Лорел Гамильтон - Божественные проступки

Пляжный домик Мэви Рид возвышался на берегу над океаном, уходя в утес и опираясь на опоры из стволов мощных деревьев, укрепленных так, чтобы противостоять землетрясениям, оползням и всему, что , что климат южной Калифорнии мог бросить на дом. Он был на охраняемой территории за забором и воротами. И охрана на воротах не позволила прессе последовать за нами. Потому что они нашли нас. Походило на магию, как они умудрялись находить нас, словно собаки по запаху. Их было не так много на узкой изогнутой дорожке, но они стояли и разочаровано провожали нас глазами, пока мы заезжали в ворота.

В раскрытых створках ворот стоял Эрни. Это был пожилой афроамериканец, бывший когда-то солдатом, но из-за тяжелого ранения его военная карьера была прервана. Он никогда не рассказывал, что это за травма была, а я хорошо понимала человеческую культуру, чтобы не спрашивать его об этом напрямую.

Он нахмурившись глядел на автомобили, припаркованные вдали от ворот.

- Я вызову полицию, если они полезут через границы.

- Они держатся подальше от ворот, когда Вы на посту, Эрни, - сказала я.

Он улыбнулся мне.

- Спасибо, Принцесса. Я прилагаю все усилия. - Он дотронулся до мнимой фуражки, приветствуя Дойла и Холода, и произнес, - Господа.

Они кивнули в ответ, и мы поехали дальше. Если бы пляжный домик не был надежно укрыт за забором, то мы бы оказались во власти СМИ, а после снимков разбитой витрины гастронома Матильды, не думаю, что вечер в домике был бы хорошей идеей. Было бы неплохо считать, что случай с теми папарацци, заставит остальных отступить, но скорее наоборот, это привлечет к нам еще больше внимания. Как ни парадоксально, но скорее все именно так и будет.

В автомобиле зазвонил телефон. Дойл вздрогнул, а я ответила в микрофон:

- Привет.

- Мерри, вы далеко от домика? - спросил Рис.

- Почти приехали, - сказала я.

Он хихикнул, и этот звук в блютузе отдавал железом.

- Хорошо, наш повар начинает нервничать, что еда остынет до вашего приезда.

- Гален? - Я сделала это вопросом.

- Да, он ничего не вытаскивает из печи, но волнуется, что это испортиться до вашего появления. Баринтус сказал, что ты звонила поделиться чем-то тревожным. У тебя все в порядке?

- Прекрасно, но я устала, - сказала я.

Дойл сказал громко:

- Мы уже на повороте.

- Блютуз работает только для водителя, - сказала я уже не в первый раз.

Дойл сказал:

- Почему это не работает для всех на переднем сиденье?

- Мерри, что ты сказала? - Переспросил Рис.

- Я говорила Дойлу. - И уже тише сказала Дойлу, - я не знаю.

- Что ты не знаешь? - Спросил Рис.

- Жаль, до сих пор не пользовались блютузом. Мы почти на месте, Рис.

Огромный черный ворон взгромоздился на старый почтовый ящик у забора. Он каркнул и сложил крылья

- Скажи и Кабодуа, что у нас все нормально.

- Ты видишь одну из ее птичек? - Спросил он.

- Да. - Ворон, взметнулся вверх и стал кружить над машиной.

- Она узнает это раньше, чем я ей скажу, - сказал он, и казалось был раздосован.

- У тебя все хорошо? Ты кажешься усталым, - сказала я.

- Хорошо, как и ты, - сказал он и снова рассмеялся, затем добил, - но я только что приехал. Джереми отправлял меня вроде на простой случай, а он оказался не таким простым.

- Мы можем поговорить об этом за обедом, - сказала я.

- Я хотел бы услышать твое мнение, но думаю, что для обеда у нас есть другая повестка дня.

- Что ты имеешь в виду?

Холод наклонился, насколько ему позволил ремень, и спросил,

- Что-то еще случилось? Рис кажется взволнованным.

- Что-то еще случилось пока нас не было? - Я спросила. Я искала поворот к домику. Начинало темнеть. Это еще не были настоящие сумерки, но было достаточно темно, чтобы я могла пропустить нужный поворот, если не сосредоточусь на дороге.

- Ничего нового, Мерри. Клянусь.

Я резко затормозила для поворота, что заставило Дойла вцепиться в машину так сильно, что я услышала, как протестует дверь. Он был достаточно силен, чтобы сорвать дверь с петель. Но надеялась, что он не будет мять машину из-за своей фобии.

Я говорила пока мы ехали по подъездной дорожке, набирая скорость на подъемах и притормаживая на ее спусках.

- Я на подъезде. Скоро увидимся.

- Мы будем ждать. - Он повесил трубку, а я сосредоточилась на дороге. И я была не единственной, кому она не нравилась. Трудно сказать из-за темных стекол, но думаю, Дойл закрыл глаза, пока я вела внедорожник.

Фонари на улице были включены и самый невысокий из моих стражей, расхаживал перед подъездом, в белом тренчкоте, развеваемом океанским бризом. Рис был единственным из стражей, кто получил лицензию частного детектива. Он всегда любил старые черные фильмы и не занимался шпионажем, ему нравилось носить длинный тренчкот и мягкую фетровую шляпу. Обычно они были белыми или сливочными, чтобы соответствовать его локонам длиной до талии. Его волосы развевались на ветру, как и его пальто. Как то вдруг я поняла, что его волосы путаются на ветру, как и у меня.

- Волосы Риса путаются на ветру, - сказала я.

- Да, - сказал Холод.

- Поэтому они у него только до талии?

- Думаю, да, - сказал он.

- Почему его волосы спутываются, а твои нет?

- У Дойл тоже не путаются. Но ему нравится коса.

- Тот же вопрос. Почему?

Я припарковала машину на стоянке рядом с машиной Риса. Он шел к нам. Улыбался, но я достаточно хорошо знала язык его тела, чтобы заметить беспокойство. Он носил белую повязку на глаз, подходящую к сегодняшнему пальто. Он носил их, когда встречался с клиентами, или вообще в мире. Большинство людей, и некоторые фейри, воспринимали шрамы вместо его правого глаза с тревогой. Дома, где были только мы, он не носил повязку.

- Мы не знаем, почему у некоторых из нас волосы не спутываются, - сказал Холод. - Это то, что было всегда.

Это был не ответ, но Рис оказался за моей дверью. Я потянулась к ней, чтобы он мог помочь мне выбраться. Тревога превратила его глаза с тремя кругами разных оттенков синего - василькового, небесно-голубого и зимнего неба - во вращение ленивого шторма. А значит, его сила была близко к поверхности, и обычно это было от сильных эмоций или концентрации. Было ли это беспокойство о моей безопасности сегодня, или что-то случилось в детективном агентстве Грея, где он продолжал работать? Я не могла вспомнить ничего, за исключением промышленного шпионажа, где он мог использовать свою магию.

Рис открыл дверь, и я протянула ему свою руку автоматически. Он взял ее и поднес к губам поцеловать мои пальцы, вызывая покалывание кожи. Видимо все же тревога за меня вызвала его магию к поверхности. Насколько же плохо выглядело по телевизору то, во что мы влипли, ведь оно не могло казаться таким опасным, разве нет?