Джеймс Клеменс - Война ведьмы

— Твои глаза! — воскликнул он. — Они изменились.

Руки Мишель поднялись к лицу, проверяя, какой же новый ужас ее ждет. Змейка у нее на запястье слегка зашипела, испуганная этим внезапным движением.

— Они теперь золотые и с вертикальными зрачками, — сказал Мерик, глядя на сидевшего рядом волка, — как у Фардайла.

Руки Мишель, прижатые к щекам, сжались в кулаки. Этого не могло быть. Она не осмеливалась надеяться.

— Я никогда не видела такого изменения, — сказала Мама Фрида. — Она…

Мишель больше не слушала. Опасливо, осторожно, она заглянула к себе в сердце и коснулась давно угасшей, умершей части своего духа. Там, где еще недавно ничего не было, она почувствовала знакомое сопротивление. Она слегка нажала и почувствовала, как кости и мышцы, давно застывшие в одной форме, смещаются и гнутся. Словно пруд весной, растаяла замерзшая плоть. Она соскользнула со стола и поднялась на когтистые лапы. Одеяло спало с нее.

Пакаголо зашипела и крепче обвилась вокруг ее руки, плавившейся в змеином объятии.

Мишель поднесла змейку к глазам. Что за чудо? Пакаголо не только вернула ей жизнь, но и оживила мертвое наследие. Мишель приказала плоти снова принять твердую форму, возвращаясь в свой привычный облик.

— Я… я опять могу оборачиваться, — объяснила она потрясенным зрителям. Слезы радости бежали по ее щекам, голос дрожал. — Я не просто жива, я — сайлура!

Фардайл посмотрел на нее сияющими глазами, темно-янтарными, и впервые за много зим в разум Мишель ворвались образы ментальной речи ее народа: Мертвый волк, которого вылизывает горюющая стая, возвращается к жизни. Стая радостно воет.

Джоах стоял на палубе у правого борта «Морского Скорохода». На востоке солнце поднималось из океана. Он смотрел на западную границу Архипелага. Корабль шел вдоль побережья на север. Рассвет превращал далекие острова из грозных черных горбов в высокие зеленые горы. Их вершины тонули в розоватом тумане. Даже отсюда Джоах чувствовал в утреннем бризе приятный запах пышной листвы островных лесов.

— Здесь очень красиво, — прозвучал суровый голос у него за спиной.

Джоаху не нужно было поворачиваться, чтобы узнать Мориса, высокого темнокожего Брата.

— И очень опасно, — мрачно добавил Джоах.

— Такова жизнь, — пробормотал Брат. Морис подошел к поручням и встал рядом с Джоахем. — Я только что от твоей сестры. Она жива, но во власти ядов.

Джоах молчал — от страха за сестру у него перехватило дыхание.

— Почему эти гоблины напали на нее? Их послал Темный Лорд?

Морис озабоченно нахмурился.

— Мы не знаем точно. Гоблины известны приверженностью к кровной вражде. Когда твоя сестра уничтожила стаю рок-гоблинов в руинах древней школы около твоего дома, должно быть, об этом прослышали прочие племена этих гадких существ, даже прибрежные кланы дракилей.

— И с тех пор они охотились за ней?

— Похоже на то, но я все еще подозреваю, что это нападение произошло не без ведома Черного Сердца. Оно было слишком скоординировано, слишком хорошо организовано. Кто-то вел этих тварей.

Джоах крепко сжал левой рукой свой посох из дерева пои.

— Долго ли нам еще плыть до Порт Роула?

Морис обернулся и посмотрел на берег, потом — на надутые паруса.

— Если ветер не утихнет, мы будем в порту на закате.

Джоах обернулся к темнокожему брату.

— А Елена доживет до заката?

Морис положил руку ему на плечо. Сначала Джоах отшатнулся от утешающего прикосновения, но потом его храбрая решимость угасла, и он потянулся к поддержке старика, снова став всего лишь мальчиком.

— Магия Елены сильна, — произнес Морис, — а ее воля — еще сильнее.

— Я не могу позволить ей умереть, — простонал Джоах в плечо Морису. — Я обещал отцу, что буду оберегать ее. И вот, первое же столкновение с опасностью, и она почти убита, а я ведь был рядом.

— Не вини себя. Обратившись к своей магии, ты прогнал дракилей и дал нам возможность бежать. По крайней мере, теперь у нее есть шанс.

Джоах уцепился за эту тоненькую соломинку. Может быть, Морис и прав; его черная магия по крайней мере действительно помогла ему защитить сестру, а это хоть что-то да значило. Он освободился из хватки Мориса и выпрямился, вытирая рукой лицо и всхлипывая.

— И все же, — продолжал Морис, — берегись соблазнов посоха. Это нехороший талисман, и его магия соблазнительна.

Джоах взглянул на посох из дерева пои. Он был маслянистым и гладким на ощупь. Соблазнительна? Он бы назвал это по-другому. Только необходимость защищать сестру заставила его обратиться к черному искусству, скрытому в посохе. Он провел пальцем по гладкой поверхности. Но был ли он полностью честен? Часть его знала, что не братская любовь, а ярость вела его, когда он атаковал злобных морских гоблинов.

— Будь осторожен, мальчик, — добавил Морис. — Иногда за оружие приходится платить слишком большую цену.

Джоах ничего не сказал, не согласился и не возразил. Но в сердце своем он знал, что отдаст что угодно, лишь бы Елена была в безопасности. Он все еще помнил серьезные глаза отца, когда высокий этот человек возложил бремя охраны Елены на юные плечи своего сына. То был последний приказ его отца: Храни свою сестру.

Джоах не опозорит память своего отца невыполнением его завета.

Морис хлопнул его по плечу, собираясь отправиться по своим делам.

— Вы с сестрой оба упрямые и своевольные. В силе ваших юных сердец я вижу надежду.

Джоах от этих слов покраснел и попытался поблагодарить Мориса, но у него ничего не получилось, кроме смущенного бульканья.

Морис оставил его и отправился на корму. Оставшись наедине со своими мыслями, Джоах обернулся к океану. Опершись на поручень, он уставился на синюю воду. Иногда за кораблем следовали дельфины, но сегодня воды были так же пусты, как его душа.

— Как же далеко мы с тобой уплыли, Елена, — пробормотал он морю, по которому плыл корабль.

И тогда Джоах увидел лицо, уставившееся на него из-под воды. Сначала он решил, что это просто его отражение в кристально ясных глубинах. Но потом он понял свою ошибку, и его горло сжалось. Это видение не было его отражением. Кто-то поднимался из моря, кто-то, находившийся внутри пузыря воздуха, мерцавшего волшебством.

Джоах открыл рот, чтобы выкрикнуть предупреждение, но узнавание заставило его замолчать. Он знал этого человека: узкое лицо, тонкие каштановые усики под горбатым носом, даже насмешливые глаза. Это лицо много лун преследовало его в ночных кошмарах.