Кристофер Сташефф - Чародей поневоле

Род усмехнулся, хлопнул короля по плечу и поморщился от боли: латы — штука крепкая. Услышав, как спрыгнул с Векса отец Эл, Род обернулся и увидел, что священник бежит по равнине к линии противника, к аббату! На миг Рода охватила злость. Что же это такое — измена? Но вот злость сменилась досадой. Что поделаешь? Разве мог он винить этого человека за то, что он решил встать на сторону своих собратьев по ордену?

— Что это был за монах? — требовательно спросил Туан.— И как вышло, что ты поддался чьим-то злым чарам вместе с женой и чадами? Где ты был? И как ты сумел вернуться? Нет, лучше скажи мне, кто заколдовал тебя, кто повелевает мерзавцами, заточенными в мои подземелья? Скажи, и я поведу на него своих рыцарей!

Род усмехнулся и заслонился рукой.

— Давайте по порядку, ваше величество, молю вас! Но я очень признателен вам за вашу заботу.

— Ты представить себе не можешь, как отчаянно мы нуждались в тебе. А что с леди Гвендилон и вашими детьми?

— Они вернулись со мной, все целы и невредимы. Что же до всего остального… История удивительная, но понять ее будет легче, если я все поведаю вам подробно, от начала до конца. Так что давайте немного подождем с этим, ладно?

— Похоже, воистину придется подождать,— не слишком весело отозвался Туан.— Только что ты оттянул начало битвы, Великий Чародей, но окончания ее тебе предотвратить, я думаю, не удастся.

— Но попытаться стоит, верно? Примирение всегда возможно.

— Я готов попробовать.— Туан покачал головой.— Но уже были произнесены резкие речи, лорд Чародей, и, боюсь, исправить что-либо уже невозможно.

— Вероятно, вы правы, но мне бы хотелось убедиться в этом самолично. Давайте вызовем гонца-парламентера.

Однако им пришлось подождать с этим. Поодаль, возле лошади аббата, стоял отец Эл, а аббат читал поданное ему священником послание. Голоса их были слышны даже издалека.

— Папа Римский? — вскричал аббат взволнованно и возмущенно.— Ну, нет! Наверняка теперь это всего лишь легенда!

— Вам прекрасно известно, что это не так,— отвечал отец Эл вежливо, но твердо.— Вам известно, как долго осуществлялась передача церковной власти со времен апостола Петра, и потому вам должно быть понятно, что несколько веков ничего не могли изменить в этой традиции.

Аббат опустил дрожащую руку с зажатым в пальцах посланием.

— И все же мне это кажется невероятным. Какое вы можете мне предоставить доказательство, что все это правда и что подпись и печать подлинные?

— Вы видели печать в своих книгах, лорд аббат. Неужели вы вправду сомневаетесь в ее подлинности?

На миг их взгляды встретились. По лицу аббата пробежала тень сомнения.

— Нет… Не сомневаюсь. И все же… Пять долгих веков… За это время Ватикан успел забыть о нашем существовании. Как же получилось, что теперь, только теперь они решили вспомнить о нас, и то только затем, чтобы дать приказ?

— Имело место постыдное упущение,— признал отец Эл.— Но с другой стороны, разве основатель этой ветви вашего ордена озаботился тем, чтобы уведомить Ватикан о своих намерениях и даже о своем присутствии здесь? Разве можете вы, положа руку на сердце, признаться в том, что вы лично или кто-либо из ваших предшественников искали контакта с Ватиканом? Только не заверяйте меня в том, что это вам не под силу,— я встречался с вашими монахами.

Аббат не мигая смотрел на отца Эла. Рука его все еще дрожала. Наконец он кивнул.

— Да. Вынужден признаться, имеет место обоюдная неправота. И все-таки, как же так могло случиться, что вы появились с этим посланием именно сейчас?

Выражение лица отца Эла смягчилось. С доброй, сочувственной улыбкой он проговорил:

— Милорд, ведь вы катодианец и знаете о Финагле.

Аббат поморщился.

— Ну да, конечно! «Когда итог будет наиболее удручающим», и так далее… Да-да, безусловно…— Он вздохнул и выпрямился в седле.— Однако мы должны смириться с этими превратностями судьбы ради того, чтобы обратить их против них же самих, верно? Поэтому скажите мне, святой отец, какое же распоряжение передал через вас его святейшество?

— Не могли бы мы переговорить с глазу на глаз, милорд?

— Если нужно, значит, нужно,— вздохнул аббат и спешился. Нагрудник и шлем довольно несуразно смотрелись в дополнение к сутане.

Они с отцом Элом медленно пошли между двумя армиями, о чем-то негромко переговариваясь.

Туан непонимающе нахмурился.

— Кто этот монах, которого ты привез с собою, лорд Чародей?

— Он человек честный и порядочный,— торопливо ответил Род.— Если бы не он, я бы до сих пор… находился там, куда угодил. Или погиб бы.

Туан кивнул.

— Звучит убедительно. Однако ты не можешь быть совершенно уверен в том, чтобы при всей своей порядочности он не предал тебя.

— Нет,— покачал головой Род.— Такой уверенности у меня нет.

— Так я и думал.— Туан расправил плечи и сел в седле прямее,— Что ж, теперь мы узнаем, предал он тебя или нет. Они идут к нам, дабы вступить в переговоры.

Король пришпорил коня и выехал навстречу лорду аббату. Векс затрусил следом за конем Туана. Поравнявшись с пешим аббатом, Туан спешился, и Род решил, что это добрый знак. Вряд ли можно было надеяться на примирение, если бы один оппонент взирал на другого сверху вниз. Род также спешился.

— Итак, милорд аббат,— сказал Туан,— Господь остановил и предотвратил побоище, когда все смертные решили бы, что уже слишком поздно. Не стоит ли нам, вам и мне, изыскать какой-либо способ воспользоваться этим дарованным нам свыше миром?

Аббат был бледен и явно сильно нервничал, но губы его были решительно сжаты.

— Если ваше желание таково, ваше величество, я не вправе ему противиться. Однако мы должны кое о чем договориться.

— Согласен,— ответил Туан,— Говорите.

Аббат глубоко вдохнул.

— Мы должны договориться о том, что Церковь и государственная власть будут властвовать и действовать раздельно.

Туан изумленно моргнул.

Потом медленно склонил голову.

— Будь по-вашему, милорд. Согласие я даю с неохотой, однако не имею ничего против главного принципа такого разделения. Престол не станет вмешиваться в дела духовные.

На этот раз изумленно заморгал аббат. Он никак не ожидал от короля такой щедрости в ответ на крайне резкое требование.

— А-а-а… Я испытываю великую радость, слыша такие речи от вашего величества. Исходя из этого же принципа, мы обещаем, что Святая Мать наша Церковь не станет впредь посягать на то, как распределяются деньги из государственной казны.

Туан стоял не шевелясь, совершенно ошеломленный.