Эльберд Гаглоев - По слову Блистательного Дома

— Ой, отстаньте, дяденька, без вас худо, — хлопаюсь я у костра.

— Худо?

— Еще как.

— Будем лечить.

Быстро стянув с меня кафтан, Тивас начинает мять шею и плечи. Не руки — клещи. Больно так, что словами не передать. Но постепенно боли становится все меньше. Она тает, тает, тает…

— Что это было, Тивас?

— А, это. Это такая развлекуха для сильно богатых. У вас там еще подобной аппаратуры нет. Но это недолго. Полное ощущение присутствия. Здорово, а?

— Да уж. Здорово.

— Бой Жардавара Ублюдка со степными. Жардавар героически погиб, но дал возможность собраться остальным и побить врага. С большим интересом и, можно сказать, с удовольствием смотрел я на твое геройствование, — продолжил он месить мой избитый организм.

— Постой, как это погиб? Я-то вроде как победил. Хотя абсолютно не понимаю, как это у меня так получилось. Ты меня такому не учил.

— Сам не понимаю. Тебя должно было выбить за доли секунды до смерти. До того самого рокового удара герданом. А ты выжил. Ты помнишь, как слетел с коня?

— Да все я помню.

— А повторить сможешь?

Я промолчал.

— Сомневаюсь.

— А как рубился, помнишь?

— Да, сказал же.

Тивас замолк, сосредоточенно посапывая.

— Дело в том, что в тебе сейчас за разного рода боевые мероприятия отвечает скорее психоматрица Саина, ну и, конечно, твои собственные боевые навыки.

Он опять замолк. Пересел. Раскурил трубку. Я молчал, ожидая продолжения. Окутавшись облаком дыма, Тивас заговорил.

— То, что ты вытворял там… Саин так не умеет. Это в какой-то степени напоминает умения Хушшар, но лучше, гораздо лучше. Мне со стороны было хорошо видно. Все, что ты делал, было естественно. Ты даже не напрягался, не задумывался. Действовал, как дышал. Легко. Я заметил момент, когда у тебя замялся гнедой. По условиям этой игрушки ты или должен был пользоваться тем оружием, что уже было, или должен был придумать сам. Оружие Жардавара тебе не пошло. И ты загнал его в подкорку. Вывел оружие Саина, но бился им по-другому. Я даже не могу тебе объяснить — как. Я могу допустить, и мне, скорее всего, придется это сделать, что это твоя родовая память.

Скорее всего, кто-то из твоих предков настолько ненавидел степняков, что вырвался из ее глубин. Но тогда откуда он знает, как пользоваться этим оружием?

— Ты, Тивас, здесь совсем закостенел. Это у вас тут каждый может совершенствоваться в одном лишь умении. А у нас чтобы выжить — покрутиться надо было, — поучительно качнул я пальчиком.

— Ты, парень, — жертва технологической революции. Пойми, ты бился на уровне магистра каждым оружием.

До меня нежно стали доходить пределы моего нынешнего величия.

— Если сравнить, как ты двигался там и как это все у тебя получается здесь… — Он досадливо махнул рукой.

— Движения ни на секунду не прекращались. Они были органичны. Естественны. Ты когда работаешь мечом — иногда прямо плакать хочется. Хотелось, — поправился он. — А как ты ездишь верхом.

— Не нуди, — буркнул я, вставая. И свистом подозвал коня. Осекся. Дело в том, что я не умею делать две вещи. Причем, наверное, те две вещи, которые для любого мальчишки просты, как день и ночь. Я не умею ездить на велосипеде и свистеть. Но я свистом подозвал коня. Как всегда с опаской подошел к нему, примеряясь и почему-то не обратив внимания на отсутствие седла, легко вбросил свои полтора центнера ему на спину. У гнедого характер был не из лучших, и обычно он норовил цапнуть меня за колено. Приходилось отбиваться.

Теперь же он легко пошел с места, и мне было совсем не трудно удерживаться на нем без стремян и без уздечки. Потрясающее ощущение единства. Это как же я мешал ему раньше!

Слегка двинув коленями, я послал коня в легкий галоп и, что удивительно, смог удержаться. Скачка действительно может доставлять удовольствие. Гнедой послушался шлепка по шее и вернулся в лагерь. Тивас так и не встал с земли.

— Так я ехал?

Он кивнул.

— Знаешь, Саин, а ведь я никогда не задумывался об обучающем эффекте этих игр. Теперь благодаря тебе задумаюсь. Да, определенно задумаюсь, — помолчал. Дымнул трубкой. — А мечами покрутить? Сможешь?

— После вашего, дяденька, массажа — легко.

Нагнулся. И меч, зашипев встревоженной змеей, влип в ладонь. Завертелся в розочках, замелькал в восьмистороннем замахе. Легко. Меч не сопротивлялся, как обычно, а, казалось, сам вел руку, раскручиваясь все быстрее, взвывая в атаках, потом крутанулся вокруг кисти и легко скользнул в ножны.

— Вот, дяденька Тивас, вам яркий пример перехода количества в качество, — прокомментировал я свои действия.

— Да нет. Это что-то другое. Совсем другое. Определенно стоит задуматься. А не поставить ли тебе, почтенный Магистр, пару фантомов?

— А почему нет?

— Только не надо обряжаться в доспех, — опередил он мое намерение влезть в одежку.

— Да пожалуйста, — буркнул я, отходя на пару шагов. И не становясь в позицию, сообщил: — Готов!

На этот раз Тивас припас что-то новенькое. Напротив меня стоял высокий поджарый дядька в глухом шлеме, облитый длинным чешуйчатым доспехом, из-под которого виднелись прокованные сталью голенища сапог. В спрятанных в шипастые рукавицы ладонях он держал два длинных лучеобразных меча. Одним прыжком он сорвал расстояние и атаковал. Какая это была атака! Песня, а не атака. Но я вместо того, чтобы взвыть от боли, долженствующей последовать за воспетой мною атакой, как-то даже не торопясь, повернулся боком, меч несильно шлепнул по гардам клинков, сбивая ритм атаки, уперся торцом рукояти в левую ладонь, нырнул под шлем и, с легким скрежетом пробив хаубек, остановился. Я шагнул назад, разрывая дистанцию, и дядька с немузыкальным лязгом упал навзничь.

— Кто это был? — спросил я, не оборачиваясь.

— Иди-ка сюда и садись. Уроков больше не будет. А был это хасангар Зала Непобедимый. Полк Серебряные Коты. В него набирают со всей Империи лучших из лучших. А этот, как ты уже слышал, Непобедимый. Вернее был непобедимым. А ты его взял. У Саина бы это вряд ли получилось. Тем более таким мечом. Но ты не расслабляйся.

— А, все знаю, вождь. Надо учиться, учиться, учиться. И будет вам счастье.

— Не выпендривайся. Завтра напущу на тебя вагига.

— А что не сегодня?

— Что, не устал?

— Абсолютно.

И действительно, тело переполняла какая-то невероятная легкость. Как давно. В детстве. Организм просил работы.

— Ну ладно. Только теперь тебе лучше надеть доспех.

— Обойдусь. — Но одеваться начал.

Тивас опять замер, уставившись мне за спину. Посерел слегка. Что-то было не так. Я обернулся, переполненный уверенностью в том, что справлюсь с любым противником. И тоже замер.

ГЛАВА 9