Дженна Блэк - Мерцающие врата

Кимбер села на край кровати, а я опустилась в низкое кресло в углу, под торшером. На журнальном столике рядом лежала книга размером с кирпич и маленький затертый покетбук с загнутыми уголками страниц. Я не удержалась и посмотрела на названия. «Кирпич» назывался «Исчисления с одной переменной: трансцендентные функции на начальной стадии», а покетбук был… «Таинственным садом» Френсис Бернетт, который я читала в восьмилетием возрасте. Я переводила взгляд с книг на Кимбер и обратно. Ее щеки стали нежно-розовыми.

— Иногда мне бывает нужно отвлечься от заумных академических учебников, — сказала она, пожав плечом.

— Так ты специализируешься в математике? — спросила я, потому что не могла представить себе человека, читающего такое, если только он не одержим математикой. Она не похожа была на «ботаников», каких я встречала раньше. Ах, да ведь Итан сказал, что она на два года младше его. Значит, Кимбер еще слишком молода для колледжа, если только она не вундеркинд!

— Я еще не выбрала специализацию, — сказала она. — Но я склоняюсь к инженерному делу и строительству.

Волшебница-строитель? Звучит как-то… странно. Да и много ли работы найдется для инженера в Авалоне? Похоже, в Волшебном мире инженеры вообще не нужны, так что искать себе применение ей придется здесь. Конечно, если посмотреть на качество ее одежды и мебели, можно решить, что она из той скучной породы людей, которым не надо зарабатывать себе на жизнь.

— А на тот случай, если тебе интересно, — продолжала Кимбер, — Итан осенью пойдет учиться на первый курс, а я — уже на второй. Возможно, в нашей семье ему достался магический талант, но зато мозги достались мне.

Однако выражение ее лица говорило о том, что такой расклад ее совсем не радует. Меня это удивило. Учитывая их с братом соперничество, она должна гордиться, что обскакала его в учебе.

— Итан, должно быть, локти кусает от зависти, — сказала я. Да, я подлизывалась.

Кимбер отпила поссета прежде, чем ответить.

— Вообще-то ему до лампочки. У него — дар к магии, а это единственное, что имеет значение.

Меня захлестнуло негодование, и мне стало обидно за Кимбер.

— Ты что, считаешь, что быть умной — это так, пустяк?

Она сдержанно улыбнулась.

— Для простых смертных, возможно, нет. Но для волшебников — да. — Она склонила голову к одному плечу. — Как бы тебе объяснить, чтобы ты поняла… Это как если бы в вашем мире Итан был суперзвездой футбола, а я — его башковитой младшей сестрой. Кому при таком раскладе достанется вся слава?

Я поняла, о чем она говорит, и все же…

— Но ведь несправедливо же!

Кимбер рассмеялась, но это был не счастливый смех.

— Расскажи подробнее.

Кимбер трезвела прямо на глазах.

— Вообще-то у Итана много общего с вашими известными атлетами. У него эго размером с Эверест, и он привык, что девчонки сами с визгом вешаются ему на шею.

Она смотрела на меня так, словно хотела сказать: осторожно! Но я притворилась, будто ничего не замечаю. Я сама составлю свое собственное мнение об Итане, спасибо. Не то чтобы я не верила тому, что она говорит о нем — просто независимо от всего вышесказанного, я продолжала надеяться, что я-то для Итана значу больше, чем просто еще одна галочка в списке покоренных женщин.

Я решила, что, продолжая беседу об Итане, мы не укрепим нашу, похоже, зарождающуюся дружбу, так что я решила быстренько сменить тему разговора. Я прокашлялась.

— Так что там насчет магии? — спросила я.

Не очень тонкий намек, но тонкий намек она бы и не поняла.

Кимбер долго и пристально смотрела на меня, прежде чем заговорить. Она еще раз покачала головой, бросила на меня неодобрительный взгляд и наконец спросила:

— Что именно тебя интересует?

Мне потребовался еще глоток поссета, чтобы решить, что же меня интересует в первую очередь.

— Что может магия?

Я спросила и только потом поняла, что это был самый глупый вопрос из всех, что я могла задать. Но Кимбер, кажется, была другого мнения.

— Теоретически магия может практически все, если ее носитель достаточно опытен и силен.

Ее взгляд перебегал с предмета на предмет, пока она подбирала слова.

— Магия — стихийная сила, почти материя, существующая в Волшебном мире. Не то чтобы вполне осязаемая, но в целом близко к тому.

Я пожала плечами: для меня идея осязаемой магии, магии как энергии или даже как вещества, казалась несколько странной.

— Когда мы произносим заклинание, мы впускаем магию в свое тело, мы вбираем ее. Это как люди набирают в легкие побольше воздуха, чтобы нырнуть в бассейн. Потом ты высвобождаешь поглощенную магию, и — если ты хорошо умеешь с ней обращаться — она делает то, что тебе надо. Мы различаемся по тому, сколько магии мы можем вместить в себя — чем больше магии ты впускаешь, тем более сильное заклинание ты можешь произнести. По крайней мере, теоретически. На самом деле вбирание магии, наполнение себя магией — это самая легкая часть. А вот заставить ее делать то, что тебе надо, — Кимбер пожала плечами, — намного труднее.

— Так почему Итана считают вундеркиндом? — спросила я. Я понимала, что затрагиваю сразу две болевые точки Кимбер — Итана и его сверхъестественные способности к магии, но мне нужно было знать правду о магии, и это представлялось необходимым шагом.

Уголки губ у Кимбер опустились.

— Во-первых, он может вобрать в себя огромное количество магии. Во-вторых, он невероятно вынослив. Вбирать магию и направлять ее — это очень тяжело, это выматывает. Ну и в-третьих, у него до ужаса просто получается «договариваться с магией» — заставлять ее делать то, что он хочет. Есть заклинания, которые любой из нас может произнести. Ну, там, дверь запереть или свечку зажечь. Они обычные, несложные. Не сложнее, чем у вас научить собаку командам «сидеть» и «рядом». Но когда собаку надо научить фокусам, нужен профессионал. Если ты профессионал в области магии, ты можешь заставить ее делать то, что другие не могут.

— Например, лишить меня голоса?

Кимбер улыбнулась.

— Ну, это не из сложных заклинаний как раз. Обычно родители используют его против детей, когда те расшумятся. Нет, под профессиональными заклинаниями я имею в виду заклинания исцеления или создание иллюзий. У многих и это получается, но лишь после долгой учебы и практики. Это как в вашем мире теоретически любой человек может стать хирургом, но лишь немногие выбирают этот долгий и трудный путь. Что делает Итана таким чудовищно талантливым, это то, что он может заставить магию делать множество разных, не имеющих друг к другу отношения вещей. Большинство Волшебников специализируются на чем-то одном. Это как у вас выучить иностранный язык. Представь, что определенный вид магии понимает определенный язык. На его изучение уходят долгие годы. Чем лучше ты на нем говоришь, тем более сложные заклинания можешь произнести. Но целительная магия — это один язык, а иллюзия — совсем другой. Поэтому Волшебники предпочитают сосредоточиться на чем-то одном. Это как если бы один вид магии понимал французский, другой — древнекитайский, а третий — суахили. Так вот, Итан может общаться с магией едва ли не на любом языке, он все ловит на лету.