Григорий Шаргородский - Демонолог

Издали поместье Маран — точнее, уже городок Гвиери, ведь города здесь принято называть по имени рода владельца, — напоминал красноватую шайбу. Только подъехав ближе, можно было рассмотреть, что эта «шайба» имеет шестиугольную форму и не такая уж монолитная. На очередном подъеме я сумел рассмотреть в подзорную трубу кольцо стен и плотную мозаику черепичных крыш замкнутых подворий.

Молодец, Курат: все так, как я и задумывал.

Раскинувшаяся вокруг степь ослепляла красками цветов и зеленью, среди которой лишь с трудом можно было вычленить квадраты ухоженных полей молодой пшеницы. Приблизившись к прибрежным холмам, на одном из которых стоял мой город, я неожиданно заметил, что степь за рекой имеет какой-то странный вид. До этого все мое внимание занимал приближающийся городок, и только насладившись его немного необычным видом, я обратил внимание на походный лагерь. Сначала даже мелькнула мысль, что город осажден степняками, но по его виду этого не скажешь, да и все ворота были открыты. И только на подходе, когда окрестности города внезапно взорвались приветственными криками, я осознал, что все это мое войско. Мало того — из-за заречных холмов, привлеченные криками, появились всадники… очень много всадников.

С ума сойти!

Когда задумывался поход в степь, я отправил голубя к Курату с приказом собрать воинов со всех поселений графства, только без ущерба для обороны. Но я-то рассчитывал на пару сотен местных оруженосцев и воинов-пастухов вдобавок к двум сотням моих драгун и сотне казаков. А здесь собралось не меньше полутора тысяч народу. Да у меня в графстве столько и людей-то нет!

Оказалось, что есть, причем намного больше.

За всеми столичными проблемами я как-то совсем забыл о своих родовых землях — отправил солидную сумму Курату и выбросил приграничные проблемы из головы, надеясь, что старый воин сможет хотя бы защитить горстку моих подданных от кочевников.

Как оказалось, Курат времени зря не терял и проделал огромную работу.

Именно этот работяга и встречал меня в километре от города. Окладистая борода графского наместника вольготно разлеглась на серых чешуйках брони. Курат приобрел очень солидный вид, настолько солидный, что в подаренной мною «чешуе» виднелись боковые вставки из простой кольчуги. А ведь подарок подбирался по размеру!

За улыбающимся наместником по обеим сторонам дороги выстроились сотни отборных казаков. Все в дорогой броне — конечно, не в «чешуе» из Вольных Городов, но ничуть не хуже, чем у оруженосцев самых богатых рыцарей. Украшенные чубами лысины сверкали на солнце. Курат по-прежнему носил прическу «под горшок», а вот для казаков «оселедец» явно стал обязательной деталью внешнего вида.

За рядами конных казаков поспешно выстраивались пешие драгуны. Занимавшийся построением, поэтому немного припозднившийся Мороф уже направился навстречу нашей кавалькаде. Похожий на цыгана бывший разбойник, в отличие от Курата, ничуть не изменился, и вторая броня из присланной мною на границу пары сидела на нем как влитая. Как и наместник, воевода драгун не носил монстроподобного шлема, да и у седла я заметил лишь местный вариант, без лицевой пластины.

Оба моих доверенных лица хотели провести целый ритуал встречи своего господина, но я поломал все планы — въехал в промежуток между их лошадьми и поочередно обнял и облобызал начальников. Оба с показным недовольством нахмурились, но при этом так же синхронно покраснели от удовольствия.

Галдеж огромной толпы, нараставший по мере нашего продвижения к центру города, казалось, скоро разорвет барабанные перепонки, поэтому когда массивные двери моего дворца отсекли этот шум, я почувствовал искреннее облегчение. От бревенчатых стен повеяло забытым уютом и домашним теплом. Я даже узнал некоторые бревна моего старого дома.

В центре города теперь стояли два здания — кирпичный дом наместника, а рядом — в полтора раза больший дворец графа, то есть мой. Степь и дороговизна древесины вносили свои поправки в систему ценностей. Дом наместника выглядел намного ярче бревенчатого монстра по соседству, но дворец из дерева, особенно в глазах степняков, смотрелся солиднее. В принципе, в бывшем поместье Маран было больше лесных жителей, чем степняков, но они уже начали перенимать степную систему ценностей, к тому же остальные жители вновь образованного графства были как раз уроженцами степных границ.

Народ за окнами никак не мог угомониться, и встревоженный галдеж встречи постепенно перерастал в шум народного гулянья, которое наместник организовал в честь приезда графа. Увы, ни я, ни сопровождавшая меня свита не смогли разделить всеобщей радости, потому что нас сюда привели невеселые дела.

Дав поостыть Курату и Морофу, я усадил их за стол и в присутствии Ургена и Шипа начал расспрашивать:

— Как наши дела?

— Довольно неплохо, господин, — приободрился старик, и его лопатообразная борода стала торчком. — Графство дает доход в размере…

— Постой, Курат, доходы меня не интересуют, — остановил я наместника, но, увидев его разочарование, добавил: — О твоих успехах мы поговорим позже. Сейчас расскажи — на какую силу я могу рассчитывать в степном походе?

— Три тысячи драгун и полторы тысячи казаков. Плюс к этому пятьсот баронских оруженосцев, — заявил Курат с хитрым выражением на лице, которое можно было расшифровать как: «Не хотел подробностей — вот теперь и мучайся в догадках».

— Ого, — только и сумел я выдохнуть. — Откуда столько?

Сделав театральную паузу, наместник с улыбкой сказал:

— Все поселения графства — и старые и новые — мы организовали по образу поместья Маран. Не стали трогать только баронов, но и их обязали создать казачьи поселения вдобавок к оруженосцам.

Выражение «мы» явно имело под собой основание. Судя по тому, как Курат поглядывал на звероподобного Морофа, именно начальник драгун — «не трогал» и «обязывал» баронов к нужным действиям. С его внешностью и непростым характером это было несложно.

— Но пришлось сделать чуток не так, как делали вы, господин. На границе оставили чисто казачьи поселения, а в глубине графства живут только драгуны.

— Разумно, — сказал я, видя, что Курат нуждается в моем одобрении.

Идея действительно была правильной. Жизнь казака-скотовода и драгуна-землепашца в местных реалиях имела серьезную разницу и различный подход к воспитанию и дисциплине.

— Ну что, хвалить вас не буду, а то возгордитесь, — сделал я завуалированный комплемент обоим пограничным вельможам. — Надеюсь, ты не снял с обороны поселков больше чем нужно.