Тимофей Григорьев - Всё не просто

Проблема была в том, что пока мальчишка не осознал себя человеком, он мог принимать вид, скажем так, не совсем человеческий. Нет, принц не проявлял свойства метаморфа. Просто, когда у младенца, вполне человеческого визуально, вдруг кожа приобретала слегка зеленоватый оттенок или, ушки становились немного длинноваты, это пугало кормилицу. После того, как одну из его нянек пришлось срочно выдать замуж на дальний хутор, а вторая, совершенно случайно, упала с лестницы после разговора со старой королевой, пришлось принимать меры.

В итоге, татуировка не только подтверждала клановую принадлежность, но и максимально скрывала какие-либо магические способности ребенка. После ритуала даже храмовые маги не могли бы определить наличие Дара у Малыша. До первой инициации он был в относительной безопасности.

Маскировка достигла такого успеха, что Старший Дом счел Эльчеора для себя бесполезным и дал распоряжение о его ликвидации. У дивных планы были рассчитаны на полукровку, дитя эльфа и человека. Наличие у старшего принца орочьей крови было сочтено эльфийскими магами помехой для проявления магических способностей у ребенка. Когда Дар не появился и в двадцать лет, судьба мальчишки была решена. Поэтому понадобилась срочная эвакуация принца из дворца. Одно хорошо — у них с Малышом появилось пространство для маневра.

Орк специально не рассказывал принцу всей правды, в этом не было необходимости. Многие знания — большие печали. Откровенная наивность и неопытность принца позволяли скрыть самое важное на видном месте. Вот и сейчас — храмовник поверил, что перед ним орчонок благодаря именно детскому поведению мальчишки. И, конечно, помогла перенастройка татуировки, теперь она максимально подчеркивала наличие орочьей крови и скрывала человеческую и эльфийскую. А амулет личины выдан был Малышу просто для поддержания его уверенности в своей безопасности.

Оррин усмехнулся, подхватил с земли походные мешки, свой и Малыша, и неторопливо отправился навстречу паре храмовников, отошедших далековато от стоянки отряда. Пришла пора опять уменьшить количество попутчиков.

Глава 10

Отряд не заметил потери бойца.

Стою, смотрю в лицо последнего бойца из пятерки Эль и понимаю, что наше дальнейшее продвижение к границе Саррана откладывается на неопределенный срок. Нас осталось трое — я, Шас и Аглисса.

Из тройки бойцов, обеспечивающих нашу охрану в пути, двое встретились с орком около десяти дней назад, тогда же пропали и собаки. Тела бойцов положили поперек дороги, чтобы остальным не пришлось искать их слишком долго. Их похороны уже не произвели на меня такого удручающего впечатления, как предыдущий обряд. Человек такая тварь — ко всему привыкает. Близнецы не вернулись из леса позавчера, отошли за водой — и все. Наивные особы могли бы решить, что они убежали, но зная Оррина, сильно в этом сомневаюсь. Искать их никто не стал.

И вот теперь, глядя на одинокую голову последнего бойца, скромно подвешенную за волосы к ветке дерева, стоящего около тропы, я пребывал в сомнениях. Тела поблизости не наблюдалось. Торжественность момента подчеркивали ругательства храмовника и дикий визг баронессы.

— А-а-а-а! Какая гадость! Почему «это» нельзя было положить в другое место!?

— Гибель моего человека, насколько я понял, вас не волнует. — Зло сказал Шас. Презрительно посмотрев на девицу, он сплюнул, и продолжил. — Вы не понимаете, что наше положение стало катастрофичным? Я не уверен, что смогу и дальше держать вождя орков подальше от вас, возможно, вы следующая в его списке. Единственный из нас, кому ничего не угрожает — это орчонок.

— Но кто теперь будет готовить? И нести мои вещи? Что за наглость, лишать меня обслуживающего персонала.

Храмовник уже перестал обращать на нее внимание, его заботило совсем другое — возможность встречи с орком в ближайшее время. Судя по тому, как он подобрался и стал сосредоточенно осматривать окружающий нас лес, ждать появления Оррина осталось не долго.

У меня создалось впечатление, что храмовник не столько держал меня в плену, сколько прикрывался мной от вождя. Похоже, наличие у него заложника, позволяло ему надеяться на положительное окончание встречи с орком.

Где же Оррин? Пришла пора отделить меня от этой, весьма поднадоевшей компании. Судя по тому, как лихо он избавился от мешающих ему попутчиков — освободить меня он мог в любой момент. Зачем же ему понадобились баронесса и Шас, а дело именно в них, иначе я давно остался бы один.

Для чего он оставил в живых храмовника я еще могу себе представить, узнать планы храма Эль, размеры погони и т. д. Но зачем Оррину понадобилась эта визгливая идиотка — ума не приложу. Если только для того, чтобы издевательства надо мной происходили круглосуточно. Тогда его затея удалась! Не знаю, какие при более близком знакомстве будут орчанки, но под влиянием длительного общения с баронессой, я начинаю бояться человеческих женщин. Это настораживает.

— Святой брат! Почему вы тащите с нами это орочье отродье? — Аглисса начала опять требовать к себе внимания. — Почему вы не зарезали его с самого начала, когда он покушался на мою честь. Теперь, когда мы остались одни, кто будет следить за этим чудовищем? И что я буду делать, когда вас убьют? Вы надеетесь, что орки отведут меня к папе?

Все-таки наглость этой особы безгранична. Или это глупость? При всей своей неприязни к баронессе, временами, я опасался ее не менее Шаса. Если храмовник своими повадками напоминал мне хищника, то за Аглиссой я замечал немало странностей. Особенно беспокоил ее пристальный взгляд на главу отряда Эль, когда она считала, что за ней никто не наблюдает. И то, что она прятала нож за голенищем изящного сапожка (единственное, что осталось от ее прежней одежды), оптимизма не добавляло.

И вообще, долго мы будем стоять у этого дерева, с экзотическими плодами? Скоро стемнеет, пора устраиваться на ночевку, только отойдем немного в сторону. Сам ничего предлагать не стану — в этой ситуации лучше не привлекать к себе лишнего внимания. Храмовник вполне мог сорвать свое плохое настроение на беззащитном пленнике. Убить не убьет, но по носу дать может, а мне это ни к чему.

В последние дни стал замечать за собой, что меняюсь кардинально. Теперь, хотя прошло совсем немного времени после моего побега из дворца, я стал более терпим к человеческой глупости. Стараюсь сам говорить мало, но подслушивать чужие разговоры — любимое занятие последнего времени. Иногда бывает очень полезным узнать взгляд со стороны на события и на тебя.