Джонатан Страуд - Шепчущий череп

– Я был не прав, – сказал Локвуд, ероша себе волосы. – Я не должен был говорить этого. Прости.

– Нет-нет, – натянуто ответил Джордж. – Все в порядке. В следующий раз постараюсь тщательнее расследовать предстоящее дело.

– Отлично.

Повисло неловкое молчание.

– Кому приготовить какао? – как ни в чем не бывало спросила я. Чашка горячего какао, как правило, хорошо помогает в любых сложных ситуациях, проверено на себе. Ночь тем временем клонилась к концу, еще немного – и рассветет.

– Я сам приготовлю, – сказал Джордж, резко поднимаясь с кресла. – Посмотрим, справлюсь ли я хотя бы с этим заданием. Тебе, как всегда, две ложки сахара, Люси? А тебе, Локвуд… Ну да, тебе с густой пенкой.

Джордж ушел варить какао, а Локвуд сказал, хмуро глядя на закрывающуюся за ним дверь:

– Знаешь, от этого последнего замечания Джорджа мне стало как-то не по себе… – вздохнул он и продолжил после небольшой паузы: – Люси, у меня до сих пор не было времени сказать тебе… То, что ты швырнула рапиру – это было гениальное решение.

– Спасибо.

– И как ты превосходно рассчитала бросок – клинок прошел как раз между их головами. Лети рапира на пару сантиметров левее, и клинок вонзился бы как раз между глаз Джорджу. Поразительная точность.

– Ну… – заскромничала я, делая жест рукой, – иногда поступаешь просто по наитию.

– То есть ты хочешь сказать, что не просчитывала тот бросок?

– Нет.

– Значит, просто бросила рапиру, и все? Тогда это просто слепая удача, что Джордж в тот момент потерял равновесие и покачнулся. Только поэтому ты не насадила его на клинок, как шашлык на шампур.

– Угу.

– И тем не менее, – улыбнулся мне Локвуд, – бросок получился гениальным. Ты оказалась единственной, кто успел среагировать вовремя.

Как всегда, от похвалы Локвуда я слегка покраснела, потом прокашлялась и спросила:

– Слушай, Локвуд, а тот призрак Бикерстафа – какого типа он был? Лично я ничего подобного раньше не встречала. Ты видел, как он вытянулся вверх? Какой Гость способен проделать такой трюк?

– Не знаю, Люси. Хочу надеяться, что железа, которого мы там навалили, хватит, чтобы сдержать Гостя до зари. А после рассвета Гость станет проблемой ДЕПИК, чему лично я очень рад. – Он вздохнул, поднимаясь с кресла. – Пойду лучше помогу Джорджу. Я же обидел его. К тому же меня слегка беспокоит, что он там может сделать с моим какао.

После того как Локвуд ушел, я откинулась на диване и уставилась в потолок. Может быть, я еще не отошла от событий уходящей ночи, но атмосфера в комнате казалась мне неспокойной. В голове теснились, стремительно сменяя друг друга, образы – застывшие возле гроба Джордж и Джоплин, почерневшее ухмыляющееся лицо лежащего в гробу Бикерстафа, ужасный призрак, тянущийся серой колонной все выше и выше к ночным звездам… Фигуры медленно кружили передо мной, проплывали, словно лошадки карусели, на которой я каталась один раз когда-то в детстве.

Спать. Мне ужасно захотелось спать. Я закрыла глаза. Лучше от этого не стало – кружащиеся фигуры никуда не исчезли. Более того, мне тут же вспомнился холодный и в то же время вкрадчивый голос, который я слышала, стоя возле ямы. Голос, убеждавший меня посмотреть… На что посмотреть? На призрак? На зеркало?

Я была очень рада, что не знаю этого.

– Паршиво себя чувствуешь? – мягко спросил кто-то.

– Да. Есть немного…

Потом меня словно что-то толкнуло изнутри, и я открыла глаза. Дверь по-прежнему была закрыта. С кухни доносились голоса Локвуда и Джорджа.

На потолке мерцало, вращаясь, зеленоватое пятно света.

– Теперь ты непременно заметишь меня.

Это был низкий, едва слышный шепот. Враждебный, но знакомый. Однажды я уже слышала его.

Я медленно подняла голову и взглянула на кофейный столик, осветившийся сейчас изумрудным призрачным светом. Вещество в банке булькало и пузырилось, как кипящая вода в кастрюле, а верхний слой плазмы сложился в искривленное лицо с носом картошкой, кончик которого был сильно прижат к сделанной из серебряного стекла стенке. Глава призрака злобно блестели, безгубый рот нетерпеливо жевал и ухмылялся.

– Ты, – сказала я. В горле у меня пересохло так, что я едва могла говорить.

– Не самое любезное обращение, которое я когда-либо слышал, – сказал голос, – но, по крайней мере, точное. Да, это я. Никак не могу этого отрицать.

Я поднялась на ноги, тяжело и часто дыша, торжествуя и ликуя в душе. Все-таки я оказалась права! В банке действительно сидел призрак Третьего типа! В полной мере обладающий сознанием и способный общаться с людьми. Но здесь, в комнате, не было сейчас ни Локвуда, ни Джорджа, а я должна показать, должна каким-то образом доказать им, что это Третий тип. Я двинулась к двери.

– О, не вмешивай ты их в это, – с болезненной интонацией прошептал голос. – Пусть это останется только между нами, между мной и тобой.

Эти слова заставили меня остановиться. В последний раз череп снизошел до разговора со мной семь месяцев назад. Я ничуть не сомневалась, что выйди я сейчас за дверь – и призрак вновь замолчит, замкнется в себе. Я сглотнула, стараясь не прислушиваться к тому, как бешено барабанит сердце.

– Хорошо, – хрипло сказала я, впервые за это время посмотрев прямо в зеленоватое лицо призрака. – Я готова пойти тебе навстречу. Но и ты в таком случае ответь для начала на несколько моих вопросов. Итак, кто ты? Почему ты говоришь со мной?

– Что я такое? – Лицо треснуло, его половинки разошлись в стороны, обнажив привинченный к дну банки коричневатый череп. – Да вот что я такое. Можешь полюбоваться. Между прочим, такая же судьба и тебя ожидает, – прошипел голос.

– Ой, как страшно, – фыркнула я. – Снова пугаешь, как в прошлый раз? Как ты тогда сказал: «Смерть приближается» – так вроде? Ну и что? Я, как видишь, жива, а ты по-прежнему всего лишь пара ложек зеленой светящейся слизи, которая плавает в банке. Грош цена твоим предсказаниям, приятель.

Половинки лица снова сомкнулись – так сдвигаются дверцы лифта. Лицо опять стало целым и укоризненно посмотрело на меня. Этот укоризненный взгляд выглядел очень забавно и гротескно, потому что половинки лица соединились не совсем симметрично.

– Я разочарован, – прошептал призрак. – Ты невнимательно слушала меня. «Смерть в Жизни и Жизнь в Смерти», вот что я сказал. Проблема в том, что ты глупа, Люси. Глупа и слепа. Ты не видишь доказательств моим словам, а они между тем окружают тебя повсюду.

Издалека, с кухни, до меня долетел звон посуды. Я облизнула пересохшие губы:

– Не нахожу смысла в твоей дешевой трескучей болтовне.