Лайон де Камп - Сталь и Змея (=Конан-Варвар)

— Вылезай за перила! — сказал Конан, кивая головой по направлению к усеянному звездами дверному проему. — Я буду рубить их головы одну за другой, по мере того как они будут вылезать на площадку.

— Нет! — возразила Валерия. — Слишком рискованно, лучше спустимся вниз по стене башни, пока они не перерезали мою веревку. Но торопитесь!

Вскоре все трое, как мухи на стене, держась за веревку, начали спускаться с башни. Они были благодарны заходящей луне, которая не освещала больше их поспешного бегства.

Все, кроме Конана, были уже на земле, в полной безопасности, когда между зубцами стены показалась отвратительная морда и волосатая рука ножом начала перерезать тонкую веревку, по которой спускались беглецы. Понимая, что веревка скоро порвется, Конан взглянул вниз, чтобы определить положение черной мерцающей поверхности бассейна. Рассчитав прыжок, он крепко уперся обеими ногами в стену, оттолкнулся, изо всех сил напрягая мускулистые ноги, и вылетел как раз в тот момент, когда веревка упала. Свернув свое гибкое тело, как падающий котенок, Конан нырнул в темную воду.

Когда Конан целым и невредимым всплыл на поверхность, Валерия счастливо рассмеялась, и ее хохот слился с ревом бешенства все растущего числа наблюдателей с башни.

— Дураки! — объяснила Валерия. — Они помогли нам смыться! Теперь никто не сможет спуститься, чтобы помешать нам уйти от этих мерзких стен!

Усмехаясь, Саботай кольцами смотал веревку и перебросил моток через плечо. Затем, преодолев стену сада, все трое исчезли в неизвестности темнеющих городских улиц.

8

Поручение

В воровском квартале Шадизара, в каменном очаге грязной таверны трещал огонь. Едкий дым, как ленивая кошка, клубился вокруг закопченных стропил, но и он не мог ослабить радужного сверкания тысячи гладких граней Глаза Змеи. Драгоценность лежала на грубом дубовом столе. Три закутанные в плащи фигуры склонились над ним, загораживая его своими телами от посторонних глаз.

— Клянусь Нергалом, он прекрасен! — прошептал Саботай. Его алчные глаза были прикованы к сверкающему камню.

— Да, это точно, — растягивая слова, произнесла Валерия. Она поднесла к губам кубок вина, не отрывая взгляда от предмета своего восхищения.

— Он и должен быть прекрасным, — проворчал Конан. — Только он сильно попортил нам кровь.

Саботай раздраженно поморщился.

— Нужно ли ворошить уснувшие воспоминания? — спросил он. — Миновавшую опасность лучше всего забыть, как говорят у нас в Гиркании.

Однако маленький человек тут же начал перебирать все события с того момента, как их обнаружили в храме Башни Черной Змеи. Он вспомнил, как они перелезали через стену храмового сада, в то время как их преследователи в ярости прорывались через невидимую дверь своего отвратительного места поклонения. Он напомнил своим товарищам и день, когда они скрывались, боясь даже пойти за едой в ближайшие лавки, и как они наконец впервые вышли из своего убежища и, словно чужие, бродили по городу, по самым грязным кварталам, где не многие представители власти осмеливаются искать воров и убийц. Саботай плотно зажмурился, чтобы отогнать ужасные воспоминания. Затем, открыв глаза, он вновь уставился на огромный камень, словно на королевский обед.

— Это стоило того, — прошептал он. — Как ты думаешь, киммериец, имеет ли смысл купить нам два графства в Аквилонии, или два эмирата в Туране, или парочку соседних сатрапий в Вендии? А на что, госпожа Валерия, собираетесь вы потратить свою долю?

— Прежде всего, нам нужно найти покупателя для такого дорогого камня, — прошептала Валерия, беспокойно оглядываясь.

Таверна была полна красномордых, потных мужчин, которые хрипло горланили песни и стучали своими кружками по грубым столам, пока обнаженная танцовщица плавно двигалась под варварский ритм музыки. Ее загорелое тело мерцало в свете огня.

— У тебя не было проблем, когда ты продавала камни, позаимствованные из башни, — напомнил маленький вор, значительно кивая на кошелек Валерии, туго набитый золотыми монетами с профилем Осрика, короля Заморы. Девушка крепче прижала к себе кошелек, недоверчиво глядя на веселящуюся толпу проституток, грабителей, сводников, наемников и праздношатающихся стражников.

— Говори потише, идиот, пока ты не привлек внимание, — резко оборвала она. Зрачки ее глаз засверкали, словно два кинжала.

Саботай пожал плечами. Длинноногий мальчик-разносчик пробирался мимо, собирая пустую посуду. Гирканец, слегка толкнув коленом киммерийца, поймал мальчика за руку:

— Найди нам девочек, парень, холеных девочек с округлыми бедрами и темными сосками! Изучив горизонты мира, я намерен теперь заняться изучением пределов плотских наслаждений, которых я ждал слишком долго, слишком долго…

Мальчишка с понимающим видом нагнулся, чтобы прошептать какие-то рекомендации в ухо гирканца. Конан и Валерия обменялись долгим многозначительным взглядом.

— Итак, друзья, я ухожу в дом мадам Илди на ночь. Там будет пирушка что надо! А как твои планы, Конан? А твои, госпожа Валерия?

— Что касается нас двоих, то у нас другие планы, — резко сказал Конан.

Саботай ухмыльнулся, оглядывая две пары полускрытых капюшонами глаз.

— Это тоже что-то в этом роде, не так ли? Я в этом уверен! Ну, что ж, приятно вам повеселиться, друзья. А теперь я пожелаю вам ночь, полную любви. У каждого есть свои слабости. Я намерен как следует заняться своими и оставляю вас с вашими.

Валерия схватила его за рукав, когда гирканец неверной походкой направился в ночную тьму. Она протянула ему горсть монет из туго набитого кошелька.

— Будь осторожен, маленький человек! Помни: у того, кто при деньгах, всегда много добрых приятелей, но мало настоящих друзей.

Саботай посмеялся над ее дурацкими наставлениями.

— Я до этого убил несколько человек — людей, у которых глаза на затылке, таких, как тот, на башне, — помнишь, Конан? Кроме того, золото мне досталось слишком дорогой ценой, чтобы тратить его для чьего-то удовольствия. Я намерен потратить его только на себя!

Беспечно махнув рукой, кривоногий Саботай с важным видом направился в толпу ночной улицы. Горящий вулканическим огнем взгляд Конана встретился с задумчивыми глазами Валерии.

— Пойдем в тишину нашей комнаты, девочка.

Валерия улыбнулась силе его желания. Оно было столь же горячим, как и ее собственное. Она нежно погладила прекрасный камень, медленно спрятала его у себя на груди и последовала за Конаном из таверны.

Хромая старуха ввела Конана и Валерию в освещенный свечами домик и улыбнулась им беззубым ртом. Конан бросил ей мелкую монету. Поклонившись, старуха заковыляла из комнаты. Варвар скинул свою тунику, а женщина-вор расстегнула пояс и сняла доспехи.