Роджер Желязны - Девять принцев в Янтаре

Еще десять шагов, затем искрящаяся филигрань огня возникла передо мной. Я шел сквозь нее, и пот мой смывался водой так же быстро, как выступал.

Это было зыбко, так дьявольски зыбко, что даже воды комнаты, казалось, ударили плотным потоком, грозя смыть с Образа. Я боролся изо всех сил. Инстинктивно я знал, что выйти из Образа до того, как я прошел его до конца, означает смерть. Я не осмелился оторвать взгляд от огня, переливающегося передо мной, чтобы оценить, много ли я прошел и сколько еще осталось.

Поток ослаб, и новые воспоминания вернулись ко мне, воспоминания о моей жизни Принцем Янтаря. Нет, они не для тебя, не проси: они мои — одни жестокие и порочные, другие — с зернышком благородства, — воспоминания моего детства в великом дворце Янтаря, над которым развевалось знамя моего отца Оберона — зеленое с белым единорогом, поднявшимся на дыбы.

Рэндом прошел через Образ.

Даже Дейрдре прошла через него. Значит я, Кэвин, пройду тоже, каким бы ни было сопротивление.

Я вышел из столба огня и пошел по Великой Кривой. Силы, формирующие Вселенную, упали мне на плечи и вбили меня в свое подобие.

У меня было преимущество перед любым другим, совершавшим этот путь. Я знал, что уже шел через Образ, и я знал, что могу сделать это. Это помогало мне душить тот неестественный страх, который накатывал на меня черными облаками и уходил только для того, чтобы потом нахлынуть с удвоенной силой. Я шел через Образ и вспоминал все, вспоминал все дни, мелькнувшие еще до долгих веков в Тени Земля, вспоминал иные Тени, многие из которых были дороги и близки моему сердцу, а одну из которых я любил больше всех остальных, если не считать Янтаря.

Я прошел еще три кривые, прямую дорожку и несколько крутых виражей, и вновь ощутил власть над тем, чего я на самом деле никогда не терял — власть над Тенями.

Десять поворотов, от которых закружилась голова, короткий вираж, прямая линия и Последняя Вуаль.

Двигаться было мучительно. Все старалось сбить меня с ног. Вода вокруг меня стала замерзать, затем закипела. Казалось, она давила на меня со всех сторон. Я боролся, переставляя одну ногу за другой. Искры взлетали до пояса, потом до груди, до плеч. Они рябили у меня перед глазами. Они окружали меня со всех сторон. Я с трудом видел сам Образ.

Затем — короткий вираж, окончившийся темнотой.

Шаг, другой… При последнем шаге возникло ощущение, что ты идешь сквозь бетонную стену.

Я прошел.

Затем медленно повернулся и посмотрел назад, на тот путь, который проделал. Я не мог позволить себе роскошь упасть на колени. Я был Принцем Янтаря, и клянусь богами, ничто не могло заставить меня показать слабость перед равными мне. Ничто, даже Образ!

Я весело помахал рукой в направлении, которое счел правильным. Смогу я или нет свободно выйти — другой вопрос.

Затем я на секунду остановился и задумался.

Теперь я знал ту власть, которую дает Образ. Пройти назад будет совсем нетрудно.

Но к чему беспокоиться?

У меня не было с собой колоды карт, но сам Образ может помочь мне…

Они ждали меня — мой брат, и сестра, и Мойре, чьи бедра были как колонны из мрамора.

Дейрдре сможет позаботиться о себе сама, — и достаточно, в конце концов: мы спасли ей жизнь. Я не чувствовал себя обязанным защищать ее изо дня в день. Рэндом застрял в Ратн-Я на год, если, конечно, не бросится в Образ, не доберется к центру его силы и не сбежит. Что же касается Мойре, то было приятно узнать ее, и может быть, когда-нибудь, я навещу ее еще разок… и все. Я закрыл глаза и склонил голову. Но за мгновение до этого я увидел мелькнувшую тень.

Рэндом? Все-таки рискнул? Как бы там ни было, он все равно не знает, куда я хочу направиться. Никто не знает этого.

Я открыл глаза: я стоял в центре такого же Образа, но зеркально отраженного.

Мне было холодно, я чертовски устал, но я был в Янтаре, — в истинной комнате, из которой я только что ушел, но отраженной зеркально. Из Образа я мог переместиться в любое место Янтаря, куда бы я ни пожелал.

Попасть обратно — вот в чем проблема.

Поэтому я стоял, не двигаясь, и размышлял.

Если Эрик занял королевские покои, я найду его именно там. А может, в тронном зале. Но тогда мне придется пройти Образ снова лишь для того, чтобы сбежать отсюда.

Я переместился в один из тайных уголков дворца, о котором знал только я. Это была квадратная комнатка без окон, куда свет проникал лишь сверху через узкие наблюдательные щели. Я закрыл изнутри единственную сдвижную дверь, смахнул пыль с деревянной скамьи у стены, расстелил плащ и улегся вздремнуть. Если кому-нибудь захочется взять меня сверху, я услышу его чуть раньше, чем ему хочется.

Я заснул.

Через некоторое время я проснулся. Я встал, отряхнул плащ и вновь накинул его. Затем двинулся к цели по вбитым в стену деревянным клиньям, которые словно лестница вели наверх, во дворец.

Я знал, где находится цель — на третьем этаже.

Я перемахнул на маленькую площадку и стал разыскивать глазок в стене. Я нашел его и заглянул в комнату. Никого. Тогда я отодвинул панель и вошел.

Я был поражен огромным количеством книг. На меня они всегда действуют так. Я осмотрел все, включая витрину с новыми книгами, и, наконец, направился к хрустальному сундучку, в котором лежало то, что приведет к "разговору на семейном банкете" — наша семейная шутка. Там лежали четыре колоды фамильных карт, и я поискал, чем бы таким выудить одну, чтобы не сработала сигнализация.

Примерно минут через десять я преуспел в хитростях с истинным ящиком. Это был удачный фокус. Затем, с колодой в руке, я нашел себе хорошее кресло, чтобы осмотреться.

Карты были такие же, как и у Флори, но в колоде были все мы — словно под стеклом и холодные на ощупь. Теперь я знал, почему это так.

Я растасовал колоду и разложил карты перед собой надлежащим образом. Затем я прочел их и увидел, что они не сулили ничего хорошего для всей нашей семьи; я опять собрал их вместе.

Кроме одной.

Карты с изображением моего брата Блейса.

Я сложил остальные карты в колоду и засунул ее за пояс. Затем посмотрел на Блейса.

В тот же миг заскрипело в замке большой двери в библиотеку. Как быть? Я чуть высвободил клинок из ножен и стал ждать. На всякий случай я нагнулся, укрывшись за столом.

Выглянув, я увидел, что это всего лишь Дик — человек, который приходил убирать помещение, опорожнять пепельницы, корзины для бумаг и вытирать пыль с полок.

Поскольку быть обнаруженным — унизительно, я обнаружился сам.

Я поднялся и сказал:

— Привет, Дик. Помнишь меня?

Он поменял три оттенка бледности, попытался сбежать и сказал: