Елена Кондаурова - Там, за синими морями… (дилогия)

Выйдя на улицу, Лика с наслаждением вдохнула свежий морозный воздух, в котором уже явно ощущалась зима, и набросила на голову отделанный мехом капюшон.

– Слава богине!

Пила невольно улыбнулась.

– Лика, у тебя такой вид, как будто ты из пекла выбралась!

– А Лика вообще не любит сюда ходить! – тут же наябедничала Нета. – И еще она парней боится!

– Здрасьте! – подняла густые черные брови Пила. – Это еще почему?

– Да неважно. Просто так. Не нравится никто.

– Ну и богиня с ними! – не стала настаивать Пила. – Так что, пошли гулять?

Прогулка затянулась по меньшей мере часа на два, и за это время Лике ни разу не пришлось пожалеть о том, что она согласилась пройтись. Пила была тем редким человеком, с которым можно было чувствовать себя по-настоящему свободной. Это поняла даже Нета и вдруг раскрылась с неожиданной для всех стороны, начав рассказывать какие-то истории из своей вандейской жизни. А потом вдруг расплакалась, вспомнив родителей.

Утешая ее, Пила вспомнила свою рано умершую мать и, слово за слово, выложила новым подругам все свои проблемы. Оказалось, что отец Пилы недавно женился во второй раз, на вдове, женщине намного моложе себя и всего лишь на пять лет старше Пилы. Поначалу они неплохо ладили, но недавно Тата забеременела, и в семье все чаще стали раздаваться разговоры, что пора Пиле выходить замуж. А именно этого Пила сделать пока не могла, да и не хотела.

– Я же здоровая как корова! – с присущим ей грубоватым юмором рассказывала она. – И характер не дай богиня! Если пошлю кого, мало не покажется! Вот от меня все мужики и шарахаются. А те, которые не шарахаются, больше на мое приданое смотрят, чем на меня. Да и тошнит меня от них, все скользкие да хлипкие какие-то, как жабы!

– Да что ты говоришь, Пила! – от души возмутилась Лика. – Зачем ты на себя наговариваешь? Ты же вон какая! – Она окинула подругу восхищенным взглядом. Пила действительно казалась ей очень красивой. Статная, смуглая, высокая, с густыми черными волосами, водопадом стекающими по плечам из-под традиционной вышитой головной повязки. А грудь у нее была такая, что даже Лика понимала, что это просто мечта любого мужчины. – Ты... необыкновенная! А что характер у тебя прямой, так не всем же хитрые змеюки нравятся! Ты обязательно встретишь того, для кого станешь не просто самой лучшей, а единственной!

Пила молча выслушала пылкую речь подруги, но подшучивать над ней против своего обыкновения не стала.

– Твои бы слова, да богине в уши, подруга! – только и сказала она и перевела разговор на другую тему.

Оказалось, что Пила жила недалеко от Лики и Неты, все в той же Закорючке, только немного ближе к рынку, на который каждое утро выходил торговать ее отец. Дорога от дома Неи заняла у них не более получаса, а все остальное время они простояли у Нетиной калитки, занимаясь любимым делом всех молодых девушек – болтовней. Нета, уже раз десять порывавшаяся уйти, никак не могла этого сделать. Оживленная, со сверкающими в темноте глазами, она хохотала так, как будто хотела насмеяться про запас, как будто чувствовала, что расцвела, как волшебный цветок, только на одну ночь и назавтра собиралась увянуть, вновь превратившись в неприметную серую мышку.

Неожиданно с правой стороны улицы послышался шум. Девушки мгновенно смолкли, прислушиваясь. Мгновением позже стало ясно, что это топот бегущего человека. Пила потянула Лику в тень, но было уже поздно. Их заметили.

Тибун, увидев Лику, резко затормозил и бросился к ней.

– Лика, солнце мое, прости меня!

Она в ужасе уставилась на него и сделала шаг назад. Тогда Тибун со всего маху рухнул перед ней на колени.

– Лика, милая, прости! Я ждал тебя целый вечер, мне только недавно отдали гитару и сказали, что ты была и ушла! Ты обиделась на то, что я танцевал с Неей? Но она сама пригласила меня, не мог же я отказать хозяйке дома!

– Ну что ты, Тибун, встань, пожалуйста, я вовсе не обиделась, танцуй с кем хочешь! – Лика совсем растерялась от такого напора.

– Лика, родная, клянусь, что я теперь всегда буду танцевать только с тобой!

– Лика, не вздумай поверить клятвам этого соблазнителя! – Развлекающаяся от души Пила решила вставить свое веское слово. – Значит, сначала скачет с кем попало, как козел, а потом клянется тут! Не верь!

– Лика! – взвыл Тибун, не давая ей вставить ни слова. – Что мне сделать, чтобы ты мне поверила? Хочешь, я пойду и утоплюсь?

– Сначала прорубь сделай, недотепа! Речка-то уже льдом покрылась! – хмыкнула Пила.

– Или брошусь с самого высокого дерева! – снова возопил Тибун, демонстративно игнорируя Пилу.

За что и был наказан очередным хмыком.

– Ты туда залезь сначала! С твоим-то весом...

Тибун уже хотел пригрозить любимой очередной попыткой суицида в особо жестокой форме, как вдруг калитка, ведущая в Ташев сад, открылась, и оттуда вышел сам Таш. Спокойный и невозмутимый, как всегда.

– Рил, уже поздно, тебе пора домой! – ничего не выражающим голосом сказал он.

Его появление произвело на присутствующих неизгладимое впечатление. Тибун сразу вскочил на ноги, причем было заметно, что он удерживается, чтобы не сбежать. Нета молча растворилась в своем саду, а Пила уставилась на хозяина Лики, как на статую богини в храме.

Лика улыбнулась и сделала шаг вперед.

– Да, конечно.

Потом остановилась, обернулась.

– Господин Таш, позвольте вас познакомить с моей подругой Пилой.

Пила, улыбаясь, подошла и стала рядом с Ликой. Таш внимательно посмотрел на нее и неожиданно улыбнулся в ответ. Легко, озорно и быстро.

– Доброй ночи, Пила!

– Доброй ночи, господин Таш! – без капли смущения отозвалась она. – Вы ведь не прогоните меня, если я приду навестить Лику?

– Нет, конечно. Но сейчас ей пора домой. – Он повернулся к Тибуну, и прищурился. – Я надеюсь, что молодой человек проводит тебя до дома, Пила, и проследит, чтобы с тобой ничего не случилось?

Молодому человеку от Ташева прищура захотелось зарыться под землю, но он все-таки кивнул, отчетливо осознавая при этом, что если с Пилой что-то случится по дороге домой, то ему, скорее всего, не жить.

Таш отвел от него глаза и положил руку Лике на плечо, словно ненароком проведя ладонью по светлым волосам.

– Идем, Рил!

Она кивнула Пиле и вошла в калитку. Ее хозяин направился следом за ней.

Дома Таш попытался было поговорить с Рил, поспрашивать о том парне, что провожал ее, и, что казалось ему намного важнее, о ночном кошмаре, но она так отчаянно зевала, что он пожалел ее и не стал приставать. У нее хватило сил только на то, чтобы пробормотать слова благодарности за подаренную гитару и добрести до своей кровати. Раздевалась она уже в полусонном состоянии, с трудом соображая, где она находится и что делает, движимая только одной мечтой: упасть и заснуть.