Анастасия Анфимова - Под несчастливой звездой

— Посмотрим, — пожал плечами Александр и нанес еще несколько ударов.

Келлуанин замолчал, погрузившись в свои мысли. Юноша трудился, от усердия высунув кончик языка. Каменные крошки разлетались во все стороны.

К полудню из-под его резца вышло нечто, напоминавшее то ли попавшую под пресс гайку, то ли творение пьяного художника-авангардиста. Алекс выпрямился, окинув свое произведение гордым взглядом.

— Поедим, господин Энохсет? — предложил он, чувствуя недовольное урчание в животе. Это напомнил о себе обиженный невниманием голодный желудок.

Старик, прищурившись, посмотрел на солнце и молча кивнул.

Александр раскрыл корзинку и выложил на тряпочку вареное мясо, чуть подвялившийся виноград, яблоки и кусок лепешки.

Энохсет лениво жевал ягоды, глядя куда-то внутрь себя.

— Он даже приносил Книгу Сета домой, — проговорил старик. — Мы грязными от мяса и вина пальцами лапали святыню, к которой могли прикасаться только Верховные жрецы! Ты понимаешь?

Юноша кивнул, внимательно слушая собеседника.

— Узнай кто-нибудь о таком святотатстве, мы закончили бы свою жизнь на рудниках. Но чувство опасности только будоражило нас, заставляя быстрее течь кровь в жилах.

Александр взял кожаную флягу и протянул старику.

Энохсет сделал глоток, вытер губы.

— Вот тогда мы и стали называть его манрахом. Он учил нас, что человек может и при жизни слиться с Вездесущим, для этого надо только освободить свой разум, скованный условностями и правилами.

Он вновь замолчал. Заинтересовавшийся рассказом Алекс не выдержал:

— Для этого нужно что-нибудь съесть, выпить или покурить…

Брови старика поползли вверх.

— Да, он давал нам волшебное зелье. Но как ты догадался?

Вместо ответа юноша присосался к фляжке. «Ну не кололись же», — подумал он, втыкая пробку в горловину.

Келлуанин опустил глаза.

— Манрах называл это «слиянием с вечностью».

Он зябко поежился.

— До сих пор не понимаю, как мы могли творить такое. Первый раз он купил пленную девочку у солдат, возвращавшихся из похода в Банарскую пустыню. Потом ему стали привозить рабов из Нидоса капитаны кораблей, перевозивших хлеб.

— И никто не поинтересовался, зачем они вашему… учителю? — спросил парень.

— Этим негодяям безразлично, за что получать золото, — келлуанин смотрел куда-то вглубь себя. — О боги, что мы делали…

— Может, не стоит об этом говорить? — предложил Александр, глядя на посеревшее лицо Энохсета. — Это все случилось так давно.

— Но я в этом участвовал! — губы старика скривились. — Тогда это казалось чем-то великим. Мы поднимались над обычными людьми, приближались к Вездесущему.

— Я не понимаю, — пробормотал юноша, уже много повидавший он с тревогой глядел на помертвевшее лицо собеседника.

— Манрах учил, что познание мира позволяет сохранить свое «я» после смерти и слияния с Вездесущим.

— Интересно, — только и смог пробормотать Алекс. — А сам-то он много знал?

— Он величайший мудрец! — без колебания ответил Энохсет. — Манрах никогда ничего не боялся, воровал яйца из гнезд крокодилов, в одиночку охотился на львов. Говорят, в молодости он даже побывал в лабиринтах Тепета!

— Это еще что такое?

— Священная гора, в недрах которой уже тысячи лет хоронят владык Келлуана! — с горящими глазами проговорил старик. — Там спрятаны величайшие сокровища и тайны! Никто не знает, на сколько тянутся проложенные в её недрах тоннели!

Энохсет замолчал, вытер губы и знаком попросил воды. Юноша протянул флягу.

— А самое главное, манрах учил, что никакие молитвы и ритуалы не нужны. Нет необходимости в гробницах, мумиях и циирах! Тело лишь временный сосуд для души, и после смерти о нем можно просто забыть! Понимаешь?

Он волнения старик привстал.

— Нет ни духа, ни посмертного суда, ни царства Осирса!

Вдруг его губы скривила жесткая усмешка, и он тяжело опустился на лавку.

— Я все чаще забываю, что ты не келлуанин. И не можешь меня понять.

Какое-то время они помолчали. Александр сложил остатки еды в корзину и вернулся к работе.

Энохсет уселся на свое место и, опираясь на посох, наблюдал за ним. Дело шло ни шатко, ни валко. Юноша не торопился, стуча по камню бронзовым долотом и отсекая все лишнее.

— Мы даже название себе придумали, глупцы. «Особенный человек, поднявшийся над морем людей», — улыбнулся старик, покачав головой.

— Длинно, — покачал головой Алекс. — «Геданамархуракунас».

— Просто, гедане, — вздохнул собеседник. — Самонадеянные глупцы. Когда нам долго не привозили рабов, мы воровали людей в дальних селениях.

— И никто ничего не узнал? — спросил юноша.

— Кто мог заподозрить сыновей почтенных родителей, друзей Верховного жреца храма Сета? — вскинул брови старик. — Но такое не могло продолжаться долго, и манрах это знал. Рано или поздно нас бы раскрыли. Чтобы не отвечать за свои и наши злодеяния, он ввязался в заговор против государя, жизнь, здоровье, сила, надеясь, что новый Келл-номарх забудет все преступления.

— Как вы оказались здесь? — Алекс уселся, скрестив ноги, и стал внимательно слушать непрошенную исповедь.

— О! — Энохсет гордо вскинул голову. — Наш манрах оказался умнейший человек. Через знакомых капитанов-работорговцев он связался с халибскими пиратами, которые часто заходят в Нидос, пополнить запасы и продать награбленное. Когда в Абидос припыли из столицы спасавшиеся от преследований участники заговора, мы погрузили все сокровища храма на корабли и отправились в дельту. Многие из нас не хотели покидать берега Великий реки, но страх оказаться на рудниках или даже в пасти крокодила убеждал сильнее всяких разговоров.

— Причем тут крокодилы, господин? — нахмурился Александр.

— Преступников, покушавшихся на жизнь государя, казнят, — пояснил старик. — В разных местах по-разному. В Абидосе отдают священным крокодилам.

— Сурово, — пробормотал по-русски Алекс.

— Месяц мы жили на острове в Дельте, — продолжал Энохсет. — Когда пришли корабли, кое-кто опять стал отказываться. Тогда их просто связали и побросали в трюм. Столичные заговорщики думали, что мы направляемся на острова Близнецы. Но уже в море наши корабли отстали от их каравана. Потом пришла буря. Словно все боги Келлуана ополчились на своих неразумных детей…

Он поднял к небу выцветшие от старости глаза.

— Много чего произошло, пока мы не приплыли сюда.

Он опять засмеялся странным пугающим смехом.

— Манрах говорил пиратам, что хочет поселиться на самом дальнем клочке земли, где отдаст им все сокровища. Глупцы! Он обманул и их! В плаванье учитель давал нам зелье, помогавшее скрасить тяготы пути. А когда мы пристали к этому острову на стоянку, то вместо него получили противоядие. А халибы яд! Он отравил их! Из полусотни свирепых северных варваров уцелели тринадцать, потерявших разум и волю существ.