Гейл Карсон Ливайн - Самая красивая

Пока я застегивала все восемнадцать пуговиц, королева произнесла:

– Боюсь, принц не станет со мной разговаривать за ужином. – Она поднялась. – Он расстроен из-за того, что я отказалась послать обозы на юг.

На юге Айорты случилась засуха, и крестьяне испытывали острую нужду в продуктах и припасах.

– Пусть им помогают их землевладельцы, – добавила королева. – А я не стану опустошать сундуки мужа из-за какой-то погоды.

А мне-то казалось, что даже Иви проникнется сочувствием к голодающим крестьянам. Я также полагала, что королевские сундуки для того и нужны, чтобы помогать пострадавшим от засух, наводнений и прочих стихий.

Королева начала что-то искать.

– Где моя брошь?

Мы не могли ее найти, хотя заглянули в каждый уголок и под каждый коврик и дважды перерыли все ящики. Мне было все равно, найдется брошь или нет, но я зорко следила, не попадется ли мне какой-нибудь пузырек с волшебным зельем.

Ни пузырьков, ни броши.

В конце концов королева нашла, что искала: булавка с аметистом и нефритом лежала на туалетном столике, в тени золотой флейты, рядом со Скулни. Я приколола ее и вернулась к главному вопросу:

– Засуха…

– Ты не мой советник.

Ну конечно, я ее жаворонок.

– Эза, я следую хорошему совету.

Я решила, что она переписывается с какой-нибудь подругой в Киррии, которая о нас ничего не знает. И все же только враг Айорты мог бы посоветовать ей не обращать внимания на засуху.

Я открыла дверь, и мы вышли в коридор. Рядом с нами по обе стороны выросли гвардейцы. Мне еще ни разу не доводилось оказываться в такой близости от вооруженных военных. На них были шлемы и кирасы, а их мечи позвякивали на каждом шагу. В первый миг мне показалось, что они сейчас сопроводят меня в тюрьму.

– К чему здесь гвардейцы? – поинтересовалась я.

– Сильная королева должна выглядеть соответственно. Производить впечатление всемогущества. К тому же народ мог прослышать о моем решении насчет засухи.

Прежде чем подали ужин, я спела за королеву ее партию в Песне Айорты. Сэр Уэллу и на этот раз часто на меня поглядывал. Мне до смерти хотелось узнать, что уловили его чуткие уши. Особенно я нервничала во время вступления хора. Не могла же я петь с одинаковой силой за нас обеих. Почти весь голос я отдавала Иви, а себе оставляла ровно столько, чтобы не вызвать удивления у своих соседей.

Когда мы закончили, хормейстер сказал:

– Ваше величество, двор давно ждет, когда вы споете дуэтом с леди Эзой. Если вы согласитесь выступить вместе на ближайшей спевке, то у вас будут еще две недели, чтобы порепетировать. Доставьте нам удовольствие услышать, как сливаются в унисон ваши голоса.

Мне показалось, что сердце сейчас вылетит из груди. Я еще раньше объяснила Иви, что не смогу иллюзировать дуэт, а она велела мне не беспокоиться: она королева, а сэр Уэллу всего лишь подданный. Видимо, дело обстояло не совсем так. Она понятия не имела, насколько он важная фигура.

Королева облизнула губы:

– Быть может, споем.

Ужин подавали с необычной церемонностью, каждую тарелку закрывала серебряная крышка в виде купола. Когда все было расставлено, горничные, судомойки и даже сама Сковорода расположились за спинами придворных. Браслеты Сковороды слегка позвякивали.

Иви хлопнула в ладоши.

– Сюрприз! – Она с улыбкой оглядела всех за столом. – Как вы думаете, что там?

По сигналу Сковороды с блюд помпезно сняли крышки. На тарелке у каждого возвышалась гора из жареной зайчатины, ячменя, грибов и пирогов с луком. У каждого, кроме Иви, Айори и меня. Перед нами возвышались отходы: картофельные очистки, обглоданные кости, хлебные корки, яичная скорлупа, фруктовая кожура.

Я тихо охнула.

Иви взвизгнула.

Леди Арона расхохоталась.

Королева резко вскочила, уронив стул.

Что теперь сделает Иви со Сковородой и всеми, кто в этом участвовал, а также с леди Ароной за ее смех?

Айори тоже засмеялся, словно хорошей шутке. Он молниеносно все сообразил! Я присоединилась к его веселью, сделав вид, что смеюсь от души. Но если леди Арона смеялась искренне, то смех Айори звучал принужденно. Любой певец почувствовал бы разницу, но только не Иви.

Придворные все поняли и тоже засмеялись. Начали смеяться и слуги. Смех, хоть и вынужденный, оказался заразительным. Кухарка Сковорода бросила какой-то вызов, затеяв опасную игру, а мы обращали все это в шутку, чтобы спасти ее и леди Арону.

Сковорода поначалу изумилась, а потом тоже расхохоталась. Ее живот заколыхался, щеки затряслись, браслеты устроили перезвон. Леди Арона вдруг стала серьезной, но ненадолго и снова расхохоталась, не сводя взгляда с принца. Она поняла, как умно он поступил.

Наконец засмеялась и королева, но как-то неуверенно.

Когда веселье улеглось, Айори обратился к своему слуге:

– Повеселились – и довольно. Принесите наш ужин.

Служанка подняла стул королевы, та села. Наши тарелки мгновенно убрали и принесли из кухни другие, сделав все как полагалось. Мы приступили к трапезе, которая впервые после свадьбы проходила очень спокойно. За столом звучала непринужденная беседа. Между блюдами пели песни, а после десерта исполнили еще пять или шесть. Мы облегченно вздохнули.

Во время ужина я внимательно рассматривала пожилых придворных, пытаясь найти сходство с собой. У этого бледный цвет лица. У того толстые щеки. А другой чересчур рослый. Никто из них не был похож на меня, но любой годился мне в отцы.

Неужели кто-то из них столь жестокосерден, что способен бросить ребенка? Невозможно определить.

Той ночью мне не спалось. Отец с матерью считали, что мое место в замке, но, если бы не принц, я бы тысячу раз предпочла вернуться в «Пуховую перину». А здесь я способствовала королевскому бесчинству. Я была инструментом в ее руках. Я бы, конечно, убежала, но месть королевы сразу пала бы на головы родителей, а за мной она послала бы гвардейцев.

Скорее бы король пришел в себя! Если бы он выздоровел, я бы воззвала к его милосердию. Уж он-то не стал бы сажать меня в тюрьму.

Раз заснуть все равно не удалось, я решила извлечь хоть какую-то пользу из своего бодрствования. Днем мне не удалось вернуться в библиотеку, но сейчас выдался подходящий момент.

Я торопливо оделась, зажгла свечку и взяла с собой еще одну, про запас, чтобы хватило до рассвета.

Пока я шла по коридорам, в душе возрастало радостное волнение. Если я обнаружу рецепт снадобья или текст заклинания, то вместе с внешностью изменится каждая моя секунда. Я буду сидеть за столом по-другому, не представляя, что мои толстые щеки выглядят еще толще от еды. Я буду идти по коридору по-другому, больше не переваливаясь неуклюже с ноги на ногу. И переодеваться я тоже буду по-другому, потому что отныне каждый наряд лишь подчеркнет мою привлекательность.