Сказка - Стивен Кинг
– Зачем платить лишние деньги за машину, которая не ездит?
– Скажу больше, Чип: зачем платить налог, если у тебя нет прав?
– А что на счёт Адриана Боудича? Отца или деда? Может быть, он имел права.
– Не думал об этом. Я проверю. – Отец замолчал. – Ты уверен, что хочешь заниматься этим?
– Уверен.
– Тогда расспроси его о чём-нибудь. Потому что, насколько я могу судить, его не существует.
Я сказал, что спрошу. На этом, казалось, разговор подошёл к концу. Я подумал рассказать о странном шуршащем звуке, который слышал в сарае – сарае с массивным амбарным замком на двери, который якобы пуст, – но не стал. Этот звук вспоминался мне всё реже, мне и без него было о чём подумать.
3
Я всё ещё размышлял обо всех этих вещах, когда снимал клеёнку с кровати в комнате для гостей, где мне предстояло спать часть весенних каникул, а, может, до конца каникул. Постель была заправлена, но простыни пахли затхлостью и сыростью. Я снял их и постелил свежие из бельевого шкафа. Насколько свежие я не знал, но они пахли лучше, и там был комплект для раскладного дивана и одеяло.
Я спустился вниз. Радар сидела у лестницы и ждала меня. Я бросил постельное бельё на мягкое кресло мистера Боудича и заметил, что придётся его отодвинуть вместе с маленьким столиком, чтобы разложить диван. Когда я отодвинул стол, ящик наполовину открылся. Я увидел кучу мелочи, губную гармошку, такую старую, что большая часть хромированного покрытия стёрлась… и баночку «Карпрофена». Это обрадовало меня, потому что мне не нравилось думать, что мистер Боудич игнорирует недомогания своей стареющей собаки, и это объяснило, почему женщина из зоомагазина пошла мне на уступку. А вот то, что лекарства не очень-то помогали, меня не радовало.
Я накормил Радар, засунув таблетку из новой баночки в её еду. Я думал, новое лекарство будет лучше и, возможно, более действенным. Затем поднялся наверх за подушкой. Радар снова ждала у подножия лестницы.
– Господи, ты уже всё слопала!
Радар хлопнула хвостом и отодвинулась ровно настолько, чтобы я мог пройти.
Я немного взбил подушку и бросил её на новую кровать посреди гостиной. Мистер Боудич мог разворчаться из-за этого, вероятно, разворчится, но я решил, что всё будет хорошо. Уход за его фиксатором казался довольно простым, но я надеялся, что в «Домашнем уходе для чайников» есть что-нибудь о том, как перемещать его из инвалидного кресла, в котором, как я полагал, его привезут, на кровать и обратно.
Что ещё? Что ещё?
Бросить старое постельное бельё из гостевой комнаты в стиральную машину, но это может подождать до завтра или даже до понедельника. Телефон – вот, что ещё. Нужно, чтобы он всегда был под рукой. Его стационарный беспроводной телефон белого цвета выглядел так, будто прямиком пришёл из фильма «Ти-Си-Эм» семидесятых годов о копах и грабителях, где у всех парней бакенбарды, а у цыпочек пышные причёски. Я проверил рабочий ли он и есть ли гудок. Я опускал его обратно на зарядную подставку, когда он зазвонил у меня в руке. Вскрикнув от испуга, я выронил трубку. Радар залаяла.
– Всё хорошо, девочка, – сказал я и поднял телефон. На нём не было кнопки приёма звонка. Я всё ещё искал кнопку, когда услышал голос мистера Боудича, слабый и далёкий: «Алло? Ты там? Алло?»
Итак, нет кнопки ответа и нет определителя номера. С таким старым телефоном мне не оставалось ничего другого, как просто ответить.
– Алло, – сказал я. – Это Чарли, мистер Боудич.
– Почему Радар лает?
– Потому что я вскрикнул и уронил телефон. Я держал его в руке, когда он зазвонил.
– Напугал тебя, да? – Он не стал дожидаться ответа. – Я надеялся, что ты будешь на месте, потому что у Радар время ужина. Ты покормил её, да?
– Да. Она всё съела в три глотка.
Мистер Боудич хрипло рассмеялся.
– Да уж, она такая. Она немного шатается на своих «спичках», но аппетит такой же хороший, как всегда.
– Как ваше самочувствие?
– Нога чертовски болит, даже несмотря на допинг, который они дают, но сегодня они подняли меня с кровати. Повсюду таскаясь с этим фиксатором, я чувствую себя Джейкобом Марли17.
«Это цепи, которые я носил при жизни».
Он снова издал этот хриплый смешок. Мне казалось, он был изрядно прибалдевшим.
– Читал книгу? Или смотрел фильм?
– Фильм. Каждый сочельник, по «Ти-Си-Эм». Мы часто смотрели «Ти-Си-Эм» у нас дома.
– Я не знаю, что это. – Разумеется, нет. Никаких фильмов «Тёрнер Классик Мувис» по телевизору, который оснащён только… как миссис Силвиус назвала их? Кроличьи уши?
– Я рад, что застал тебя. Они отпустят меня домой в понедельник после обеда, и мне сначала нужно поговорить с тобой. Можешь завтра прийти? Мой сосед по палате будет смотреть бейсбол в комнате отдыха, так что мы останемся наедине.
– Хорошо. Я застелил для вас раскладной диван, а также кровать для себя наверху, и…
– Остановись на минутку, Чарли… – Последовала долгая пауза. Затем: – Способность хранить секреты входит в набор твоих талантов, таких как заправка постели и кормление моей собаки?
Я подумал о годах пьянства моего отца – его потерянных годах. Тогда мне приходилось часто самому заботиться о себе, и я злился. Злился на мать за то, что она умерла – глупо, конечно, потому что это была не её вина, но вам стоит помнить: мне было всего лишь семь, когда её убили на проклятом мосту. Я любил своего отца, но злился и на него тоже. Злые дети попадают в неприятности, и у меня был очень способствующий этому помощник в лице Берти Бёрда. Когда с нами был Энди Чен, мы вели себя смирно, потому что Энди был вроде бойскаута, но оставаясь вдвоём, мы вытворяли просто невероятную херню. Если бы нас застукали, были бы большие проблемы – вплоть до полиции, – но этого так и не случилось. И мой отец ничего не знал. И не узнал бы, будь на то моя воля. Хотел ли я рассказать папе, что мы с Берти размазали собачье дерьмо по лобовому стеклу машины нашего самого ненавистного учителя? Даже когда я пишу это здесь, где обещал всё рассказать, я содрогаюсь от стыда. И это было не самое худшее.
– Чарли? Ты ещё
