Патрик Ротфусс - Страх Мудреца

Но как это могло быть?

Я слышал твой вопрос.

Как могла смертная женщина сравниться с Фелуриан?

Это легче понять, если вы думаете об этом с точки зрения музыки.

Некоторый человек наслаждается симфонией.

Остальное время он считает, что джига больше подходит ему по вкусу.

Тоже самое верно в отношении любовных игр.

Один тип подходит для глубоких подушек на сумеречной лесной поляне.

Другой естественно подходит к объятьям в простынях на узкой кровати наверху таверны.

Каждая женщина как инструмент, ожидающая, что его извлекут, полюбят и тонко сыграют, чтобы, наконец, создать свою собственную истинную музыку.

Кто-то может обидеться такому взгляду на вещи, не понимая, как актер видит свою музыку.

Они могут подумать, что я унижаю достоинство женщин.

Они могут считать меня черствым или невоспитанным или грубым.

Но эти люди не понимают любовь, музыку или меня.

Глава 108

Быстро.

Мы провели несколько дней в Однопенсовике, где нам был устроен теплый прием.

У нас были свои номера и все наше питание бесплатно.

Меньше бандитов означало безопасные дороги и больше клиентов и Пенни знала, что наше присутствие в гостинице принесет больше пользы, чем толпа, для которой скрипка играет каждую ночь.

Мы с пользой проводили время, наслаждаясь горячей пищей и мягкими кроватями.

Всем нам требовалось время, чтобы поправиться.

Хеспи по прежнему лечила свою простреленную стрелой ногу, Дедан - свою сломанную руку.

Мои собственные незначительные травмы от борьбы с разбойниками сошли давным-давно на нет, но у меня были более новые, в основном состоящие из сильных царапин на спине.

Я преподавал Темпи основы игры на лютне, а он снова учил меня, как драться.

Мое обучение состояло из коротких, немногословных дискуссий о Летани и длинные, напряженные периоды практики Кетан.

Также я сочинял песню о моем опыте с Фелуриан.

Изначально я назвал ее "Сведущий в сумерках ", что, вы должны признать, было не очень хорошим названием.

К счастью, название не прижилось и сейчас большинство людей знают ее, как "Песня - полупесня".

Она не была моей лучшей работой, но ее легко было запомнить.

Клиенты в таверне казалось наслаждались ею и когда я услышал, как Лози насвистывает ее, разнося напитки, я понял, что она распостраняется, как пожар в угольном пласте.

После того, как народ спрашивал про мою историю, я рассказывал еще несколько интересных историй из своей жизни.

Я рассказывал, как мне удалось получить признание в Университете, когда мне едва исполнилось пятнадцать лет.

И рассказывал им, что я вошел в Арканум после того, как прошло всего три дня.

Я рассказывал им, как я назвал имя ветра в ярости после того, как Амброз сломал мою лютню.

К сожалению, на третий день у меня уже не было больше правдивых историй.

И, поскольку моя аудитория была еще более голодной, то я просто украл рассказ у Иллиена, поставив себя на его место, украл несколько кусочков из Таборлина, поставив себя и вместо него.

Я не горжусь этим, но в свою защиту хочу сказать, что совсем мало пил.

Более того, в моей аудитории было несколько хорошеньких женщин.

Существует что-то сильно заманчивое в возбужденных глазах молодой женщины.

Они могут вытянуть всякую дурь из глупого молодого человека и я не был исключением из этого правила.

Между тем, Дедан и Хеспи заняли маленький эксклюзивный мир молодых любовников, созданный для самих себя.

На это было радостно посмотреть.

Дедан стал мягче, спокойнее.

Лицо Хеспи потеряло большую часть своей твердости.

Они проводили много времени в своей комнате.

Успевали ли они поспать, несомненно.

Мартен возмутительно флиртовал с Пенни, выпивая достаточно, чтобы утопить рыбу и веселясь за троих.

Мы оставили Однопенсовик через три дня, не желая переходить тонкую грань гостеприимства.

Я, например, был рад уйти.

Между тренировками Темпи и вниманием Лози, я был почти мертв от усталости.

***

Время обратной дороги в Северен тянулось медленно.

Частично так было из соображений поберечь травмированную ногу Хеспи, но по большей части потому, что мы знали, что наше время вместе подходит к концу.

Несмотря на наши трудности, мы стали близки и было трудно оставить это позади.

Новости о наших приключениях бежали по дороге впереди нас.

Поэтому, когда мы останавливались на ночлег, еду и кровати можно было найти с легкостью, если не даром

На третий день после того, как мы покинули Однопенсовик, мы наткнулись на небольшую труппу исполнителей.

Они не были Эдема Руэ и выглядели скорее преследуемыми.

Их было всего четверо: старший труппы, двое мужчин двадцати лет и мальчик восьми или девяти лет.

Они паковали свои шаткие корзины, когда мы решили остановиться, чтобы дать немного отдохнуть ноге Хеспи.

- Привет, артисты, - выкрикнул я.

Они нервно посмотрели, затем расслабились, так как увидели лютню на моей спине.

- Привет, бард.

Я улыбнулся и потряс их руки.

- Я не бард, просто немного пою.

- Привет и тебе, - сказал старик, улыбнувшись.

- Куда путь держите?

- С севера на юг.

Самостоятельно?

Она расслабились еще больше, когда узнали, что я шел с другого направления.

- С востока на запад, - сказали они.

- Насколько все было удачным?

Он пожал плечами.

- Достаточно бедно в последнее время.

Но мы слышали о Леди Чокер, которая живет в двух днях пути отсюда.

О ней говорят, что она никогда не отказывает человеку, если он умеет немного играть на скрипке или в представлении.

Мы надеемся уйти оттуда с парой пенни в карманах

"Дела шли получше когда у нас был медведь,"-сказал один из юношей

Народ платил чтобы поглазеть на его травлю

"Подхватил заразу от собачьего укуса"-объяснил мне другой.

"Сдох около года назад"

- Это досадно, - сказал я.

- Медведя трудно найти. - Они кивнули в молчаливом согласии.

- У меня есть новая песня для вас.

Что вы дадите мне за нее?

Он взглянул на меня с опаской.

- Ну, для вас в новинку не совсем новое для нас, - отметил он.

- И новая песня не обязательно хорошая песня, если вы понимаете, что я имею в виду.

- Судите сами, - сказал я, расчехляя мою лютню.

Я написал ее, чтобы это было легко запомнить и просто петь, но мне все равно пришлось повторить дважды, прежде, чем он запомнил всю ее.

Как я уже говорил, они не были Эдема Руэ.

- Это достаточно хорошая песня, - неохотно признался он.