Софья Ролдугина - Тонкий мир

— Круто, — выразила общее мнение Этна и лениво потянулась за яблоком. — Впечатляет. Кстати, о впечатлениях. Вы всегда так с нашей скромницей здороваетесь или только сегодня расстарались? — полюбопытствовала она. Феникс мрачно зыркнула из-под челки и приняла независимый вид — насколько это возможно рядом с покровительственно поглядывающими на тебя князьями. — Или просто поиздевались?

— А чего тут издеваться-то? — оживленно откликнулся Шеан. — Ведь это же просто… просто… круто! Практически голыми руками захватить логово врага и освободить узников из сырых темниц — узнаю прежнего Максимилиана! И то, что вы, юные леди, и наша красавица… — он с нежностью чмокнул Энни в висок. — Составили ему компанию и умудрились выйти из битвы без единой царапины — заслуживает восхищения!

— И уважения, — добавил Теа с меньшим энтузиазмом, но гораздо серьезнее. — Немногие решились бы на подобное. Весь Северный клан в восторге. Кое-кто даже предлагает устроить праздник в честь победителей… и возвращения нашего князя!

— Ура Максимилиану! — крикнул Шеан, вскакивая с дивана и увлекая за собой брата. — Наконец-то он снова с нами!

Глядя на двух вампиров, кружащихся по комнате и радостно, совершенно не по возрасту, вопящих, я не могла не вспомнить проницательное замечание Ксиля. Мол, после его официального появления «живым и здоровым» клан непременно организует вечеринку — да такую, что потом еще долго даже думать о «спасательных операциях» все будут не в состоянии. Видимо, князь неплохо знает своих кланников

— Еще бы! — воскликнул Теа. — Как-никак, две тысячи лет знакомы. Кто-то больше, кто-то меньше… Но каждого он знает с глубокого детства. Мы уже думали, что потеряли его, и вдруг — такая радость. Теперь с него пылинки сдувать будут, а его спасителей — на руках носить.

«Вряд ли Дэйру это понравится», — подумалось мне. Какие-то немытые руки подозрительных шакаи-ар… Кстати, интересно, как там сейчас целитель? Все еще лечит наследницу рода от «тюльпанной лихорадки» или уже возится с другими пациентами? Наверное, Дариэль бы тоже меня отчитал, или вовсе — устроил трепку, как Тантаэ Максимилиану. В любом случае, эльф обозвал бы мои действия глупостью и верхом безрассудства. Так и вижу, как целитель хмурится и начинает читать мораль.

Боги, а ведь на самом деле он далеко…

— Найта? — я вздрогнула. Слишком внимательная Айне смотрела на меня беспокойно. — О чем задумалась с таким грустным лицом?

— А… ни о чем, — пожала плечами я. Больше никто в комнате не заметил резкой перемены моего настроения. Шеан и Теа все так же носились серо-золотым вихрем, в полном восторге от возвращения князя — кажется, они только сейчас поняли, что Максимилиан на самом деле жив и умирать не собирается. Джайян и Ди были заняты выяснением отношений — вполголоса, из чего я делала вывод, что обида валькирии на сей раз не такая уж серьезная. Этна и Феникс, сдвинувшись на другой конец дивана, о чем-то перешептывались. Судя по непрекращающемуся хихиканью и заалевшим щекам подруг, тема для разговора попалась волнительная. — Так, чай остыл, а выливать жалко.

— Давай подогрею, — улыбнулась пророчица. — Могла бы и сама, Нэй… Впрочем, мне легче — это же фактически манипуляции с водой.

Тонкий палец с коротко остриженным ногтем осторожно прошелся по кромке чашки, и над темно-коричневой поверхностью взвился клубок пара. Я вспомнила, как развлекала такими же фокусами с заморозкой-кипячением кофе Ками и улыбнулась. Сколько же всего произошло в последние годы!

— Странная у нас судьба, да, Айне? — чашка теперь обжигала пальцы. Держать ее было почти больно. — Иногда мне кажется, что до определенного момента мы не жили — так, репетировали настоящую жизнь. А потом дошли до поворотной точки — и вдруг все изменилось и обрело смысл.

Желтоглазая ведьма склонила голову набок. Взгляд у нее стал грустным.

— И когда она, по-твоему, была — эта поворотная точка? В ту ночь, в которую ты встретила Максимилиана?

— Ну… — еще недавно я бы так и ответила, но сейчас почему-то сказала совсем иное. — Нет, наверное.

— А когда же?

Шеану и Теа надоело дурачиться вдвоем, и они попытались выдернуть к себе Феникс. Та сопротивлялась — думаю, больше по привычке или из вредности, а Этна и рада была поддержать подругу. Она с хохотом вцепилась в руку Энни. Огненная мастерица оказалась в положении каната — каждый тянул ее в свою сторону и не хотел отпускать. Окончательно помирившиеся Птица и Джайян сидели в обнимку, грея руки об одну кружку, и наблюдали за творящимся вокруг беспорядком с такими блаженными улыбками, что было абсолютно ясно — мысли их витают далеко от этой комнаты.

— Помнишь, лет шесть или семь назад, на празднике по случаю твоего дня рождения, мы заговорили о будущем? — медленно начала я. — Ну, кому какие мальчики нравятся и кто кем хочет стать после школы… Джайян еще тогда пожаловалась, что уж больно скучные у нас мечты. И мне тогда подумалось — действительно, как тоскливо… Учеба, работа, признание в обществе, свадьба с каким-то там идеалом… И отчаянно захотелось какого-то чуда. Все равно, доброго или злого, лишь бы жизнь не прошла серо и бессмысленно. Тогда я еще не знала, какая у меня будет ступень после инициации, да не надеялась на высокую. На вечную молодость, привилегию эстиль и тех, кто еще выше рангом, даже не замахивалась — думала, проживу лет двести, как самая обычная равейна. Двести лет скуки, представляешь! И тогда на одну секунду, на одно маленькое мгновение мне захотелось обменять эти двести лет на одну короткую, но яркую жизнь.

Этна, коварно ухмыльнувшись, выпустила Феникс. Та пробкой вылетела с дивана, умудрившись повалить на пол обоих вампиров. Пока хохочущая куча на полу пыталась распутаться и определить, где чьи руки-ноги, а Этна наблюдала за ней, попивая остывающий чай, сладкая парочка Ди-Джей на соседнем диване украдкой поцеловалась.

— Знаешь, а ведь у меня тоже было что-то похожее, — вдруг созналась Айне, и я, погруженная в свои мысли, не сразу поняла, что она имеет в виду. — Только не в тот день, а раньше — месяц или неделю, сейчас уже не вспомню. Тогда еще в нашей школе одна парочка поженилась, с согласия родителей. Я подумала — вот ведь, семнадцать лет всего, а уже так счастливы! И… — она запнулась. — И тогда я впервые решилась заглянуть в свое будущее. Далеко, как только смогла… Знаешь, что там было? — глаза ее сверкнули волчьей желтизной.

По спине пробежал холодок.

— Нет…

— Ничего, — без улыбки ответила пророчица. — Ничего. Ни семьи, ни любви… Только дар прорицания, становящийся от года к году все сильнее. И мне стало жутко. Этот страх заставлял погружаться глубже и глубже в перепутанные варианты будущего, пока в одном из них я не увидела угасающий дар — и свою семью. Счастливую семью!