Андрэ Нортон - Черный Кровавый Триллиум

— Королева Ганондри... это была сущая дьяволица! Как хорошо, что нам не придется иметь с ней дело. Когда мы приплыли, на берегу только и говорили о ее встрече с Жалящим Убийцей. Надеюсь, Ледавардис будет более сговорчивым?

— Я смогу поладить с Ледо,— заверил Орогастус.

— Я тоже так думаю.— Лорд из Лаборнока теперь облизывал сладкие пальцы.— Будет неприятно, если его пираты выйдут из-под контроля и начнут грабить портовые города, где живут поддерживающие меня люди. Пусть рэктамцы захватят Дероргуилу и сразу возвращаются домой. Продолжать дело будут мои воины. Запомните, волшебник, мы не договаривались превращать мое будущее королевство в разграбленную выжженную пустыню!

— Подобное никогда не случится,— заверил колдун,— Клянусь Силами Тьмы и Священной Звездой, которая питает энергией мои талисманы!

Орогастус поднялся, взмахнул рукой. Еда и напиток исчезли. Замешкавшись на мгновение, он тем же взмахом руки очистил от грязи свои белые одежды, а затем положил в карман красную книжечку.

— Здесь моя работа закончена. Магия подсказывает мне, что премьер-министр Джерот, его адмиралы и ваши мужественные друзья затеяли гнусную перебранку из-за права владения дероргуильским дворцом. Возьмите свое оружие, и давайте-ка пойдем туда и прекратим этот сыр-бор. А потом начнем нормальный военный совет. 

 Глава 23

Харамис нашла свою сестру Кадию в лодке, плывущей по бурлящим водам реки Мутар. С Кадией были верные Джеган и Лумому-Ко. Во второй лодке сидели воины-вайвило. Когда Великая Волшебница встала между Дамой Священных Очей и Джеганом и подняла над ними невидимый волшебный зонт, чтобы укрыть от проливного дождя, Кадия посмотрела на нее с немым изумлением.

— Мне известно, что ты собираешься сделать,— сказала Харамис,— и я пришла, чтобы отговорить тебя от этой безумной затеи.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Учительница из Края Знаний рассказала мне о твоих планах. Это бред сумасшедшего — не посоветовавшись ни с кем, выбивать почву из-под ног Анигели. Ты должна отказаться от своих намерений.

— Мои планы — вовсе не бред! — воскликнула Кадия.— Что знаешь ты о взаимоотношениях между человечеством и Народом? Ты с головой ушла в изучение магии, в то время как на бедный Полуостров обрушивается несчастье за несчастьем! Ты ничего не предприняла, чтобы спасти мой талисман от Орогастуса! Ты ничего не сделала, чтобы помешать этой идиотке Анигели заплатить выкуп! А теперь ты осмеливаешься вмешиваться в мои дела!

— Я пришла, потому что люблю тебя и волнуюсь...

— Убирайся! Что бы ты ни говорила, я сделаю то, что должна! Ты можешь остановить меня, только убив!

Маленький Джеган, не посвященный в планы Кадии, закричал ей:

— Пророчица, не говорите так с Белой Дамой!

Она сверкнула на него глазами, как хищник, у которого попробовали отнять добычу:

— Замолчи! Это касается только меня и моей сестры!

— Неправда,— сказала Великая Волшебница. Лицо ее было печально.— Это касается народа Джегана, и Лумому-Ко, и вообще всех народов мира. Я их защитница и...

— Они выбрали своим вождем меня, а не тебя! — торжествующе крикнула Кадия.— И ты не имеешь права влиять на их поведение, они свободны, они не твои рабы! Оставь нас в покое!

— Позволь мне только объяснить...

— Великая Волшебница, уходи! — сказала Кадия тихим угрожающим голосом.— Или ты хочешь силой заставить выслушивать твои речи?

Харамис опустила голову:

— Ну ладно. Вижу, сейчас с тобой разговаривать бесполезно. Но я вернусь, так и знай.

Она исчезла, и дождь стал еще яростнее молотить по двум лодкам.

— Пророчица, что ты наделала? — простонал Джеган.— Тебе следовало выслушать Белую Даму!

— Правильно,— сказал Лумому, и вайвило огорченно загудели, выражая свое с ним согласие.

— Я знаю, что она хотела сказать,— возразила Кадия.— Но от ее слов ничего не изменилось бы, поэтому не было никакого смысла выслушивать ее.

— Но ведь она Белая Дама...— не сдавался Джеган.

— А я Дама Священных Очей! — Кадия схватила амулет.

Внутри янтаря мерцал кроваво-красный Триллиум.

— Пока вы со мной заодно и не разбежались каждый своей дорогой, не надо спорить! Лучше сильнее работайте веслами, чтобы мы приплыли к месту до наступления ночи.

Наконец-то настал этот час.

Великая Волшебница была совсем одна в своем кабинете в башне на горе Бром, которая когда-то была его домом, а теперь стала ее убежищем. Снаружи бушевала страшная снежная буря, но она не обращала на нее внимания. Она села на свой любимый стул возле камина, где они когда-то сидели вдвоем, где впервые увидели друг друга, и подняла талисман, глядя на гладкий зеркальный диск. Капелька янтаря в центре талисмана между тремя лепестка-ми-крыльями поблескивала золотом, а крошечный бутон внутри был черным-черным.

«Вот теперь,— подумала она,— мне на самом деле необходимо взглянуть на него и послушать, что он говорит. Я должна узнать его планы, должна выведать, что он замышляет против Анигели, против королевства Двух Тронов и против всего мира. Талисман, ты позволишь мне посмотреть на него так, чтобы моя душа не пропала? Я все еще люблю его. Я ничего не могу с собой поделать. Я знаю, что даже смотреть на него опасно, но, если я не посмотрю, я не смогу выполнять свой долг. А я хочу исполнить его».

Она сказала:

— Покажи мне Орогастуса.

И она увидела его. Тот беспечно шел по шаткой палубе рэктамского боевого корабля, который несся на всех парусах по бурному морю. Его белые волосы развевались на ветру, белые одежды прилипали к высокому мускулистому телу. Лицо его изменилось не сильно, может, немного ожесточилось и погрубело с тех пор, как она видела его в последний раз. Тонкие, красиво очерченные губы, высокие скулы, под белоснежными бровями — бледно-голубые глаза, прозрачные как лед. Он был чисто выбрит, и лицо дышало такой энергией, словно он черпал ее из бушующего ветра. С ним не было ни одного из захваченных талисманов.

Задержавшись у входа в кубрик триремы, он ухватился за поручень и посмотрел поверх высоких волн. Он улыбался...

Харамис затаила дыхание. Не Черный Триллиум и не Трехкрылый Диск, а какое-то странное чутье подсказало ей, о чем он думает — не о завоевании мира и не о победе Звездной Гильдии, не о Силах Тьмы и даже не о Скипетре Власти, который он так жаждал заполучить.

Он думает о ней...

Сердце перевернулось у нее в груди, и она почувствовала, что вот-вот разрыдается. А потом окликнет его через тысячи лет, назовет по имени и будет ждать ответа, отправится к нему, дотронется, коснется...