Скверная жизнь дракона. Книга пятая (СИ) - Костенко Александр

— Догадываюсь, но точно не уверен.

— Ликус, тебе…

Густах задумчиво погладил подбородок и уточнил, много ли я знаю про алхимию и структурную магию. Я честно ответил, что преступно мало. Дальше маг уточнил, занимался ли я хоть раз самой алхимией, неважно какой: зельями или материалами. Я ответил отрицательно, и Густах молча думал долгую минуту, копаясь в воспоминаниях. А потом рассказал то, что уже меня заставило задуматься.

Часть порождения, даже не подготовленная с помощью структурного раствора — всегда выгодней, чем обычная вещь. Взять ту же кожу скверного кабана, или кракчата. Она чуть прочнее обычной свиной кожи, медленней изнашивается, протирается и трескается. И с этим я согласен, потому что моему плащу скоро год, а только недавно появились небольшие заломы в местах постоянных сгибов.

Но есть и другие, перерабатываемые части скверных порождений, как чешуя какой-то полузмеи-полукролика. Её добыть несложно, и не обязательно подготавливать с помощью раствора. Если её обжечь докрасна и размельчить в труху, то получится отличная присадка к любому металлу. Она повышает тугоплавкость, с ней тот же котёл из железа выдержит температуру в полтора раза выше, чем обычный без присадки. Но чуть понизится долговечность.

И если дом Миастусов будет знать об объёмах заказанной чешуи, то он сможет предположить и сколько получилось присадки. И не самая большая проблема совместить количество присадки с количеством заказанного металла у самого благородного дома. А значит можно и предположить, сколько и чего изготовлено. И сопоставить с количеством вещей, проданных академией Миастусам.

Благородные своей монополией на торговлю и надзором за заказами в гильдии насквозь видят все финансы академии. И, зная это, могут вовремя ограничить жизненно важные поставки того же продовольствия, если увидят малейшую попытку магов что-то затеять или скрыть.

Всё сказанное Густахом придавало смысл словам Хубара, что академии заинтересована в бесконтрольном провозе вещей от порождений, но повергал в шок сам факт столь широкого использования их частей. Я и раньше догадывался об этом, но до такой степени, с глубокой переработкой и прочим — о подобном я даже подумать не мог. И пример с присадкой явно неединичный, раз Густах рассказал о нём как о рутинном явлении.

— Не люблю все эти словесные выверты, — я отставил опустевшую чашку, посмотрел в глаза наставнику и решил действовать напрямую. Мне Густах казался разумным, не любящим экивоки. — Если я скажу, что у меня есть… вариант сделать так, чтобы одна или две конкретных части порождения не контролировались благородным домом, то… что бы я получил от академии?

— Что? — не веря услышанному, Густах уставился на меня как на набитое соломой чучело дракона. И переспросил, о чём я вообще говорю. Я повторил, не вдаваясь в подробности. Маг сдвинул брови и поиграл желваками. — Ты серьёзно?

— Мне кажется, или подобным не шутят?

Наставник замолчал, о чём-то усиленно думая. Встал, прошёлся в дальний конец помещения, где под одним из столов скрывался небольшой сундук. Из него он вытащил мешочек и флягу. В мешочке оказались чайные листья, а во фляге вода. Густах обновил заварку в чайнике, добавил воды и вновь зажёг свечу под ним. Нам явно предстоял долгий разговор.

— Не части порождений. Заллай.

— Чего? — я едва сдержался, чтобы не обложить нутона отборным трёхэтажным матом. Я ему сделку века предлагаю, а он меня погавкать просит.

— Так в академии называют части порождений, остающиеся после оклазии. И не только в академии, везде их так называют.

— Заллая?

— Да. Ты сказал, что одну или две заллаи контролировать не будут. Какие именно?

— Это зависит не от меня. Если мне академия передаст список самых важных заллай, то из него и выберут.

Я вкратце рассказал, как именно предлагаю составить список. Разбить заллаи на три группы: сначала самые важные или дорогие, потом средней важности, а в конце обычные. Буду пытаться сделать так, чтобы хоть одна заллая оказалась из важных, а другая уж как получится.

