Анджей Ясинский - Ник. Астральщик. Том 2

— Хм… — Лулио ненадолго задумался, — судя по твоей истории, что ты рассказывала, он развивается и прогрессирует. Изначально, насколько я помню по твоим рассказам, он мог только ползать по твоему телу, при этом несомненно являясь энергетическим существом, вроде того же фамилиара. Потом он стал перемещаться в границах твоей ауры. А сейчас вероятно его возможности еще возросли.

Некоторое время все молчали, глядя на Никоса, на гостей, мирно продолжающих сидеть на своих местах. По рядам шастали слуги, предлагая еду и напитки.

— Надо бы вывести особо важных персон во избежание… — пробормотал император.

Лулио покачал головой.

— Предлагали уже. Как раз особо важные, видя тебя на своем месте, и не соглашаются уйти — многие поняли, что происходит что–то незапланированное и важное и не собираются упустить возможность увидеть все своими глазами.

— Ладно, твоя оценка текущего положения вещей? — спросил император.

— Хм… — Лулио ненадолго задумался. — Насчет первого бога ситуация пока стабильно непонятная. Никос сделал что–то такое, что нейтрализовало его, но не более того. Не уничтожило. Куда качнется маятник — не знаю. Вернее, варианты–то есть, но какой реализуется — не знаю. Судя по всему второго бога, не без помощи моей ученицы, — Лулио легко улыбнулся, продолжая массировать виски девушки, одновременно балансируя энергетику в ее ауре, — удалось прогнать. Хорошо это или плохо — трудно сказать. Но лучше принять более негативный вариант развития событий и считать, что ничего еще не закончилось.

— С этим пока разобрались, — Тиль мельком глянул на Никоса, и остановился взглядом на картине, нарисованной на стене ристалища. — Надо подумать, как все это повернуть в глазах Кордоса, чей посол сегодня присутствует здесь. Ты ведь сделал, как я просил?

— Да, — кивнул Лулио, — твои идеи мне нравятся, и они вполне рабочие.

— Хорошо, — удовлетворенно сказал император и потер руки.

М–да… Это черт — те что получилось из дракончика. С бухты — барахты не разберешься. Хотя… Основа та же, моя. Смотрим на уровне информструктуры, что поменялось… Хм… Структура явно усложнилась, впрочем у моего тоже, но по–другому. А тут… Ага! Добавились возможности генерации какого–то поля — возможности саморазвития я им активировал, так что результат, как говорится, на лицо. Так — с… Забираем. Кажется я знаю, что это. Спасибо, Кариночка! Типа, прощальный подарок?

Бросил взгляд на информструктуру бога в инфосети и уменьшил поток отсасываемой энергии, оттягивая момент превышения порога срабатывания лавинообразного разрушения информструктуры. Честно говоря, я не собирался его убивать, тем более, что после детектирования его информструктуры я мог это сделать проще — разорвать структуры и все… Даже если его структура не монолитна, что тоже встречалось в сети, лоботомию провести можно было бы. Или «руку» оторвать. Или «печень». В общем, что попадется под руку. Нет, на самом деле я не очень понимал себя. С одной стороны, не буду испытывать никаких угрызений совести, если реально уничтожу бога. Только вдумайтесь в это: «уничтожить бога!». Ради приставки «богоборец» многие бы дали отрубить себе руку. Но не я. С другой — я понимаю, что то, что я его подловил — дело случая, удачи и небольшого читерства с моей стороны. В общем, нечем гордиться.

Кроме того, сколько богов тусуется на Лунгрии — неизвестно. Как они поведут себя после уничтожения одного из них — неизвестно. Я еще помню, что они даже Дронту смогли принести вред. Поэтому я просто ждал. Моя интуиция подсказывала мне именно такое поведение. В конце концов или ишак сдохнет, или падишах. Правда, и гора может не пойти к Магомету, но будем посмотреть.

Я огляделся. Люди не особо обращали на меня внимание. По рядам перемещались чародеи и что–то делали, с кем–то разговаривали. Кто–то продолжал как ни в чем ни бывало выпивать и закусывать. Упавших женщин, которые нападали на меня, куда–то унесли. Думаю — к лекарям. Иногда кто–то из присутствующих бросал на меня любопытствующие взгляды. Кто–то продолжал любоваться нарисованной големом картиной. Таких было все–таки довольно много. В ложе императора тоже было спокойно. Я прислушивался одним ухом, о чем говорит Лулио с императором, и удивлялся, как он так четко понимает ситуацию, что происходит.

В общем, дождались.

Тело передо мной перестало дергаться, и бедный чародей наконец–то успокоился. Я быстро проверил бога в инфосети — отток энергии значительно уменьшился, а информструктура стала немного деформироваться, пытаясь принять более плотную структуру, при этом грубея, что привело к тому, что я стал ее лучше видеть, и в ней стали протекать какие–то новые процессы — именно так я мог проинтерпретировать происходящее. Или бог начал справляться с ситуацией, что вряд ли может быть, и вообще удивительно для меня — я думал, этому процессу нельзя воспротивиться иначе, чем такими же методами, какими действую и я, или же ему кто–то помогает.

Последнее предположение, видимо, и было правильным — голову вдруг придавило чужим вниманием. Биокомп пискнул, что была произведена попытка проломиться в мою голову из астрала, потом проникнуть через тоненький канал, поддерживаемый с астралом биокомпом. Но и эта попытка быстро прекратилась. Было такое ощущение, что кто–то с ходу попробовал стандартные методы, не получилось, и отошел в задумчивости.

Некоторое время ничего не происходило. Но Лулио замолчал. Боевые чародеи среди гостей напряглись. И тут произошло такое, что заставило меня замереть. И не только меня, но и Лулио и прочих чародеев. Потом, проанализировав произошедшее, я понял, что это был чуть ли не единственный способ не вызвать с нашей стороны нападения и по сути говорил о высоких умственных способностях вновь прибывшего бога.

Сначала по рядам прокатился слаженный вздох тех, кто продолжал смотреть на картину на стене. Потом к ним присоединились остальные. Нарисованная големом, а по сути — мною, девушка вдруг развернулась и прищурившись посмотрела внутрь арены. Деревья зашевелились, волны стали биться о берег, волосы девушки мотало, иногда попадая ей в глаза. Убрав локон волос за ухо и придержав его, она аккуратно перешагнула оказавшийся перед ней цветок, который, кстати, вполне успешно противостоял буре, и вышла из картины на песок арены.

— Кто это? — император вглядывался в вышедшую из картины девушку.

Лулио сжал губы и вгляделся в видимое только ему, и произнес:

— Неприятности. На этот раз — настоящие. Если Никос не справится — будет жарко.

Карина придвинулась к императору, и тот ее обнял.