Пропавшая невеста 2 (СИ) - Полина Верховцева
Собрание продолжалось еще не меньше часа. Кхассеры задавали вопросы. Сотни вопросов. В зале царило дикое оживление и удивительное единогласие. Если бы можно было отправиться в путь прямо сейчас, они бы не стали терять времени, и тут же выдвинулись в сторону границы. Но до зимы еще было время, которое предстояло потратить с умом и подготовиться к непростому переходу.
Брейр сидел, прислонившись спиной к жесткой спинке и сложив руки на груди. Под конец от громких голосов начала болеть голова. От усталости слипались глаза, внутри вяло ворочалась досада, в основном на самого себя, и желание, чтобы все это поскорее завершилось.
Едва дождавшись окончания, он вскочил со своего в надежде перехватить Хасса, но дорогу перегородила толпа тех, кто жаждал добраться до ягуара. Брейр и сам был бы не против пообщаться с новым кхассером, но крылья важнее. Он и так слишком долго был без своего зверя. Сил терпеть и дальше попросту не осталось.
Кое-как он протиснулся среди рослых, сильных мужчин, едва успев заметить, как Хасс вышел из зала.
— Проклятье! — прошипел и припустил следом, перескакивая через несколько ступеней.
— Брейр! — на пути встал черноволосый Лай, — какая неожиданная встреча.
— Угу, — болтать было совершенно некогда.
— Как там твоя зеленая?
— Зеленая? — он не сразу понял, о ком речь.
— То чучело, которое ты забрал со смотрин. Я смотрю, у тебя больше нет нитей, — кивнул на открытые запястья, — избавился от нее, да?
Это Доминика от него избавилась.
Брейр натянуто улыбнулся:
— Давай позже. Мне надо срочно увидеть Хасса.
— Кажется, он отправился в лазарет.
— Спасибо, — он проскочил мимо Лайя и рванул дальше, надеясь успеть.
Увы, гривастого уже и след простыл. Ни в коридоре, выложенном белым мрамором, ни возле главной лестницы, полукругом спускавшейся на первый этаж, его уже не было.
Ждать Брейр не мог. Он и так уже изнемогал от своей неполноценности, постепенно сходя с ума. Даже по ночам иногда снилось, что запрет исчез, а зверь, так и не появился. Отказался выходить, оставив его одного. После таких снов он вскакивал в холодном поту, с бешено ревучим пульсом. Прикладывал руку к груди, слушал, ловил отголоски своего кинта и никак не мог успокоиться. Больше так продолжаться не могло. Преисполненный решимости разобраться со всем прямо здесь и сейчас Брейр отправился в лазарет.
В главном замке Адракиса кипело оживление. Десятки кхассеров из различных кланов наполняли его животной яростью и силой, настолько осязаемой, что простым людям было не по себе. В эти дни служанкам было запрещено без надобности выходить из своего крыла, а повара получили заказ на мясо. Много мяса! Вареное, копченое, жареное, едва прихваченное огнем и сочащееся кровью.
В животе недовольно заурчало, напоминая, что последний раз он ел два дня назад. Не было ни желания, ни настроения. А сейчас, ни с того, ни с сего проснулся такой зверский аппетит, что был готов единолично обглодать целого кабана.
Позже. Сначала Хасс.
По высоким арочным переходам он добрался до крыла, в котором располагался лазарет. Что здесь потребовалось Хассу, и где его искать среди десятка палат Брейр не знал, поэтому толкнул дверь в первую попавшуюся.
Там было пусто. Серое окно, пять по-походному простых коек, да тумбочки рядом с ними — больше ничего. Отправился к следующей — тоже пусто.
А вот за третьей дверью его ждал сюрприз…
* * *
На одной из коек, по шею накрытая теплым одеялом, лежала девушка со спутанными рыжими волосами, а на стульчике рядом с ней сидела Ким. Она почти не изменилась. Все та же коса цвета спелой пшеницы и большие, смотрящие на него с явной тревогой, зеленые глаза.
При его появлении бывшая воспитанница монастыря Россы испуганно поднялась и вытянулась, как свечка.
— Что ты здесь делаешь? — ему не удалось сдержать удивление.
— Я вот…проведать пришла, — она удрученно махнула рукой на бесчувственную девушку.
— А я…
Дальше происходило что-то странное.
Вторая дверь, расположенная в другом конце палаты, распахнулась и на пороге появилась Доминика, с подносом, накрытым белой салфеткой. Брейр глазам своим не поверил, когда увидел ее, а Ника, наоборот, отшатнулась, стоило ему только сделать к ней шаг. В тот же миг он почувствовал, как за шиворот ухватили чужие пальцы и волоком вытащили из палаты.
Ворот рубахи врезался в горло, перебивая и без того сорванное дыхание, стоило дернуться и сдавливало еще сильнее.
— Я тебе говорил, чтобы ты не смел приближаться к Ким? — со всей дури его впечатало в стену, так что затылком приложился, и в глазах поплыло, а жесткие пальцы с ворота перешли на горло, перекрывая доступ воздуха.
Это был Хасс. С виду спокойный, как древняя скала, но тьма в его взгляде клубилась яростью.
— Стой, — прохрипел Брейр, цепляясь за руку старшего кхассера, — я не к ней шел!
— Доминика! — не оборачиваясь, позвал Хасс, — ты знаешь этого наглеца?
Прямая, как палка Ника, подошла к занятой койке, неспешно поставила поднос на тумбочку и, полоснув невероятной синью глаз, невозмутимо произнесла:
— Первый раз вижу.
— Вот видишь, — ухмыльнулся Хасс, продолжая как котенка удерживать возле стены, — она понятия не имеет, о чем ты.
Брейр скрипнул зубами, наблюдая за тем, как его бывшая лаами, делала вид, что его не существует. Хотелось подойти, встряхнуть, заставить посмотреть в глаза.
Но на пути стояла непреодолимая преграда в виде Хасса.
— Отпусти. Я не места не сойду. Клянусь.
Пальцы разжались, позволив, наконец вдохнуть полной грудью.
Брейр отпихнул его руку, угрюмо поправил мятую рубашку, которая под натиском старшего кхассера лишилась двух верхних пуговиц, и просипел:
— Я за тобой шел. Хотел узнать, когда ты мне зверя вернешь.
— Зверя, значит, обратно захотел, — протянул Хасс, складывая руки на груди, — а достоин ли?
За его спиной настороженно переглядывались Ким и Доминика.
— Ты сказал, что запрешь его до конца осени. Уже конец.
Гривастый никак на это заявление не отреагировал. Лишь смотрел свысока, будто чего-то ожидая.
— Ты освободишь его?
В ответ удивленно поднятая бровь.
— Ты обещал.
Вторая бровь тоже подскочила, наталкивая молодого кхассера на мысль, что он что-то делал неправильно.
Ах да… Главное-то забыл. Как увидел Доминику, так голова и поехала, растеряв все умные мысли.
Он тяжко вздохнул и сник, внезапно почувствовав себя