Густах слушал меня внимательно и о чём-то усиленно думал. Его брови как сдвинулись несколько минут назад, так и не расходились.

— Всё это звучит как-то…

— Мне, если честно, плевать, контролируют академию полностью или частично. Но сейчас я могу… обменять отсутствие контроля и получить что-то от академии. Вопрос лишь в том, что именно.

— Если то, о чём ты говоришь правда, то… Я не знаю, что именно тебе предоставит академия. Такие вещи решает магистрат, и не сразу.

— Проблемы в этом нет, — я чуть развёл руками. — На этот клаш я уезжаю. Двадцати дней магистрату хватит на подумать?

— Да, должно. Я передам, но меня спросят о гарантиях.

— Гарантии? — мой рот скривился в насмешливой улыбке. — Это я должен спрашивать магистрат про гарантии, особенно после всех этих плясок вокруг порождений. Какие я знаю, какие не знаю, какие видел, какие нюхал. Бред! Всё это выглядит как сознательное затягивание обучения, и мне это не нравится. Так что пусть магистрат сам даёт гарантии и решает, чем заплатит за моё предложение.

Меня аж всего передёрнуло от воспоминания, как на пятый день я встретился с Раскаей и передал ей список порождений. Те две выданные мне книги пришлось отдать, а взамен я ничего не получил. Эльфийка сказала, что по начертательной магии или созданию зелий пока что ничего нет и нужно оставить заказ на копирование, а по порождениям она принесёт на встречу с наставником. Так ещё выяснилось, что с девушки сняли обязанность обучать меня начертательной магии и созданию зелий, нового учителя не назначили и моё обучение находилось в подвешенном состоянии. Все эти свободные дни я маялся от безделья, а книга по магии призыва полностью изучена и ничего нового из неё не узнать. Хотя, понимай я суть начертательной магии, всех этих рун и печатей, то хоть что-то бы и узнал. Но единственное, что я мог делать: сидеть на кровати и смотреть в одну точку в ожидании ночи, чтобы лечь спать.

— Хорошо, я передам магистрату твоё предложение, — Густах согласно закивал и посмотрел на чайник. Из его носика медленно струились ниточки пара.

Только наставник открыл рот, чтобы предложить ещё чаю — как в дверь постучали. Маг почему-то нервным голосом разрешил стучавшему войти.

— Здравству… — вошедшая равнинная эльфийка с синими кругами от недосыпа под глазами удивилась, увидев меня. Она чуть не подскочила на месте, ещё сильнее сжав в руках тонкую стопку листков. — Здравствуйте, Густах. Здравствуй, Ликус.

— Ты вовремя, — наставник подошёл к эльфийке, взял листки и посмотрел их содержимое. Я разглядел восемь листков, ровно по количеству указанных мною тварей: пять плюс три. — Попейте чаю, мне нужно отойти. Скоро вернусь. Ничего здесь не трогайте и из помещения не выходите.

Показав на полку, где между стопками бумаги и склянкой с тёмно-синим содержимым стояла ещё одна кружка — Густах вышел в архив под аккомпанемент вопросов растерявшейся эльфийки. Она несколько секунду молча смотрела на закрывшуюся дверь, пока не сглотнула, приняла неизбежное и медленно села напротив меня. И сразу же опустила взгляд, словно боялась смотреть на меня.

— На этих листках были порождения?

— Да, все указанные тобой, — эльфийка всё так же смотрела на свои колени.

Нежелание выдать мне книгу сразу обо всех порождениях — главное доказательство, что академия затягивает обучение, но это не получится трактовать как «ставить препоны». Маги отвертятся, сказав, что информацию следует давать дозированно и проверять, как ученик её усваивает. И только убедившись, что я усваиваю материал и использую полученные знания при охоте на порождения — вот тогда-то и выдадут мне всё. Бред, не иначе. Книги о порождениях можно же в книжарнях купить, или в гильдии авантюристов почитать. Зачем всё так усложнять?

Пока мною разливался чай по кружкам — эльфийка всё так же сидела с опущенным взглядом. Я поспешил спросить, не было ли у неё проблем из-за меня. Когда с разрешения архимагистора я зашёл в здание архива и отвлёк её от работы — сидевшая за столом женщина уж очень сильно обозлилась.