Галина Гончарова - Полудемон. Месть принцессы

— А почему у нас в Торрине…

— Потому что за ними — ты.

— Мы.

— А, неважно. У нас каждый маленький человек знает, что за ним стоит большой — ты, который за него и заступится. Ты же будешь отстаивать своих людей?

— Безусловно!

— Вот. А за этими никого нет. Вообще. Помни, Алекс, любой маленький человек становится сильным, когда за ним есть кто-то большой. И неважно, что помощь этого большого может быть вообще не нужна. Крестьяне и сами бы справились, но они должны знать, что за ними — кто-то есть. А иначе это не народ. А вот именно что стадо. Когда каждый только за себя.

— А за всех?

— Бог на небе, король на земле. Но Раденору не повезло. Здесь не играют ни тот ни другой…

Мне оставалось только мрачно кивнуть.

Ох, Анри. А ведь когда-то был грабителем, воякой… Мишель изменила всех, к кому прикоснулась. Таков дар огня. Он сжигает лишнее и наносное и оставляет чистой — суть. Бойца и сеньора.

Столица. Белые дома, мощенные камнем улицы, восхитительная архитектура, задуманная и исполненная одним проектом, и разящий, бросающийся в глаза контраст между особняками знати — ухоженными, цветущими — и людьми на улицах.

Нищими, с такой безнадежностью в глазах…

Вот глядя в них, я и начинаю понимать, что не могу пройти мимо. Если не я, то кто?

По праву королевской крови и рода именно я отвечаю за эту страну. И если я ничего не сделаю, мне стыдно будет предкам в глаза смотреть. Даже и демонам! Они-то уж точно не сдавались без боя!

Прекрасный королевский дворец, окруженный высокой бронзовой кованой решеткой, и неподалеку от въезда — сидящий в пыли безногий калека. Действительно безногий, просящий подаяние, уж я-то по ауре вижу. В Торрине никогда такого не было.

Стыдно. Каждый раз, как вспомню его тоскливые глаза, — стыд волнами накатывает. Я бросил в шапку перед ним несколько серебрушек — и подъехал вслед за Анри к воротам. Что я еще мог для него сделать? Чем помочь? До сих пор во рту горечь от его благодарных глаз.

— Кто?

Здесь стража была наглее и мордастее.

— Его высочество Александр Леонард Раденор со свитой. — Анри цедит слова через губу, рука поигрывает плетью. На стражника это впечатления не произвело.

— Какой Александр? У нас принц — его высочество Андрэ…

Ш-шись!

Плетка рассекла воздух так быстро, что только я и заметил. Стражник покатился по земле, завопил — Анри просто хлестнул его поперек жирной морды.

— Не твое дело, смерд! — рыкнул мой воспитатель. — Живо доложить старшему!

И уже мне, едва ли не с угодливым поклоном:

— Уж простите, ваше высочество, недоумки…

Недоумки действительно зашевелились, глядя на нас с откровенной ненавистью. Но Анри оставил плеть, поигрывая уже метательным ножом, Том держался за рукоять сабли, я вообще мечтал кому-нибудь порвать глотку… Одним словом — через пять минут нам уже униженно кланялся раззолоченный болван:

— Ваше высочество, позвольте проводить вас…

Угу. Дядя ждет. Семнадцать лет как.

Дождался.

Рудольф и Абигейль как раз принимают просителей. Это мы вовремя попали. Всего десять минут потолкались в коридоре, шесть раз выслушали вопли церемониймейстера и прошли в зал.

Сидят их величества на троне, красивые такие, раззолоченные, золото блестит, драгоценности блестят, челядь, опять же, камзолами шитыми сверкает, свет из цветных окон льется… я ж полудемон. Первой мыслью было — показуха. И второй. И третьей.

А когда я начал рассматривать своих родственников…

Уродственников, так будет точнее. Я ж вижу не только внешность, я еще и душу вижу. А вот душ там и не было.

Рудольф.

Внешне — прекрасный до сих пор золотоволосый рыцарь, чуть отяжелевший, похожий на льва матерущий мужик — не растерявший своей красоты. Девки падают и пищат от восторга.

Внутренне же… вот мужика я и не увидел. Так, слизь в короне. Ни воли, ни характера, ни душевной силы — все уже ушло, а нового-то и нет. Сидит себе на троне, пирует, по бабам ходит…

Не король. Ничтожество.

Абигейль.

М-да. Чуть не на двадцать лет моложе муженька. За собой следит что есть сил. Черные густые волосы, хищновато-крысиное личико, хотя и симпатичное, тощая фигурка, хотя и с нужными выпуклостями, роскошное платье синего цвета — в тон глазам…

А внутренне — ядовитая шлюха. Вроде плюща, который присасывается, выпивает силы, обвивает… и ты погибаешь в хищных лианах. Росянка. Мухоловка.

На меня оба смотрят с разным выражением. Рудольф — безразлично-брезгливо. Хоть и пытается изобразить любовь, но для него я бастард. И уже поэтому не представляю опасности… Ну-ну.

Абигейль же…

О, это гадина поопаснее.

Уже сейчас глядит настороженно и зло. Хотя чем я ей не понравился? Ведь и слова еще не сказал. Я отвечаю тетке взглядом абсолютной невинности, после чего синие глаза зло сощурились. Проняло.

Я кланяюсь, вложив в движение столько почтительности, что она уже казалась издевкой.

— Любезный дядюшка, по вашему повелению я, Александр Леонард Раденор, явился в столицу.

— Мальчик мой!

Рудольф по такому случаю даже зад от кресла отклеивает, вот чудо-то. Спустился ко мне, крепко обнял за плечи… Будь у меня хрупкие кости — тут и похоронили бы. С переломами всего плечевого пояса.

— Я так рад тебя видеть! Ты просто копия матушки, моей любимой младшей сестренки!

А ты врешь, как сивый мерин! Рад ты, как же! Да у тебя на морде читается: «Что ж ты, племянничек, по дороге не сдох?» И не дождешься, дядюшка. Раньше ты сам к Аргадону в гости пойдешь. С тетушкой под ручку.

Внешне я по-прежнему был само обаяние. Только плечо потер после дядюшкиных объятий, мол, болит. Тот тут же ахнул, вспомнил про мою болячку — и увлек меня к трону, громко приказав подать мне кресло.

Я кивнул на моих людей, дядюшка тоже закивал и распорядился разместить их с дороги. Где?

А хоть бы и в бывших покоях принцессы Мишель. Больше-то во дворце свободных комнат нет, все родня да друзья заняли. А вот комнаты Мишель были заперты еще дедом с распоряжением — оставить их для внука. Даже Рудольф не решился нарушить его указания. Эх, Рудик, неплохим ты мог бы быть человеком. Но трупом будешь краше!

Раззолоченный лакей провожал Анри и мое сопровождение, а я сидел рядом с дядей и разглядывал окружающих, которых он мне щедро представлял.

Принц Андрэ.

Лучшее определение — дрянь мелкотравчатая. На отца посмотреть приятно, а этого природа словно бы недоделала. Краски те же, но не такие яркие, роста не хватает, мышц, чего-то неуловимого. Словно бросили его на полдороге, недоделав. Смотрит презрительно.