Георгий Садовников - Спаситель океана, или Повесть о странствующем слесаре

— Ни за что! — ответил гордо слесарь. — Я не профессиональный убийца, а рыцарь. Мой долг военного — защищать слабых и стоять на страже справедливости. Скорее я пущу себе пулю в лоб, чем опозорю свой мундир. А лучше всего — я пойду и скажу правду солдатам. Открою им глаза!

— Браво, Базиль Тихоныч! — воскликнула бабушка. — А я тем временем подниму восстание в полках на этой стороне. Мы обуздаем ненасытных милитаристов!

Она с неожиданной резвостью опустилась на колени и начала двигать солдат резерва в направлении штаба. При этом бабушка приговаривала:

— Вперед! Вперед, сыны отечества!

— Мамаша, вы справитесь сами с силами реакции? — спросил слесарь. — Или, может, прислать вам на помощь парочку наших полков?

— Спасибо, Базиль Тихоныч, за солидарность. Но мы обойдемся своими силами, верно, внучек?

Я развел руками, не зная, что делать. Армия Васьляндии уже ушла из-под моего контроля. То же самое происходило и в армии братьев.

— Ваша ставка верховного командования окружена, — сообщил им Базиль Тихонович.

— А что нам делать теперь? — жалобно спросил Яша.

— Вы, конечно, можете попытаться собрать жалкие силы поджигателей войны, — сказал слесарь. — Но лучше — не стоит. Тогда мы скорее приступим к мирному труду… Мамаша, как у вас дела? — спросил он у бабушки.

— Лучше не придумаешь! — откликнулась та. — На сторону мира перешли все войска. А вам, коллега, помочь?

— Вы очень любезны, — ответил слесарь, передвигая солдатиков. — Но у нас силы милитаризма сломлены. Я прав, ребята? Вы сломлены?

— Сломлены, совсем, — уныло признался Яша.

А Феликс молча насупился: он не любил сдаваться без боя.

Мы, чуть не плача, смотрели, как взрослые играют нашими солдатиками. Но самым обидным было то, что они, даже не спросив нашего согласия, зачислили нас в силы реакции. Будто мы и вправду только и ждем войны и совершенно не хотим созидать.

Могу признаться честно, в моей душе шевельнулось злорадство, когда в нашу квартиру, точно ураган, ворвалась Зоина мать.

Каждый двор должен иметь свою грозу мальчишек. Мы назначили нашей грозой Зоину мать. Сама Зоя была против этого, но мы победили ее большинством в три голоса. И вот теперь я возлагал надежды на то, что Зоина мать, как истинная гроза, помешает взрослым играть в нашу игру.

— Базиль Тихоныч, что же это такое? — грозно спросила Зоина мать, скрестив на груди руки, точно какой-нибудь заправский работорговец Негоро из «Пятнадцатилетнего капитана». И глаза ее, конечно, метали молнии. — Вы, Базиль Тихоныч, хотя бы обратно включили воду, — произнесла она, как мне показалось, громовым голосом. — А то вы ушли на минуточку. А мы сидим без воды целый час! А мне, представьте, нужно варить варенье!

Я сразу подумал о несчастной Зое. Она, поди, уже совсем заждалась, когда мать сварит варенье и можно будет, намазав новый бутерброд, выйти из дома. Но варенье не сделаешь без воды — эта истина известна всем. И, конечно, Зое.

Пока я сочувствовал нашей даме сердца, в события вмешалась бабушка.

— Погоди, дочка, потерпи еще немного. Вот только передис-ло-цируем войска, переведем их на мирные рельсы, и будет тебе вода. Не все, милая, делается сразу, — сказала она сердитой женщине.

Зоина мать только теперь заметила бабушку за странным занятием и на миг потеряла дар речи.

— А в общем-то, я могу идти, — сказал Базиль Тихонович, поднимаясь на ноги. — Теперь ребята справятся и без меня. Я говорю верно?

— Так точно! — закричали братья. Такой подарок сразу вернул им жизнь.

— Учтите, строить сложней, чем воевать, — произнес наставительно слесарь.

— Учтем! — опять дружно рявкнули братья.

— Идемте, гражданочка, — сказал слесарь Зоиной матери.

Он взял свой вантуз и вышел из квартиры. Зоина мать последовала за ним, даже не молвив ни слова. Она еще не пришла в себя.

— Вася, а ты что стоишь? — удивилась бабушка. — А ну-ка, давай помоги. Одна я не справлюсь. Думаешь, это легко, так сразу перевести на мирные рельсы целую страну?

Глава восьмая,

в которой Базиль Тихонович предотвратил грандиозную катастрофу

В последнее время я потерял интерес к своим снам. В них повторялось одно и то же, одно и то же: вот я ем домашние пельмени и каждая пельменина размером с кокосовый орех, или меня вызывают отвечать урок, я выхожу к доске и вдруг оказывается, ничего не помню: все, думаю, двойка, но тут на потолке вспыхивает неоновыми буквами подсказка — я спасен! И каждый раз разница была только в том, что вместо пельменей был арбуз величиной с одноэтажный дом или сплошное озеро лимонада, а вместо урока снилось что-нибудь вроде того, что будто я теряю одну библиотечную книгу и тут же нахожу две точно таких, даже еще новеньких.

Я решил поломать скучную традицию и взять производство снов в свои руки. Для начала было намечено посмотреть многосерийный сон о своем путешествии в космосе, где бы я летал с планеты на планету, попадая из приключения в приключение, и совершал при этом всевозможные подвиги. И после всяких опасностей и головокружительных похождений все бы кончалось хорошо. Я бы в последней серии возвращался с триумфом на Землю, и здесь меня встречали мои друзья: Базиль Тихонович одобрительно хлопал меня по спине, Феликс и Яша, умирая от зависти, говорили: «Вот это здорово!» — а Зоя вручала мне свой самый лучший бутерброд. И кот дядя Вася произносил бы наконец свое заветное слово.

Все было продумано. Оставалось только забраться в постель и, крепко заснув, просмотреть все от начала до конца. Но тут я обнаружил, что времени, отпущенного мне на сон, не хватает даже на один сеанс. И не мудрено — не успеешь лечь в постель, а в шесть часов утра тебя поднимают на ноги. В таких условиях лучше не приниматься за дело, можно испортить сон. Конечно, в моем распоряжении были еще и воскресные дни. Их много в учебном году. Кажется, ложись спать в субботу и смотри в свое удовольствие хоть целый полнометражный сон. Но в том-то и дело, что в воскресенье невыгодно долго спать. Это только кажется, что много в году воскресений. На самом деле оно бывает в неделю только один раз, и тут нужно успеть наиграться на шесть дней вперед.

Поэтому я вставал в воскресенье даже раньше, чем в будние дни.

Но теперь шли каникулы, и это была самая подходящая пора для моего предприятия. Утром не нужно вставать спозаранку, лежи себе в постели и не спеша просматривай сны.

— Ребята, — сказал я братьям, — завтра утром не ждите меня. Я буду долго спать. Если понадобится, то просплю до самого обеда. А то и до ужина. А то и вовсе завтра не буду вставать. И может, послезавтра не встану.