Верное сердце (СИ) - Константин Константинович Романов
— Не могу! — рявкнул Андалф, глаза его продолжали изливать магию. — Кто-то хватает меня! Кто-то пытается перетянуть чары на себя! Обратить против нас!
Нарнетт осматривалась. Увидела неподвижный силуэт на одной из башен. Казалось, другие не видели его. Нечеловеческое зрение позволило распознать ей черты лица этого существа. Черты лица одного придворного рыцаря, что служит её родным на далёком востоке.
— Давайте в ту башню!
— Ваша светлость, зачем?
— Наверху, кажется, я заметила обсерваторию! Порлехт, собери отряд. Осмотрим оттуда округу! Сир Кэрвдон, стойте с рыцарями здесь!
— Ваша светлость, я настоятельно рекомендую вам!.. — воспротивился командир рыцарей.
— Собраться и покончить с этим безумием, Кэрвдон! — взорвалась она. — Раз и навсегда!
Пока основной отряд продолжал держаться во всеоружии против невидимого противника, который, возможно, и не планировал атаковать, небольшой отряд бросился в неприметную на фоне других башню. Разведчиков ждали долго, двоих не дождались вовсе — тех, что отправились проверить подземелья. Двери вниз Нарнетт распорядилась запереть и поставить тут стражу. Таинственный шёпот в голове звал её именно наверх. Она выглянула в одно из окон, снаружи ничего не поменялось, рыцари и чародеи были начеку, магия из странного прибора продолжала попытки проникнуть в окрестные постройки и просканировать их на наличие здесь органической материи.
— Мэль, я слышу его голос внутри… — проговорила Нарнетт, осторожно ступая за гвардейцами по мрачному коридору. — Он зовёт меня к себе. Хочет поговорить. Внушает это, ибо язык его мне непонятен.
— Это галлюцинации, дорогая, — отмахнулся её друг. — У меня тоже от наших фонарей помутнения какие-то, призраки мерещиться стали и… О, Всеотец!
Идущие впереди повернулись, Мэль заслонил Нарнетт так, чтобы они не увидели её, и пояснил:
— Всё в порядке, идите, я кое-что забыл рассказать нашей владычице…
Как только гвардейцы прошли в следующий тёмный коридор, Мэль прижал Нарнетт к стене, поднёс к её лицу фонарь. Она не двигалась, не понимая, что он делает.
— Клянусь всеми богами и илтатриями, Нара, когда я взглянул в твои глаза, на меня смотрела не ты… В темноте твои глаза слегка подсвечиваются. Раньше не видел такого.
— Что?! — удивилась она. — Это огоньки фонарей отражаются!
— Я не спутаю мутацию с физическим явлением! Твоя трансформация проходит слишком быстро! Нужно срочно явиться к этому ублюдку-отшельнику, пускай останавливает развитие!
— Ваша светлость! — послышалось позади. — Всё ли в порядке?
— Всё хорошо, дайте нам поговорить. Мэль, я к нему ни в жизнь не вернусь! Он из меня психического инвалида сделает!
— Лучше остаться инвалидом, чем живым мертвецом! Ты пока дышишь, пока любишь, сочувствуешь, но в тебе всё больше агрессии! Не такой, как раньше, не женской агрессии. А животной!
— Ваша светлость! Кто-нибудь?! — послышалось уже впереди.
— И что ты сделала с этим оболтусом полчаса назад внизу? Словно ты подчинила его себе, хотя с детства придворные чародеи изучили тебя. Нет в тебе способностей к магии, нету!
— Я не знаю… — растерянно отвечала она. — Не понимаю, что со мной происходит. И боюсь понимать. Пойми, что мне некому довериться кроме тебя, родителей и мужа. Уверена, они бы подсказали, нашли бы выход. Думаю…
— Мне показалось или?.. Слышишь? Грохот.
— Это впереди.
Мэльдан обнажил оружие, снял круглый щит с ремня на спине, взял в руку, прикрывая спутницу.
— Куда они пропали? — спросил он. — Возвращайся к тем, кто остался позади. Я проверю. Если что, беги, не оглядывайся. Мы попали в ловушку по твоей воле, дорогая.
Нарнетт застыла на месте, держа фонарь перед собой. Её друг детства исчез. Впереди раздавался шум, словно гвардейцы сцепились с кем-то. Или пытались выбраться из-под завала.
— О, Всеотец, какая же я дура! — прошептала она. — Привела своих людей в логово к чудовищам! Осадные орудия! Нужно было превратить эти развалины в труху, а… Мэль?
В дверном проёме, где пропал барон, стоял неподвижный силуэт. Не столь великий, как Мэльдан. Нарнетт попяталась назад, упёрлась в запертую решётку. Попыталась открыть, но услышала, как кто-то звенит связкой ключей.
— Это ты звал меня в моей голове? — обратилась она к незнакомцу.
— Мне тяжела ваша речь, женщина. Ближе.
Она не тронулась с места, готовясь ударить его фонарём.
— Почему нет крика, — прозвучало не как вопрос, а утверждение. — Тогда подойти надо мне.
В доли секунды перед её фонарём оказался худощавый мужчина, чуть старше её самой. Глаза его — бледно-слепые, цвета выпавшего снега. Нос — узкий, ноздри приподняты вверх. Уши слегка торчали вверх, словно у него была эльфья кровь. Одет в лохмотья не по размеру, на пальцах что-то похожее на перепонки. Вместо человеческих ногтей: когти невиданного лесному зверью размера.
— Это ты прилетел к Табии? — борясь с дрожью в голосе, спросила она.
— Кто Табия.
— Девочка с такими же, как у тебя глазами.
— Я не уметь летать.
Нарнетт не сводила взгляда с двух неморгающих точек, что буквально истязали её. Он стоял не больше, чем на расстоянии вытянутой руки от неё.
— Ты вампир?
— Кто есть вампир.
— Чудовище, что питается кровью, — с неприязнью выдавила она.
— Не нужно крови.
— Кто ты такой?
— Нет.
— Что нет?
— Нет, — он слегка наклонил голову, эмоций на страшном лице не было вовсе.
— Как с тобой разговаривать, если ты меня почти не понимаешь? Ох, начну сначала… Ты звал меня, видимо, увидел сверху, как и я тебя.
— Тебе принадлежит наше зрение. Ты часть нашей семьи.
— Я не мертвец! Нет! Я живая!
— До каких пор, — снова утверждение, а не вопрос.
Нарнетт подскосило, она рухнула на пол, прижалась к решётке.
— Что тебе от меня нужно? Зачем ты звал меня? — сдерживая слёзы, спросила она.
Он наклонился, присел на корточки, обхватил колени когтистыми руками и начал говорить:
— Тебе рано приходить сюда, в родной дом. Герцогиня. Ты одно лицо прабабка Эндаррия.
— Откуда ты знаешь её? Она умерла почти сто лет назад.
— Покой её в одной из соседних башен.
Нарнетт охватила лицо от ужаса. Он улыбнулся, зубы его — наточенные клыки, все до единого.
— Моя прабабка… Тоже из вас?
— Ты из нас также.
— Как? Но почему? За что?!
Кто-то услышал её крик, но ответный крик был слишком далёким. Несмотря на разруху, стены давали драгоценную тишину и покой обитателям.
— Морны. Морнги… — он пытался подобрать нужное слово, но не мог выговорить одну букву. — Моргунеры. Нет. Сложное слово. И такое простое.
— Ты можешь позвать кого-то, кто лучше понимает нашу речь?
Он вновь наклонил голову, встал, обратил взор в дальний
