добрый глоток, но вновь поперхнулся и закашлялся.

– Что, друг лекпин, пиво невкусное? Железяка поднял голову и увидел улыбающегося Воль-Дер-Мара.

– Необычное оно какое-то, – сказал лекпин.

– Ну-ка, дай-ка посмотреть. – Воль-Дер-Мар сунул ему в руку свою бутылку, взамен взял у Алефа кружку и осушил ее в три глотка. – Вроде нормальное… Если тебе что-то не по вкусу пришлось, не стесняйся, бери что нравится.

– Ага, – кивнул Железяка, и Воль-Дер-Мар, одобрительно улыбнувшись, отошел в сторонку.

Как хорошо, что мы с ним познакомились! Очень хорошо… – подумал лекпин. – А где Зуйка?! Ни ведьмочки, ни Тубуза среди гостей видно не было. Алеф захотел встать, но ноги вдруг стали будто чужими. Он повторил попытку и понял, что выпил сегодня слишком много. Да и общение с Бобой сил не прибавило.

– Гр, о чем думать, что хотеть? – прогромыхал сверху голос Пуслана.

– Хотеть с Тубузом парой словечек перемолвиться, он пропал куда-то!

– Он не пропал, гр. Он с этой, которая, гр, дисква…

– Где? – Железяка вновь безуспешно попытался приподняться. – Где они?

– Я не знать. Они пошли на улицу, гр…

– Как?! – возмутился лекпин. – Как на улицу! Мне нужно их срочно найти. Помоги мне, Пуслан…

– Пойти, гр, вместе. – Тролль одной рукой поднял его за шиворот. Через минуту они оказались на крыльце дома, причем Алеф, хоть и был в вертикальном положении, пола ногами не касался – Пуслан продолжал держать его. – Куда пойти?

– А-а-а… – Железяка в растерянности осмотрелся. В сгущающихся сумерках сад казался непроходимыми дебрями. – Э-э-э…

– Они спрятаться, гр. – сказал тролль и, подумав, выразительно добавил, – уединиться!

– Отпусти меня, – упавшим голосом сказал Алеф.

Пуслан разжал пальцы, и лекпин грохнулся на ступеньки крыльца. От такого падения он должен был расшибить колени, но сейчас ничего не почувствовал. Это пуслановское уединиться подействовало на него слишком угнетающе, чтобы обращать внимание на какие-то ушибы.

Так же не обращал он внимания ни на доносившийся из дома шум веселья, ни на сидевшего рядом на земле и время от времени грыкающего Пуслана. Железяке показалось даже, что он переступил через грань бодрствования и впал в мутную дрему. Во всяком случае, когда именно на небе появилась луна, он не помнил.

Луна была первым, что он увидел после того, как сильно вздрогнул и словно бы очнулся от раздавшегося из глубины сада знакомого вопля Ой-е-о-о! Через секунду крик повторился, затем еще раз, а еще через несколько секунд перед продолжавшими сидеть Железякой и Пусланом предстал их всклокоченный, растрепанный друг. Тубуз с разбегу шлепнулся перед ними на колени.

– А-а-а-а! – принялся кричать он, хватая Алефа за плечи и немилосердно тряся. – А-а-а-а! Мне надо выпить, мне надо выпить, срочно выпить. А-а-а!

– Нет! – вдруг рявкнул ему в лицо Железяка, и лекпин, не ожидавший такого, вмиг заткнулся и опустил руки. Теперь уже Алеф схватил его, но только за грудки и тоже встряхнул, но гораздо сильней: – Где Зуйка, несчастный? Что ты с ней сделал?

– Я с ней? Я? – удивился Тубуз. – Ты, что, Железякочка! Это не я, это она со мной, ведьма. Она!

– Что она?

– Я не знал, я испугался…

– Да говори же, в чем дело! – снова встряхнул его Железяка.

– Понимаешь, как только она в гостиную вошла, я сразу к ней, – торопливо стал рассказывать Тубуз. – Думаю, не провороню свое счастье, думаю, чем я тебя хуже…

– В каком смысле хуже? – прервал его Алеф.

– В таком, что тебе с гномихой подфартило, ну а мне, думаю, с этой Зуйкой должно повезти.

– Та-ак, – Железяка скрипнул зубами, – давай дальше.

– Я ее танцевать пригласил – она не против. К!

– Что – К? – не понял Алеф.

– К – значит классно!. Так один лекпин выражается, Топлен. Он все слова зашифровывает…

– Забудь про своего шифровальщика! – вскипел Железяка. – Что Зуйка?

– Что – что? Все как по сценарию шло – танцы-шманцы-обниманцы. А потом, когда Воль-Дер-Мар про женщин тост сказал, она чего-то насупилась и говорит, пойдем, мол, отсюда в сад. Ну а мне того и надо. Сам, небось, понимаешь. Ты с Бобой-то…

– Дальше!!!

– Вышли мы в сад. Гуляем, я шучу, как могу, она смеется, сама шуточки отпускает. А когда луна на небе выглянул а, я к более решительным действиям перешел и чувствую: Зуйка – вот она, вся моя. Я такого никогда еще не испытывал, платье ей задираю, а сам дрожу весь. Платье-то облегающее, задирается с трудом. Но она, Зуйка, бедрами своими так поведет, и платье само немножко вверх поднимается. К!.. – Тубуз мечтательно закрыл глаза, но тут же встрепенулся.– И только когда я платье до пояса поднял и хотел за трусики взяться, понял, что трусиков-то на ней и нет! А она, Зуйка, возьми да повернись ко мне спиной! Возьми да и наклонись! Представляешь, мы с ней в одни, ночь, луна светит, а она с задранным платьем поворачивается ко мне спиной и наклоняется. И я в лунном свете вижу, вижу… Я у нее вижу…

– Я знаю, что ты видеть, гр, гр… – впервые за весь рассказ подал голос Пуслан.

Но Железяка, не обратив на тролля внимания, закричал:

– Что ты там такого мог у нее увидеть?!

– Хвост, Железякочка! Хвост там у нее, понимаешь?!

– Как хвост?

– А вот так. Завитушкой, с мохнатой кисточкой на кончике, – сказал Тубуз. – И так эта завитушечка подрагивает, будто с тобой заигрывает. Я чуть с ума не сошел. Испугался, закричал… А она, ведьма, смеяться начала…

Глава седьмая

ТРАВИТЕЛИ

Проснувшись, Железяка попытался первым делом последовательно воспроизвести события вчерашнего вечера. Но перед глазами несколько раз прокрутился только что снившийся сон.