Александра Лисина - Холодные дни

— НАРУШЕНИЕ!

— Рум!!! Где ты?!! — не обратила я на него внимания и, стремглав выскочив из дурацкой расщелины, закашлялась. Тяжело дыша, подняла голову, отошла от полыхающей алой стены на шажок, смутно боясь провалить в этом тумане, и снова позвала. — РУМ?!!

— Трис! — тихо ахнули откуда-то слева, и я мгновенно развернулась, решительно направившись на голос.

— ТЕБЕ ЗДЕСЬ НЕ МЕСТО, — пригнуло меня к земле почти удивленным замечанием.

Я только шмыгнула носом, отирая мокрое от тающих льдинок лицо и тщетно стараясь не думать о том, во что превратились мои руки.

— Это вам здесь не место! Рум, ответь!

— Трис!! — простонал мой несчастный дух, которого эти изверги зачем-то заточили в невидимую клетку. — Что ты тут делаешь?! Как сумела?!!

— За тобой пришла, ворчун ты старый, — с облегчением вздохнула я, пробираясь на ощупь. — Сижу там, как дура, одна. Жду тебя, жду, а ты, подлец, все не приходишь! Пришлось самой… гад ты призрачный. Вот найду, своими руками удавлю!

— НАРУШЕНИЕ! — возмутился Судья, когда я вдруг нащупала невидимую преграду и принялась, как слепая, ее настойчиво исследовать. Попыталась нажать — бесполезно: она чуть прогнулась под пальцами и отбросила мои пальцы обратно. Ткнула ее заострившимся ногтем, и меня пребольно оттолкнуло снова. Затем дунула перед собой, разгоняя клочья стремительно поредевшего тумана, помахала ладошкой, развеивая его в стороны. Затем снова толкнулась и, нутром чувствуя, что пропавший дух зачем-то сидит внутри, с раздражением воскликнула:

— Эй! Что за безобразие! Рум, ты там?! Отзовись, а то я ничего не вижу!

Но отзываться не понадобилось: серая пелена перед глазами, как по мановению волшебной палочки, вдруг разошлась в стороны, открыв впереди ровный круг два на два шага. По краю этого куцего пространства шла куполообразная завеса из какого-то прозрачного, но очень прочного материала. Снизу проступила каменистая земля, из которой выдвинулись намертво закрепленные короткими цепями скобы, а в них… я вздрогнула и замерла на середине движения, во все глаза рассматривая необычное существо, стоящее в центре огороженной клети и закованное в кандалы из лунного серебра.

Могу поклясться, что никогда не встречала его прежде — этого высокого мужчину с пепельно серой кожей и длинной гривой поседевших от времени волос. У него оказались невероятно широкие плечи, перевитые канатами мышц, длинные (даже чересчур длинные для человека!) руки, заканчивающиеся острыми когтями и жестоко скрученные в запястьях. Могучий торс с поразительно развитыми грудными пластинами, будто он полжизни только тем и занимался, что тренировал их для будущих полетов. Узкая талия, окутанная тончайшим черным шелком, который туго охватывал бедра и нескромно подчеркивал характерную выпуклость между ними. Широкие стопы с такими же кривыми когтями, что и на руках. Массивная шея. Плоский живот. И лицо… боже, какое странное у него было лицо!

Я невольно отступила на шаг, пораженная до глубины души, потому что это… существо… на самом деле не принадлежало человеческому роду. И вообще никакому не принадлежало, потому что я не знаю никого, с кем его можно было бы сравнить. Его лицо было жестким, волевым, с тяжелым и упрямым подбородком, форма которого наводила мысль о крайне трудном характере владельца. Высокие скулы, слегка приплюснутые к наружному краю, массивные надбровные дуги, лишенные всякой растительности, невероятно ровный лоб с безупречно ровной кожей и удивительные, раскосые, невероятно крупные, ни на что не похожие глаза, блистающие червонным золотом и ярко горящие подобно двум жарким солнцам. Его лицо казалось словно вылепленным из серого мрамора: странно красивое, гладкое, но и пугающе чуждое; непостижимым образом гармоничное и не лишенное внутреннего величия. Оно привлекало и, одновременно, вызывало какой-то подспудный страх, от него невозможно было оторваться, оно вызывало восхищение и искреннюю оторопь, а еще — было способно сломить даже самое жестокое сердце.

Я непонимающе моргнула.

— Ты… кто такой? А где мой…?

— Здравствуй, Трис, — шепнуло существо голосом моего духа-хранителя.

— Рум?! — нерешительно шагнула я обратно, коснувшись пальцами невидимой перегородки. — Неужели это ты?

— Да, — горько улыбнулся он. — Узнала?

— Нет. Только голос похож. Немного.

— Это я, Трис. Клянусь, это правда.

Я настороженно посмотрела сквозь прозрачную завесу, страстно надеясь, но все еще не веря до конца. Неужто он? Действительно мой маленький ворчливый дух с несносным характером? Тот самый, что столько лет был рядом? Защищал? Предостерегал? Спасал? Мой Рум?!

Вот только сейчас он совсем не маленький. Да и ворчать отчего-то не спешил. Скорее, был болен или очень-очень устал. А может, просто был таким на самом деле? С самого начала? Когда был еще живым? И теперь всего лишь вернул истинный облик? Гм… а разве такое бывает? Но тогда где же водятся (или водились?) столь необычные существа?

— Значит, ты все вспомнил? — нерешительно кашлянула я, позабыв про невидимого наблюдателя, и осторожно шагнула навстречу. Все еще смотрела и не могла найти в нем ничего от того крохотного светящегося комочка, каким он всегда показывался. Эти плечи, серая кожа, мощные руки… гигант. Настоящий гигант. Поразительно красивый, но какой-то… сломленный? Да, пожалуй, это правильное слово. И надломил его не строгий Судья, а что-то совсем-совсем иное. Какое-то сильное горе. Или беда? Не знаю. Не понимаю. Слышу его, но все еще не узнаю ничего, кроме тихого голоса. А сейчас и он замолк, столь же внимательно изучая меня в ответ.

— Э… Рум?

— Да, Трис, я вспомнил… к сожалению.

— Почему «к сожалению»?

— Потому что… — лицо Рума вдруг мучительно искривилось, словно его терзала немилосердная боль, побледнело и покрылось крохотными капельками пота. Он дернулся в кандалах, тонкие колечки легонько зазвенели, но не поддались даже его силе — удержали. А я, наконец, заметила полупрозрачные огненные языки, протянувшиеся внутрь перегородки и лижущие его тело со всех сторон. Кажется, его не просто так заточили внутри. Кажется, это была пытка — настоящая бесчеловечная пытка, причиняющая боли не меньше, а может, и больше, чем настоящий огонь, о который я недавно сильно обожглась сама. А еще увидела, что его ноги оказались по щиколотку погружены в совсем еще свежий пепел, из которого сиротливо выглядывало чудом не сгоревшее белоснежное перо.

У меня что-то оборвалось внутри: крылья!!! Они сожгли ему крылья!!! Это… это хуже, чем убить! Это уничтожить его душу! Заживо спалить горячее сердце! Вырвать его без жалости! Мучить и терзать, будто иного он не достоин! МОЕГО ДУХА-ХРАНИТЕЛЯ?!!!