Легенда о Плоской Земле - Алексей Петров
Геометру стало невероятно жаль несчастную. Он с ужасом представил, через что ей пришлось пройти. Но сумеет ли он ей помочь? Геометр решил обработать её раны лично, осторожно удалил остатки глаза из глазницы, бережно принялся заниматься порезами. Девушка почти не реагировала на манипуляции, вероятно, была при смерти. Завершив обработку, он использовал остатки порошка, а после при помощи трубки влил ей противоядие прямо в глотку. Двум другим уже помогли служки, теперь оставалось только ждать.
Тонизирующий напиток переставал действовать, и Геометр ощущал, как в его висках начинает пульсировать боль. Ещё час-два и она станет просто невыносимой. Он хотел было пойти к себе в келью, приготовить обезболивающее и лечь спать, как вдруг в лазарете появилась группа алых. Они подошли к отцу Градимиру и о чём-то с ним заговорили. Геометр решил, что ему следует подождать и узнать содержание разговора. Он встал в углу лазарета, стараясь расположиться так, чтобы его было трудно заметить, но при этом сам он мог видеть всё, что происходило вокруг.
Очевидно, разговор был не из приятных. Отец Градимир был хмур, отвечал обрывками фраз и явственно подчеркивал своё нежелание общаться с алыми. Те, в свою очередь, изображали притворную любезность, но в жестах и манере держаться ощущалось неприкрытое презрение к служителю церкви Первопламени.
— Тихон, — в этот самый момент к Геометру подбежал маленький служка, — получилось! Один из них пришёл в сознание!
Мальчик был искренне рад, тут же подбежал к отцу Градимиру и тоже сообщил радостную новость. Прежде чем пойти к пришедшему в себя больному, Геометр решил понаблюдать за реакцией священника и алых. Если хмурое лицо отца Градимира смягчилось, то алые выразили явное неудовольствие новостью. Но почему?
«Разгадаем эту загадку позже», — решил Геометр и направился к больному, от которого прибежал мальчик. Там уже был церковный лекарь, который с интересом осматривал пришедшего в себя алого.
— Удивительно, Тихон, но ты поставил правильный диагноз, — сказал старый лекарь. — Я не верил в успех, но, похоже, пора признать, что ты превзошёл меня. Кровь остановилась, а температура упала. Ты помнишь, что с тобой произошло? — обратился он к больному.
Тот устало посмотрел на лекаря, кивнул, потом перевёл свой взгляд на Геометра, отца Градимира, который только-только вошёл в палату, алых, появившихся следом… В этот момент во взгляде больного можно было явственно различить ужас. Геометр быстро посмотрел на лица алых. Убедившись, что никакой ошибки не произошло и один из них пришёл в себя, они не смогли скрыть своего неудовольствия.
— Вероятно, этот послушник был недостаточно предан своему делу и забыл о долге! — выдавил из себя один из делегации алых. Двое других сердито на него посмотрели, он потупил взгляд. Геометра разозлило это заявление, но он не решился вступить в перебранку и опустил взор, не желая лицезреть сектантов, травивших ядом собственных учеников и сожалеющих о том, что кто-то этих учеников сумел спастись.
— Брат Нажир напрасно так выразил свою мысль, — вмешался другой алый, видимо, старший из них во внутренней иерархии секты.
«Нажир», — пронеслось в голове у Геометра. Именно о нём рассказывал Мечтатель! Выходит, перед ним те самые люди, которые издевались над детьми. Красные! Поборов отвращение, Геометр посмотрел на пришедшую троицу. Нажир стоял впереди, был полноват и неприятен внешне. Глаза навыкате, круглое лицо, редкие волосы, возраст неопределённый — ему могло быть и двадцать пять и сорок пять лет.
Другой, поправивший его, был куда как более статным и внешне приятным. В чертах лица чувствовалась геометрическая строгость, глаза голубые, зрачок очень небольшой, что характерно для потомственных жителей поверхности, нос прямой, скулы резко выступали вперёд, придавая угловатость и без того прямоугольному лицу. Но в то же время из этой геометрической строгости проступала какая-то человеческая мягкость, располагавшая к себе. Этот человек обладал природным магнетизмом. Геометр не сомневался, что из троицы он был главным. Да и по возрасту он подходил больше остальных, ему не меньше пятидесяти, хоть на лице не так много морщин, проступавшая на щеках, под и над губами щетина и волосы на голове были седыми.
Третий совсем уж молодой и невзрачный, прятал лицо под капюшоном, поэтому Геометр различил только тонкие губы, которые изгибались в презрительной ухмылке. Впрочем, ростом он выделялся и был даже выше седовласого.
— Мы никогда не отрицали методы церкви Первопламени, — меж тем продолжил старший алый, — и теперь на практике получили подтверждение тому, что и вы можете помогать даже в безнадежных случаях. Это ещё раз доказывает, что между нами не так много различий.
— Их даже больше, чем принято считать, — твердо перебил его отец Градимир. — Для нас неприемлема мысль жертвовать жизнями десятков человек ради спасения одного!
Алый мягко улыбнулся, хотя в его взгляде ощущался холодок и раздражение.
— Но ведь заповеди вашей церкви призывают к самопожертвованию. По сути, вы прямо сейчас жертвуете своими силами и временем ради спасения людей, которых вы презрительно называете еретиками. А легенды об отцах церкви, бросавшихся в костры за несчастными в знак протеста против террора древних князей? Чем это отличается от того, что делаем мы?
Градимир зло посмотрел на него, но не нашелся, что ответить.
— Здесь не время и не место для богословских споров, Войтех. Вы хотели знать, сколько удалось спасти? Похоже, как минимум одного. Другое дело, что мы не позволим вам забрать их, если они сами не выскажут такого желания.
— Отец Градимир, — улыбнулся предводитель алых, — можете не сомневаться, что наш брат не колеблясь пожелает вернуться в наши ряды
— Правда, брат Окомир? — с плохо скрываемой угрозой в голосе спросил Нажир.
Лежавший на лавке больной закивал.
— Произнеси это, чтобы все дети Первопламени услышали.
— Да, — слабо проговорил Окомир, — я готов… даже сейчас.
— А вот торопиться не стоит, — вмешался Войтех с явным неудовольствием в голосе. — Раз церковь смогла спасти тебя от смерти, значит сможет поставить на ноги. Мы, к сожалению, не в состоянии позаботиться о тебе сейчас. Но мне хотелось бы узнать, кто же этот умелец, сумевший подобрать правильные лекарства от болезни наших братьев и сестёр?
— Ты не в своей секте, еретик, чтобы кто-то отвечал на твои вопросы, — зло ответил отец Градимир. — Если он желает отправиться с вами, так тому…
— А отвечать не обязательно, — мягко перебил его Войтех. — Полагаю, наших братьев спас
