Маргит Сандему - Следы сатаны

Что он думал о вновь пришедшей, было ясно всем. В его взгляде читалось недоверие и яд.

— Держи факел, Виллему, — скомандовал Никлас. — Но, ради Бога, не лишай нас волос.

Виллему старалась изо всех сил, но держать факел ровно было непросто. Все склонили головы над источающим злобу, легко возбудимым чудовищем.

— Ну-ка, подвиньтесь, — не вытерпел Никлас. — Теперь лучше. Откуда идет воспалительный процесс? Из какой раны?

Монстр вряд ли мог ответить на этот вопрос. Виллему пыталась как можно лучше рассмотреть его, но в неверном свете факела, постоянно отбрасывающим тени в разные стороны, трудно было что-либо рассмотреть. Волосы прилипли к коже. Он еле переносил боль. Вот и все, что она смогла заметить. Хоть что-то человеческое было ему не чуждо.

Осматривая одежду, Никлас заметил, что куртка из плотной кожи на одном плече была вся в запекшейся крови. Осторожно, стараясь не причинять боли, он отогнул кожу.

— О Господи, — только и сказал Никлас. — Ужасно. Принесите воды.

— Знаете, когда я шла сюда, то заметила небольшой ручеек, — поторопилась вставить Элиса. — Я могу принести воды в моей бутылке, все равно она пуста, воду я давно выпила.

— Отлично.

Чудовище исподлобья следило за работой Никласа. Голос его был полон боли:

— И это твое лекарское искусство? Промыть раны я могу и сам. Вода еще никогда никому не помогала.

— Не скажи, — добродушно заметил Никлас. — Сначала я должен осмотреть раны. А для этого их надо сначала промыть. А вот мыться ты не любишь. Или я не прав?

Чудовище, скорее всего, не поняло язвительность замечания.

Элиса бежала так, что вода выплескивалась из бутылки. Увидев рану, она воскликнула самым сострадательным в мире голосом:

— Ой, ведь тебе же, наверно, так больно!

Монстр только злобно зашипел.

Горы вокруг них казались огромными. Виллему это тяготило. А вообще она была взволнована, мрачна. Руки дрожали. Слишком тяжело давалась ей борьба с чудовищем. И слишком много удивительного пришлось увидеть за этот вечер.

«Жизнь в Мёрбю текла так размеренно. Я стала слишком избалована, забыла про мечты моей юности. Вон Элиса, например. Как естественно она себя ведет».

Да, ей не пришлось видеть и пережить то, что пережила Виллему. Элиса пережидала в безопасном месте.

— Сейчас будет жечь, — предупредил Никлас своего пациента. — Надеюсь, ты можешь немного потерпеть. Мне бы не хотелось, чтоб ты отомстил мне потом так, как ты привык.

Из глотки чудовища вырвалось несколько звуков. Их можно было расценить как предупреждение. До него дошел легкий сарказм лекаря.

Никлас решил больше не дразнить его.

Доминик подавал лекарства и бинт. Никлас осторожно промыл ужасную рану. Чудовище не издало ни звука, но во взгляде его ясно читалась ненависть, бессильная ярость, унижение оттого, что ему приходится лежать и быть зависимым от людей.

На всякий случай сундучок с лекарствами держали подальше от монстра. В данный момент он вряд ли был способен на какие-либо действия. Но все знали, что он очень хотел заполучить сундучок. А его действия трудно было предсказать. Даже Доминик не всегда мог следовать за его мыслями.

Все были напряжены до предела.

Потрескивал факел.

— Так, с этой раной мне больше нечего делать. Просто положим сюда мазь нашего рода. И рана очистится от всякой гадости. Есть у тебя еще раны?

— А ты как думал, — взорвался монстр, засучивая рукава. — Вот, вот и вот! И на колене!

— Это пулевое ранение, — констатировал Никлас, обрабатывая следующую рану.

— Они все такие.

— А мы их все и посмотрим.

На обработку ран ушло более часа.

Работать было не просто. Монстр все время ругался. И в любой момент мог распустить руки или ноги, так что его спасители отлетели бы далеко от этого места. Но силы были на исходе. Он был в полубессознательном состоянии. Спасители старались работать как можно быстрее. Раны были ужасны. Виллему часто отворачивалась, так как ей становилось нехорошо, особенно когда Никлас вскрывал гнойники.

Полумесяц совершил долгий путь, когда Элиса вдруг сказала:

— Герр Никлас.

— Да?

— Не знаю, стоит ли мне об этом говорить. По-моему, капитан Отчаянный задумал что-то нехорошее.

— Нехорошее?

— Я слышала, как он шептался со своими. Они договаривались «взять» вас, как только вы закончите свою работу.

Все переглянулись. Монстр огляделся вокруг.

— Ну что ж, — отвечал Никлас. — Во-первых, мы и не думали его «обезвреживать». Во-вторых, я не думаю, что капитан получит с нашей помощью ту честь и заслуги, на которые рассчитывает. Эту проблему мы решим позже. А тебя, каналья, никто не спрашивает, так что помолчи! Между прочим, ты от нас что-то скрываешь. Ни одна из обработанных ран не могла привести к горячке. А она мучает тебя уже не первый день. Я вижу это и по твоим горящим глазам, и по цвету кожи. Где еще ты ранен?

— Это тебя не касается.

— Ага, так ты знаешь, где ранен. Говори, дамы отойдут в сторонку, если ты так хочешь!

— Вон, — прошипел монстр.

— Наверняка, ступня, — подсказала Виллему.

— Заткнись, ты, проклятая баба, — зарычал он.

— Он, видно, может стоять только на одной ноге, — добавил Доминик.

— Ага, — кивнул Никлас. — Мне тоже казалось, что с его завернутой в тряпку ступней что-то не так. Давай посмотрю.

Монстр приподнялся и протянул руки к горлу Никласа. Виллему не знала, как это случилось, но ей очень хотелось спасти Никласа. Меж руками чудовища и горлом Никласа появился разряд. Оба вскрикнули, скорее от страха, чем от боли. Монстр еще не забыл, как ловко она его ослепила.

Во всяком случае, все поняли, что его странную ногу лучше не трогать.

— У него свой комплекс, — напряженно произнесла Виллему.

— Похоже на то. Да не будь же ты дураком, — пытался убедить чудовище Никлас. — Ты же не справишься сам! Мы только хотим тебе помочь.

— Как-нибудь обойдусь.

— Не обойдешься. Виллему выведи его ненадолго из строя!

Он снова зарычал:

— Уберите отсюда это сатанинское отродье! Убирайтесь вон! Все! Или я убью вас!

— Осторожно, — напомнил Доминик.

— Тебе же хуже. Попробуй, Виллему! Не делай ему ничего плохого. Только пусть уснет.

Доминик взял ее за руку. Он боялся за нее. Она не владела искусством гипноза. Если она посмотрит в глаза чудовищу, то вряд ли выиграет. Но надо попытаться. Вопрос в том, у кого воля крепче.

Еще пытаясь настроиться на борьбу, она поняла, что это бесполезно. Она не знала, с чего начать. А если она посмотрит ему в глаза, уснет сама.

Однако она не сказала «не могу». Вместо этого она спокойно произнесла:

— Думаю, не стоит принуждать его… — И продолжила, обращаясь к монстру: — Как хочешь. Мы не будем настаивать. Сейчас Никлас даст тебе укрепляющее. Пусть твоя нога заживет сама.