Ардмир Мари - Некромант-самоучка, или форменное безобразие

— Последним ты будешь интересен только в случае мучительной смерти.

— М-дя! — хмыкнула якобы спящая кука, и многоликий со вздохом последовал за профессором.

Целители. Темно-синие мундиры, белые рубашки, телесного цвета перчатки, волосы собраны в хвосты. И все кадеты как на подбор: тощие и долговязые, прыщавые и вялые, без блеска в глазах и румянца на лицах, со слабыми руками, не знающими ни стилета, ни меча, ни черного проклятия. Бледненькие и бедненькие. Их удел арьергард и лечение тех, кого не добили воители. Никаких доблестей, никаких почестей… точь-в-точь как у разведчика. Какую бы личину он ни надел и сколько бы подвигов ни сотворил, разведчик при жизни и после смерти останется лишь безымянной тенью. Не лучший удел для мечтающего о земле и титуле, но верный шаг к цели. В академию метаморф младшей ветви рода Дао-дво попал с трудом, но прорвался. Не прошли даром ни трехлетний спецкурс у Сули, ни ежедневные тренировки с Тагашем, которые Герберт с завидным упорством продолжал до сих пор.

И благодаря многолетней выдержке и тщательному просчету он не дернулся, увидев среди кадетов поганку Сумеречную, не шевельнулся, когда в его сторону полетело проклятие Парящий топор, промолчал, услышав с десяток кровожадных предложений, последним из которых было — выкачать из носителя кровь и посмотреть на действия куки.

— Я буду ждать, — ответила на вопрос пробудившаяся теневая.

— Чего? — не понял белобрысый целитель, в чьих предках имелся вампир.

— Когда резерв восстановит кровоток, — зевнула тварюшка, и кадет отстал.

— А он разве полон? — тихо удивился Гер.

После двух столкновений с Амидд подобное было невозможно. В теле метаморфа все еще жила слабость, шрамы продолжали кровоточить, а руки мелко подрагивали и конвульсивно сжимались в кулаки.

— Дя, — шепнула кука и вновь погрузилась в сон.

Нужно проверить!

Многоликий тут же заторопился уйти. Сказал, что раз уж демонстрация с проклятьем прошла, то он может быть свободен. И с разрешения Сули стальным ястребом вылетел за двери.

Дао-дво долго терпел вопросы и спокойно выслушивал поступающие предложения, а под конец пары сбежал. И мне так хорошо стало, так спокойно, что на листе моей тетради сами собой появились самые невероятные связи и узлы. А когда прозвенел звонок и профессор собрала листы, я даже не испугалась озвученной ею просьбы.

— Кадет Сумеречная, подойдите ко мне.

— Да, слушаю вас, — произнесла я, оказавшись рядом и радостно поглядывая на дверь. Следующая пара по растительным ядам пройдет в теплице академии. Где, по сведениям моего браслета, должен был расти куст наримы, той самой белоканной, что ускоряет у многоликих и двуликих оборот. Я уже представляла, как договорюсь со смотрителем о паре вялых ягод для Бруга и получаю их в свои ручки, как вдруг меня из видений вывели вопросом:

— Это что?

Когтистый палец демонической руки указал на связь третьей Цепи некроманта с элементом приручения, в котором паразит нещадно выкачивает энергию из носителя. А затем и из себя ввиду крайней прожорливости и малого ума.

— Самоликвидация созревшего паразита, — не задумавшись, ответила я, абсолютно не обращая внимания на близость ходячего трупа.

— Вы знаете, где подобное использовалось? — все также мягко спросила Сули.

— Нет. Но могу предположить, что это удобный вариант для сокрытия смерти высокопоставленного или высокородного лица.

— Почему только его?

— Это очень редкий вид нежити, которую купить может не всякий, а поймать, вообще, искусство. — Я пожала плечами и, в очередной раз скосив глаза на дверь, улыбнулась. — Деликатес из хвоста амебы подают во дворце, три золотых за кило.

— Ловили?

— Пытались. — Денег на мою ведическую школу у семьи не было, поэтому отец искал, как быстро разбогатеть, а я разрабатывала варианты. И отлов амебы был среди них. Но как оказалось, специализироваться на ней одной невыгодно. Поэтому мой родитель решил биться со всеми видами мелкой нежити и собрал группу, а я стала их ученым советником. Благо, в Приграничье тварей было столько, что денег хватило на мое обучение, на приданое сестрам и личное дело Росса. Братец нынче Тарраха разводит зеркальных карпов в пруду.

— Занятно, — произнесла Сули, в точности копируя интонацию декана факультета Темных сил, и неожиданно предложила: — Хотите попасть на спецкурс для черных магов и смертников?

— Да! — радостно заявила я и подняла взгляд на лицо генерала. В следующее мгновение вся моя радость ушла. — Ой, мама!

— Страшная, да? — спросила профессор. И взгляд у нее стал колюче-холодным, как у человека, который знает о своем уродстве, привык к нему, принял, но все еще злится, когда ужасаются другие.

— Не-е-е-е-ет, — медленно выдохнула я и истово начала оправдываться. — После всего увиденного мной в академии вы очень даже милая! Ну, подумаешь, глазки разные, ну носик неизвестно чей, половина лица зеленая, вторая половина красная. На правой стороне три глубоких шрама, на левой спиленный рог. Губы ваши, светло-коралловые человеческие, волосы платиновые, кажется, тоже. А вот та рыжая косичка нет…

Ее лицо стало на два тона темнее, то бишь зеленее и краснее.

Милостивый боже, и ведь декан предупреждал — не приближаться к ней. И я судорожно сглотнула, не зная, что еще сказать, чтобы ситуацию исправить.

— Очень даже гармонично смотритесь, — пролепетала робко. — Скажите, а этот глазик чей?

Она потемнела еще чуть-чуть, посмотрела на потолок и поджала губы. Судя по судороге, что пересекла ее заплатанное лицо, меня сейчас убьют, но я ошиблась. Едва дверь закрылась за последним кадетом группы, прославленный генерал Сули захохотала как девчонка, разноцветными пальцами прикрывая рот. Правая рука у нее была от демона, а вот левая, как сборная огородная: кисть и большой палец от человека, а затем четыре разноцветных. Два разной степени зелености, один голубой и один красный с черным острым когтем.

И я смотрела на звонко хохочущую женщину с водопадом платиновых волос и одной красной косичкой и понимала, что уже не боюсь. Пусть и из кусочков собрана, как тряпичная кукла сшита, зато живая. Раньше красивой была, но и сейчас вполне себе ничего. Прозвенел звонок, и я с улыбкой спросила, могу ли идти. Она отмахнулась и, все еще смеясь, опустилась на стул. А я поспешила в теплицы, тихо радуясь тому, какой сегодня замечательный день. В проделке с кукой я вне подозрений, от Герберта не получу, на курсы попаду, Бругу с оборотом помогу и заручусь его поддержкой в еще одном деле. Конечно, он может не согласиться, но я уверена, между издевательствами Кудряшки и моими экспериментами он выберет меньшее из зол.