Варвара Еналь - Не все карты можно прочесть... (СИ)

- Может, ляжешь, поспишь? Вы где ночевали прошлой ночью? В оврагах? - Галь посмотрел на Лису пристально, скинул с себя плащ.

- Нигде, - пробормотала в ответ Лиса.

- Тогда ложись и спи. Я выйду ненадолго, а когда приду - чтобы ты была под одеялом . Укройся одеялом поплотнее и отдыхай, - Галь вдруг улыбнулся как-то смущенно и вышел.

Ладно, в кровать - так в кровать. Лиса сдернула с себя пропахший дымом, сосновыми ветками и дождем кафтан, длинную юбку, всю заляпанную грязью, плотные шерстяные штаны, от которых временами страшно чесались ноги. Оставила под кроватью любимые суэмские ботинки и нырнула под одеяло. Ей действительно очень хотелось спать.

Снов не было. Даже крыс не являлся. Просто вязкая уютная, теплая темнота, сквозь которую временами прорывался чей-то знакомый голос. Поворачиваясь с боку на бок, Лиса никак не могла понять, кто это говорит, да и не хотела. А когда проснулась, то вокруг была сумрак, освещаемый лишь одной свечой да слабыми отблесками из печи.

Галь стоял на коленях у кровати, держал ладонь на лбу Хаша и временами приговаривал:

- Только бы ты поправился, мальчик. Да пошлет тебе Создатель сил, да прибудет с тобой Его милость.

Да, именно этот голос Лиса слышала во сне. Галь все время просил Создателя об исцелении Хаша? Вот просто так? Без помощи Праведных Отцов, без ритуала, без особого служения? Да как же услышит его Создатель? Не услышит и не поможет. Или у суэмцев есть какие-то свои тайны, и они могут обращаться к Богу просто так, как к своему хорошему другу?

Лиса закрыла глаза. Как бы там ни было, но слушать тихий, полный внутреннего волнения голос Галя было приятно. Словно успокаивающее заклинание, звуки его молитв унимали тоску и тревогу, давали надежду. И Лиса вновь погрузилась в сон, подумав напоследок, что это хорошо и правильно сейчас молиться. Кто еще помолиться за Хаша?

Но молитвы суэмца не были услышаны. Ранним утром, разлепив веки Лиса увидела примятые пустые подушки в том месте, где еще ночью лежал Хаш. И сидящего Ошку, дрожащего, лохматого и растерянного.

- Ушел Хаш в мир невидимых, - проговорил Ошка, хлопнул ресницами и вдруг всхлипнул.

- Как ушел? - хрипло спросила Лиса, поднялась, протерла глаза.

- Вот так. Галь унес его куда-то, сказал, что надо предать земле по суэмскому обычаю.

- Создатель не услышал его молитв? - снова задала вопрос Лиса, теперь уже самой себе. И почувствовала страшную усталость и разочарование.

Перед смертью все равны, ни у кого нет власти. Даже у Создателя, наверное. И где теперь маленький Хаш? Только пару ночей назад сидел у костра и трескал картошку, вытирая пальцы о траву, а сейчас его нет. Не скажет ничего, не поругается со страшим братом, не улыбнется и не шмыгнет носом, как обычно. Куда же делся веселый Хаш? Неужто пропал навсегда, исчез в мире Невидимых?

Смерть понять невозможно, Лиса никак не могла к ней привыкнуть. Вот, только что лежал на кровати зеленоглазый мальчик - и уже нет его. Когда-то у Лисы были мать и отец, любили ее, защищали, заботились - и их тоже нет. И когда-то обязательно наступит время, когда не будет на земле Лисы. Кто о ней вспомнит тогда? Кто пожалеет? Кто оплачет?

Братья вспомнят. Дайн и Лейн - они о старшей сестре не забудут никогда. И Лиса их не забудет. И сделает все, чтобы вернуться и выручить их. Надо сделать все, что только возможно. Добраться до Суэмы, найти библиотекаря. Осталось совсем немного.

Лиса вскочила с кровати и принялась одеваться. Но едва она затянула завязки на юбке, как в дверь пару раз стукнули, и она открылась. Галь выглядел хмурым и озабоченным.

- Сегодня еще до вечера мы должны быть в Суэме. Ошка, ты как? Голова не болит?

- Голова? - Ошка поднял сухие глаза, посмотрел на Галя и спросил: - Куда ты дел брата?

- Предал земле. Помолился за него. Создатель принял твоего брата, и однажды, если ты будешь верить - вы встретитесь. Но хотелось бы, чтобы не прямо сейчас, не в ближайшее время.

- Создатель не примет Хаша, он же из нагорского рода, - напомнил Ошка.

- После смерти это не имеет значения. Душа всегда принадлежит Создателю. Вот ходит теперь Хаш по далеким лугам, слушает пение птиц и все кажется ему удивительным и чудесным. Но тебя так просто я не отпущу. Так что, одевайся. Я купил для тебя куртку, штаны теплые, рубашку и вязанный жилет. В этом ты не замерзнешь. И для тебя, Лиса, купил штаны и куртку. А то в этой юбке тебе неудобно будет ехать верхом. Да и грязная она, выстирать надо бы... Или сжечь, чего уж там...

Лиса спорить не стала. Раз он берется довезти их обоих до Суэмы - то нечего и возражать. Конечно, Праведный Отец и рыцари ордена учили, что женщине негоже ходить в штанах или с непокрытой головой. И негоже глазеть на мужчин, но Лисе не привыкать нарушать правила.

Галь снова вышел, и Лиса переоделась. Ошка же завалился на подушки, закрыл глаза да так и лежал, не двигаясь и не издавая ни звука.

- Давай, вставай, - толкнула Лиса его рукой и поразилась тому, какой он стал горячий, - Ошка, ты слышишь? Ты, видать, тоже заболел...

Медлить нельзя ни за что. Лиса схватила рубашку, подняла мальчика и ловко принялась одевать. Заботливый Галь купил много одежды, по две шерстяные рубашки, по двое пар нижних штанов, белых и плотных. По две пары теплых брюк из грубой, колючей шерсти. Только заправляя рубашку враз ослабевшему Ошке Лиса вдруг поняла, что второй комплект предназначался для Хаша. А ведь будь оба мальчика здоровы, так небось страшно обрадовались бы обновкам. Такой одежды у них отродясь не бывало, откуда у простых деревенских детей нижние штаны из отбеленной ткани? Или вот такие толстые клетчатые рубашки, покрытые нежным ворсом?

Даже в капюшон от прямой длинной куртки вдета тесемка, и его можно затянуть так, что в уши не надует никакой ветер. Хорошо придумано, что ни говори!

Лиса старалась как можно больше думать об одежде, чтобы мысли о том, что Хаш сейчас мерзнет в земле, не приходили в голову. Она нахваливала куртку, говорила, что Ошка смотрится в ней, как господский мальчик, который в жизни не держал в руках мотыгу, и что мать бы его не узнала, если бы увидела.

На что Ошка слабым голосом возразил, что мать их тоже наверняка заболела и сейчас лежит одна в хате, и воды ей подать некому.

- Я один остался из мужчин в нашей семье. Только я один... - заплетающимся языком проговорил Ошка.

- И тогда ты отвечаешь за свой род. На тебе лежит обязанность продолжить его, ты понимаешь? Потому надо торопиться. Суэмец помогает нам, и - знаешь что? Это чудо, скажу я тебе. Потому если бы не он, мы бы сейчас сидели где-нибудь в лесу, и даже Хаша предать огню было бы некому. Вот и хвала Создателю, духам, Знающим - всем, кто может нам помочь.