Раймонд Фейст - Дочь Империи

Мара улыбнулась и потеребила пальцем свои браслеты, словно и не замечала, что положение, и без того опасное, в любой миг могло стать смертельно опасным.

— Мой военачальник говорил, что одной из дорожных неприятностей может стать встреча с компанией оборванцев вроде тебя, — раздраженно бросила она.

— Терпеть не могу, когда он прав! А уж теперь его ворчанию и конца не будет!

Услышав эти слова, некоторые бандиты разразились хохотом.

Папевайо ничем не выразил своего отношения к такому несправедливому отзыву о Кейоке. Он слегка расслабился, понимая, что его хозяйка пытается разрядить обстановку и избежать надвигающейся стычки.

Мара смотрела на разбойничьего предводителя с самым вызывающим видом, пытаясь в то же время разгадать его настроение. Высокомерным движением он направил меч в ее сторону:

— Как это удачно для нас сложилось, что ты не прислушалась к предостережениям своего советника. В будущем тебе следует более внимательно относиться к мудрым советам… если тебе представится такая возможность.

Несколько солдат Акомы насторожились, когда услышали этот угрожающий намек. Мара украдкой дотронулась до спины Папевайо, снова призывая его к спокойствию, а потом совсем по-детски спросила:

— А почему это у меня не будет такой возможности?

С видом насмешливого сожаления Люджан опустил меч.

— А потому, госпожа, что, если наши переговоры окажутся бесплодными, тебе вряд ли доведется когда-нибудь снова выслушивать речи твоего военачальника.

Он так и впился глазами в Мару, отыскивая в ее лице хоть какой-нибудь признак тревоги; в этом набеге все шло вкривь и .вкось.

— Что ты хочешь этим сказать?! — возмутилась Мара и даже топнула ногой, не желая обращать внимание на опасное, хотя и скрытое негодование своих воинов, порожденное угрозами главаря бандитов.

— Я имею в виду вот что. Мне пока неизвестно, какую цену ты согласна уплатить за свою свободу, но зато я прекрасно знаю, какой куш смогу за тебя отхватить на невольничьем рынке в Мигране.

Люджан на полшага подался назад, с мечом наизготовку; он видел, что гвардейцы с трудом обуздывают порыв — дать достойный ответ на очередное оскорбление. Не сомневаясь, что сражения не миновать, бандиты подняли оружие и приготовились к броску.

Сверкая глазами, Люджан осмотрелся вокруг. Обе стороны ждали только сигнала к атаке. Но ничего не происходило. И тут Люджана осенила догадка.

— Что-то затеяла, душечка? — Эти слова звучали не столько вопросом, сколько утверждением.

Наглость разбойника неожиданно позабавила Мару. Однако она видела, что дерзкие и подстрекательские замечания Люджана также имеют определенную цель. Недооценить его хитрость было бы серьезной ошибкой. «Как же можно допустить, чтобы зря пропадал такой умница!» — думала она. Стремясь выиграть время, она передернула плечиками, как избалованный ребенок.

Люджан отважно выступил вперед и, просунув руку между двумя гвардейцами, грубыми грязными пальцами ухватился за шарф Мары.

Реакция последовала незамедлительно. Люджан почувствовал, как что-то надавило на его запястье. Бросив взгляд вниз, он обнаружил, что был на волосок от того, чтобы лишиться руки — меч Папевайо остановился в последний момент. Люджан вскинул голову, и его глаза встретились с глазами командира авангарда. Бесцветным тоном Папевайо сообщил:

— Здесь — предел.

Пальцы Люджана медленно разжались и выпустили шарф. Он нервно улыбнулся, убрал руку и отступил. Теперь его лицо выражало лишь подозрение и враждебность: в обычных обстоятельствах такое прикосновение к властительнице, какое он только что себе позволил, стоило бы ему жизни.

— Тут какая-то хитрость, госпожа. В какую же игру мы играем?

Он крепко сжимал рукоять своего меча, а его дружки подались вперед, дожидаясь от вожака лишь знака, чтобы броситься на прорыв.

В этот момент Люджан заметил, что Мара и ее офицер присматриваются к скалам над площадкой-становищем, и тут его осенило:

— Ни одна правящая госпожа не отправится путешествовать с такой малочисленной охраной. Ну и дурак же я!

И тут Мара закричала:

— Кейок!

Стрела прошила воздух и вонзилась в землю между ступнями предводителя разбойников. Он застыл на месте, а затем неловко попятился на один шаг. Сверху прогремело:

— Еще на шаг ближе к моей госпоже, и ты — мертвец!

Люджан круто обернулся в ту сторону, откуда доносился голос. Указывая на него мечом, там стоял Кейок. Военачальник коротко кивнул, и лучник послал сигнальную стрелу поверх скалистой гряды. Она еще не закончила свой полет, а Кейок уже выкликал имена младших командиров:

— Ансами! Месаи!

Из леса ответили другие голоса. Разбойники поняли, что их обошли с тыла. Тревожно оглянувшись, они увидели, как блестят среди деревьев зеленые доспехи воинов, как колышутся высокие офицерские плюмажи. Не имея ни малейшего представления о численности отряда Акомы, Люджан не стал медлить. Он круто повернулся и приказал своим лихим молодцам напасть на гвардейцев, которые держали оборону вокруг паланкина Мары.

Атака оказалась короткой. Ей положила конец новая команда Кейока:

— Дакойя! Хандзаи! Вперед! Приготовиться!

Силуэты сотни шлемов возникли на фоне неба вдоль скалистых обрывов ущелья, чередуясь с силуэтами дуг длинных луков. Напряженная тишина взорвалась шумом и треском, словно несколько сотен людей выходили из леса на площадку у родника.

По знаку вожака бандиты остановились. Застигнутый врасплох, в невыгодном положении, он обводил взглядом склоны ущелья в запоздалой попытке оценить свои шансы на спасение. На виду стоял только один старший офицер; но он назвал поименно четырех сотников. Прищурившись, чтобы солнце не слепило глаза, Люджан прикидывал в уме, каково расположение его бойцов. Дело выглядело почти безнадежным.

Мара сбросила личину глупенькой девочки. Даже не взглянув на своего телохранителя и не спросив совета, она распорядилась:

— Люджан, прикажи своим людям сложить оружие.

— Ты что, госпожа, ума лишилась?.. — окруженный врагами со всех сторон, загнанный в ловушку, предводитель разбойников выпрямился и вызывающе улыбнулся. — Я отдаю должное смелости твоего замысла избавить унаследованное поместье от докучливых соседей, но даже и сейчас — я вынужден обратить на это твое внимание — твоя драгоценная особа все еще в опасности. Мы угодили в ловушку, но вместе с нами и ты можешь погибнуть. — Даже перед лицом подавляющего превосходства противника он пытался повернуть ход событий в свою пользу. — Возможно, мы могли бы прийти к некоему соглашению, — быстро предположил он. В его голосе сквозили проказливое дружелюбие и готовность блефовать, но не было ни намека на страх. — Если бы, например, ты позволила нам уйти по-хорошему…