Наталья Турчанинова - Основатель

– Никто не догадывался, чего хочет Кэтрин, – говорил Лориан, без особого интереса ковыряя вилкой кусок жареного мяса.

– Анри обычно понимает, что ей нужно.

– Ему кажется, у нее обычный приступ бреда, – с выражением непреодолимого упрямства заявил подросток. – Просто сильнее, чем обычно.

– Но ты думаешь по-другому? – спросил Кристоф, с интересом наблюдая за мальчишкой.

– Кэтрин хотела сказать о чем-то действительно важном! – Лориан отодвинул тарелку и проникновенно уставился на некроманта, словно изо всех сил пытаясь убедить его в своей правоте, хотя тот и не собирался спорить. – Я не понял, на каком языке она говорила… Все время повторяла одно и то же.

– Что она повторяла?

Он огорченно пожал плечами, но тут же полез в карман брюк:

– Я попытался записать на слух.

Лориан вытащил замызганный листок, на котором было нацарапано несколько строк, и протянул Кристофу. Тот нахмурился, рассматривая каракули. Мальчишка попытался буквами своего родного языка записать древнегерманские слова. «Художник… видеть смерти… художник… видящий смерти…» – повторяла Кэтрин в своем бреду.

– Художник, – произнес колдун вслух. – Видящий смерти.

– Что это значит? – вытянув от любопытства шею, спросил Лориан.

– Пока не знаю, – ответил Кристоф, убирая бумагу в карман. – Но буду думать.

Похоже, довольный своей полезностью клану, мальчишка снова взялся за вилку, хотел спросить еще о чем-то, но в этот миг на кухню вошел Босхет. Скользнул взглядом по человеческому гостю, с интересом повел носом, почувствовав запах еды, и повернулся к некроманту:

– Прошу прощения, мэтр. Вилисса просила передать – срочно требуется ваше присутствие.

Бетайлас непринужденно взял с тарелки мальчишки несколько галет и сунул их в карман. Колдун поднялся и, уже подходя к двери в сопровождении духа-убийцы, услышал беспокойный вопрос человеческого гостя:

– Кристоф, а про Дарэла по-прежнему ничего не слышно?

Тот оглянулся, отрицательно покачал головой и вышел, оставив несколько удрученного Лориана наедине с обедом.

– В чем дело? – спросил кадаверциан у бетайласа.

– Вроде ничего особенного, – беспечно отозвался тот, – но мистрис выглядела довольно… озадаченной. Она в маленькой гостиной. Ждет вас там.

Комната, которую Босхет упорно называл «маленькой гостиной», находилась напротив картинной галереи. Стометровое помещение с зеркальными полами и высокими искусственными окнами, за которыми всегда медленно падал снег, было предназначено для больших приемов. Вдоль стен стояли резные кресла и маленькие круглые столики. Под потолком висела огромная хрустальная люстра, разбрасывая по стенам разноцветные бриллиантовые отблески.

Бетайлас распахнул перед Кристофом обе створки двери, многозначительно хмыкнул и остался снаружи.

Войдя, некромант прежде всего увидел Дону, чья холодноватая красота идеально вписывалась в хрустально-белые цвета зала. Она действительно казалась напряженной и взволнованной. Причина ее беспокойства выяснилась сразу – напротив вилиссы сидел Валентин Корвинус собственной персоной.

Он поспешил подняться навстречу колдуну:

– Доброй ночи, мэтр.

Дона молча посмотрела на собрата, и тот увидел в ее глазах легкую тень недоумения, замеченную Босхетом.

– Я слышал, что вся семья Корвинусов спешно покинула Столицу, – сказал кадаверциан, жестом указывая юноше на прежнее место.

– Не вся. – На щеках Валентина появились два красных пятна. – Уехали мать и сестра. Я остался.

– Странный поступок. – Кристоф придвинул свой стул ближе к прозрачному круглому столику.

Дона бросила на некроманта предостерегающий взгляд, словно прося его удержаться от излишнего сарказма.

Валентин же сидел на краю стула, крепко вцепившись в сиденье, и, глядя на Кристофа горящим, умоляющим взглядом, объявил:

– Я хочу стать одним из вас. Кадаверцианом.

После этого неожиданного заявления наступила секундная напряженная тишина.

– И чем же наш клан заслужил выбор Корвинуса? – иронично осведомился некромант.

Дона, внимательно наблюдающая за родственником, видела, что того забавляет и одновременно тревожит отчаянная решимость молодого человека.

Губы Валентина на мгновение крепко сжались. Было видно – ему нелегко выступать в роли просителя.

– Вы уважаете и защищаете друг друга, – сказал он наконец. – У вас самая сильная магия. Я знаю про вас очень много. Читал в картотеке отца. Он рассказывал мне…

– Мальчик, – перебил Кристоф, наклоняясь ближе к юноше, – ты понимаешь, о чем просишь? Ты – Корвинус – хочешь стать вампиром?

– Корвинусом имеет смысл быть, только если ты ревенант! – воскликнул тот с досадой, глядя на снег, кружащийся за окнами. – А так это имя – пустой звук. Отец умер. Сестра заняла… займет его место. Я – превратился в ничтожество.

– Твои дети могут получить способности ревенанта. Если их не будет у твоей сестры.

– Я не хочу быть носителем благородного гена! – злобно огрызнулся Валентин, но тут же сообразил, что, беседуя с мастером Смерти, вряд ли можно позволять себе повышать голос, и сбавил тон. – Я не хочу жить пустой смертной жизнью. И умереть, так ничего не создав и не поняв.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать.

Кристоф понял – младший Корвинус добавил себе пару лишних лет, видимо, полагая, что не слишком юный возраст даст ему больше шансов оказаться среди некромантов. Колдун отвернулся от юноши, с нетерпением ждущего решения мэтра, и обратился к Доне по-валашски:

– Я не хотел бы принимать его в клан.

– Крис, – улыбнулась вилисса, рассматривая Корвинуса, явно смущенного ее пристальным вниманием. – Быть может, Вольфгер тоже не хотел, чтобы ты был его учеником. Но ты добился своего. И, по-моему, мэтр никогда не жалел, что обратил тебя.

– Тушé, – отозвался колдун и снова обратил внимание на напряженного Валентина: – Я не беру учеников. Ты об этом знаешь?

– Да. Но, может быть, кто-то другой… – Он жадно глянул на Дону и тут же отвел взгляд.

– Ты знаешь, что больше не сможешь видеться с сестрой и матерью? – жестко продолжил колдун. – Скорее всего, следующие десять-пятнадцать лет ты вообще не выйдешь из этого дома.

Лицо сына Судьи застыло на мгновение, но Валентин снова покосился на Дону и решительно наклонил голову:

– Я готов к этому.

– Тебе придется выполнять сложные, часто неприятные задания.

– Я возьмусь за любую работу.

«Он либо не понимает, на что идет, – неожиданно поняла вилисса. – Либо действительно готов на все».

– Ты знаешь, что из себя представляет некромантия? – спросила она.

Валентин подался вперед, не сводя глаз с ее лица.