Маргит Сандему - Сад смерти

В свете факела были видны два из имен, высеченных большими буквами. Одно из них было последним, которое она смогла разобрать. Оно принадлежало легендарному герою прошлого всех северо-сибирских народов, героя того времени, когда предание и история сливались в одно, и их невозможно было отделить друг от друга. В памяти народа он жил как умнейший, добрейший и прекраснейший человек, который когда-либо рождался на этот свет. Имя его было Течин Хан.

Другое имя относилось к еще более древнему периоду, оно, должно быть, было из того времени, когда первые люди пришли в дикую и безлюдную страну через тундру.

Остальные имена были ей незнакомы, или же она просто не понимала написанного.

Шире было ясно, почему имена были высечены здесь. Эти люди когда-то вошли в эту гору, чтобы дойти до источника жизни с чистой водой. Двоим это удалось, и их имена как бы светились. Другие же погибли по дороге. Потому что не были настолько достойны…

Ширу охватил невероятный страх. Сюда пришла она, обычная девчонка, чья голова была полна мыслей совсем не благородных и не возвышенных. И она была настолько самонадеянна, что поверила в то, что справится! Она бросилась к стене, желая вырваться наружу, но ее кулачки напрасно барабанили по твердому и холодному камню.

Она беспомощно всхлипнула. А потом вытерла глаза и покорно повернулась к доске.

Негнущимися пальцами она взяла камушек и написала под именем, стоявшим последним: «Шира из Нора». А потом год. 1742. Даниэль сказал, что именно так его называют в мире. Но она не была уверена в том, что ей следует писать на месте для имени факельщика. Она не знала полного имени Мара, а спрашивать было уже некого. Поэтому она написала просто. «Map из Таран-гая».

В тот же миг тонкая надпись углубилась, теперь она была глубоко в камне — их имена казались высеченными с той же силой и твердостью, что и остальные. Но, конечно, «Шира из Нора» не сияла огнем. Ведь путь к источнику был ей еще неведом. Ей только предстояло его начать. А до источника ей, конечно же, не добраться никогда.

В то же мгновение угол пещеры осветился, и она смогла отчетливо рассмотреть большое, темное отверстие. Оно было размером от пола до потолка и невероятно широко. Шира могла начать путешествие.

В пещере снаружи все в напряжении ждали. Прошло уже немало времени после того, как Шира исчезла, но они продолжали стоять там, где стояли, и никак не могли успокоиться. Свет от факела Мара дрожал на стенах и потолке, казалось, что огонь совсем не пожирает факел, пока еще он не сгорел ни на дюйм.

— Мы забыли дать ей что-нибудь, в чем можно нести воду, — сказал Даниэль.

— Ничего страшного, — пробормотал Сармик. — Только бы ей добраться туда!

Их охватило беспокойство. Маленькая, хрупкая Шира была сейчас заперта в горе — и она не сможет выйти, если только не найдет источник. Как много свалилось ей на плечи!

«А мы дома, в Скандинавии, думали, что достаточно будет лишь найти котел Тенгеля Злого и выкопать его, — подумал Даниэль. — Как наивны мы были. Он явно пошел дальше заключения договора с сатаной».

— Но человеческий выродок, Тангиль или Тенгель Злой, он ведь не был здесь, правда? — спросил он.

— Конечно нет, — ответил Ировар. — Он ходил в другую пещеру. А как она выглядит, я не знаю.

Вассар, усевшийся в угол, подумал вслух:

— Но ведь после него на Горе четырех ветров никто не был?

— Судя по тому, что об источниках забыли, — да, — подтвердил Ировар. — Иначе мы бы узнали новые легенды об ударах гонга и подземном гуле.

Даниэль поймал себя на том, что стоит и жует корень, а когда посмотрел на остальных, то обнаружил, что они делают то же самое. За исключением Мара, который стоял неподвижно с факелом в руках.

«Это наркотик, стимуляция для мозга, — неприязненно подумал Даниэль. — Итак: где здесь сон, а где явь? О, не обращай внимания, пусть все будет, как есть».

— Но меня удивляет одно, — сказал Вассар. — Сказано, что его путь к темной воде зла не должно освещать ни малейшее доброе деяние. Но разве это возможно? Ведь самые гадкие люди нет-нет, да и отдают кому-то что-то или — пусть неохотно — ведут себя дружелюбно.

Даниэль возразил:

— Как ты думаешь, сколько из всех этих «добрый деяний», ежедневно совершаемых людьми, абсолютно бескорыстны? Ты поразился бы, если бы узнал, как много эгоизма и других гнусных мотивов скрываются за пожертвованиями, подарками, помощью и так далее.

— Да, пожалуй, ты прав, — признал Вассар.

— А что касается Тенгеля Злого, то он, кажется, был на редкость суровым и бесчувственным человеком, который шел вперед по трупам других. Когда он был ребенком, еще до того, как он нашел эти источники и получил доступ в пещеру с темной водой, о нем ходили слухи, внушавшие страх.

— Верно, — кивнул Сармик.

В гроте послышался глухой звук — как будто звук огромного гонга, отзвук его вибрировал у них под ногами.

— Шира миновала первые ворота, — сказал Ировар. — Теперь ей осталось еще десять.

Шира вышла из длинного, темного коридора и почти ослепла от яркого света.

Перед нею был зал, настолько прекрасный в своем великолепии, что она чуть не задохнулась от восторга. Потолок и стены покрывала мозаика, на полу был красивый орнамент, вдоль обеих длинных стен находились кристально чистые зеркала. В них она увидела себя, стоящую у темного выхода из пещеры в своей лучшей одежде из разноцветных кусочков меха.

Она вздрогнула, когда под сводами зала раздался громкий голос.

— Шира из Нора! Это твое первое испытание. В этом зале будет измерено твое высокомерие и тщеславие. И если они слишком велики, ты никогда не доберешься до других ворот.

Она огляделась, но так и не нашла того, кто говорил с ней. И она перевела взгляд на пол, чтобы поскорее ступить на него и пройти этот большой зал.

И тут лицо ее побелело. Потому что пол был лишь тонкой, мельчайшей паутиной, сквозь узор которой была видна пропасть внизу. В этой пропасти что-то двигалось, она не могла определить, что это было, но напоминало это кишащую, никогда не приходящую в состояние покоя массу. Она заставила себя отвести глаза.

Разум подсказал ей, что зеркальные стены были частью испытания. Если тщеславие заставит ее заглянуть в зеркала, возможно, шансов у нее станет меньше.

Шансы? Неужели у нее и в самом деле были какие-то шансы? Какая-то возможность пройти по этому тончайшему полу? Пробираться вдоль стены тоже было невозможно. Там совершенно не за что было уцепиться.

Невероятно осторожно она сделала пробный шаг на паутину.

Она подалась под ее ногой, затрещала у стен, но Шира не стала обращать на это внимание. Она все сильнее переносила на ногу центр тяжести, и наконец поставила ее прочно.