Курт Бенджамин - Принц теней

— Никто не причинит тебе вреда, мальчик. — Господин Чин-ши подался вперед со скрещенными на столе руками, за сунутыми в рукава. — Можешь назвать нам свое имя?

Мастер Марко кивнул головой, разрешая юноше говорить. Льешо подумал, примет ли господин Чин-ши любое имя или заранее узнал, как его зовут и только и дожидается того, чтобы разоблачить его во лжи. В любом случае тут присутствовал Марко, так что врать было бесполезно.

— Льешо, из Фибии, мой господин, — ответил он и низко поклонился сначала мужчине за столом, потом его жене.

Господин ободряюще кивнул.

— Несложный был вопрос, не так ли? — спросил он с улыбкой. — А ты знаешь, что фибы известны своими ведьмами и колдунами, Льешо?

— Это не так, мой господин. По крайней мере, было не так, когда меня увозили. Возможно, гарнские колдуны распространяют про фибов такие слухи.

Госпожа Чин-ши нахмурилась:

— Не будь столь дерзок, мальчик. Тебя все еще могут повесить за предательство.

— Извините, моя госпожа. — Льешо снова глубоко поклонился. — Но я не понимаю, чем могу быть полезен. Мне ничего не известно ни о ведьмах, ни о колдовстве.

Марко тоже поклонился и распростер руки со словами:

— Молю вас о снисходительности, моя госпожа. Я упомянул, что у мальчика не все в порядке с головой. Он маленький, но физически проворный, к тому же фибы славятся выносливостью, что делает его поистине кладом для арены. С ним произошло несчастье на жемчужной плантации, что спутало его мысли. Он не может отвечать на простые, прямые вопросы, но он иногда проявляет некоторое остроумие.

— Если знаешь, что делать с мальчишкой, то занимайся им. — Госпожа Чин-ши нетерпеливо махнула рукой. — Я собираюсь посмотреть тренировку по рукопашному бою вечером и хочу поскорей закончить этот разговор.

— Значит ли это, что мне предстоит провести вечер одному? — спросил господин Чин-ши, и Льешо опустил голову, пытаясь сделать вид, что его вообще здесь нет, но Марко подошел к нему и поднял его подбородок.

— Юноша невинен, — заявил он через плечо. — Проблемы создает неискушенность его ума. Не желает ли его светлость опросить его наедине в удобное время?

— Хорошая мысль. — Господин Чин-ши поднялся со стула и поманил Льешо длинными пальцами. — Идем со мной. Оставим мою достопочтенную жену ее забавам.

ГЛАВА 9

Снаружи частокола господина Чин-ши ожидал роскошный паланкин. Шесть носильщиков стояли в каменной молчаливости, пока он не сел внутрь и не поправил парчовые занавески, чтобы не попадала пыль. Затем одним осторожным движением они подняли паланкин на плечи и понесли вверх по холму. Льешо последовал за паланкином: через дикие заросли на склоне, по широкой лужайке, нежной, словно шелковый ковер, в красивейший трехэтажный дом, возвышающийся над островом на вершине холма. Процессия остановилась у входа, обрамленного искусными загибающимися карнизами. Два стражника застыли там с неподвижными лицами, держа наготове оружие. Домашний слуга подбежал отодвинуть занавески паланкина, и господин высадился.

Льешо последовал за своим хозяином в переднюю, украшенную ракушечным нефритом в бледных прожилках, с резным потолком, изображающим человеческие фигуры. Дворец в Кунголе выглядел совсем иначе, но там царила та же атмосфера власти. И похожие стражники. Он хотел предупредить господина Чин-ши, как хрупко это спокойствие: слуги мало что смогли бы сделать, если б его жилище атаковали гарны. Однако опыт, накопленный юношей с момента продажи на рынке, гласил, что никто не станет слушать ребенка-раба и что он находится в безопасности лишь до тех пор, пока его не замечают.

Подошел слуга, одетый с элегантностью герцога, и низко поклонился.

— Мой господин, — мягко проговорил он.

— Я сам покажу гостю дорогу, — сказал Чин-ши. — Мы будем в моих апартаментах, пошли кого-нибудь с подносом и позаботься, чтобы меня не беспокоили.

Он поклонился с ухмылкой на лице, и Льешо почувствовал себя крайне неуютно.

Вверх по широким ступеням, вниз по коридору, снова вверх, на этот раз по более скромной лестнице, на каждом этаже — по паре одинаковых охранников. Наконец господин Чин-ши остановился у комнаты с кроватью такой ширины, что она вместила бы всех гладиаторов барака. Льешо заколебался. Он знал, как мало прав у раба и что произойдет, если он поведет себя неподобающим образом…

Господин Чин-ши прошел мимо кровати к двери в углу комнаты.

— Идем со мной, — сказал он, открыл дверь и поманил юношу рукой.

Льешо повиновался и очутился в мастерской, как у Марко, только лучше освещенной и с более свежим воздухом, который напомнил ему о Кван-ти. Он улыбнулся, сам того не заметив.

— Сядь.

Господин Чин-ши показал на стул в углу около открытого окна с дикими цветами, сохнущими на ветерке. Льешо изучил пол, но не обнаружил металлических колец, чтобы приковывать рабов, поэтому он сел и расслабился в лучах солнца, игравших на его лице; бриз разносил по помещению аромат растений. Господин Чин-ши пододвинул табурет на трех ножках и тоже сел, опершись локтями о колени, а подбородком о дугу, образованную сцепленными пальцами. Он оглядел Льешо задумчиво, хмуро, но не угрожающе, что напомнило ему мастера Якса и их разговор в оружейной. Юноша боялся, что может забыться, сказать что-нибудь не то, а если правда известна господину, то он уже в опасности. Льешо попытался моргать, якобы ничего не понимая, но Чин-ши только рассмеялся.

— Кто же ты? — пробормотал он сам себе, не ожидая ответа. — Раб с жемчужных плантаций, сидящий в лаборатории благородного человека так же вольно, как на гладиаторской скамье. Ты, видимо, считаешь, что притворяться дураком — защита лучше, чем строить из себя мудреца.

— Я не притворяюсь дураком. — Льешо почувствовал, что надо возражать, несмотря на опасность наговорить лишнего. — Люди, которые задают глупые вопросы, не должны винить дающих такие же глупые ответы.

— Довольно справедливо. — Господин Чин-ши встал и прошел к чистому столу, на котором стояла мензурка, наполненная красной жидкостью. — Я постараюсь не задавать глупых вопросов.

Льешо зарделся от смущения и от немалого страха. Он не хотел оскорбить Чин-ши, но понимал, что его светлость вполне мог воспринять это таким образом. Однако господин мягко посмеялся, как над личной шуткой. Казалось странным, чтобы хозяин острова лицемерил перед собственным рабом. Перед тем как перейти к серьезному опросу, господин Чинши подошел к нему с мензуркой. От улыбки не осталось и следа.

— Знаешь, что это?

— Кровь? — Льешо помахал над мензуркой рукой, чтобы пары дошли до его носа. — Нет, не кровь, — поправил себя он. — Пахнет как морские водоросли.