Галина Романова - Одинокий орк: Странствия орка; Возвращение магри

— Но наследница Джесара скончалась позавчера вечером! — Священник сделал несколько шагов навстречу девушке и попытался взять ее за руку. — Об этом объявили на всех площадях столицы. Ввиду того, что ее младшая сестра еще не достигла совершеннолетия, власть переходит к ее дяде!

Человек, стоявший на коленях возле раки и обернувшийся было, снова отвернулся.

— Но я жива! — с отчаянием воскликнула девушка. — Дядя обманул всех! Я — законная правительница Саргоны! И я могу это доказать!

Стоявший у раки мужчина хмыкнул.

— Как же? — Голос жреца был холоден и спокоен.

— Я пройду обряд!

На лице жреца отразилось недоумение, но, решительным жестом отстранив его, Джесара прошла к помосту. Коленопреклоненный человек поднялся.

— Вы все знаете, — громко произнесла Джесара, — только истинный наследник может коснуться Длани Бога, чтобы получить его благословение. Самозванец или тот, кого Бог не желает видеть правителем Саргоны, погибнет.

— И ты готова рискнуть своей жизнью?

Девушка в упор взглянула на стоявшего возле раки мужчину средних лет.

— Я не буду рисковать! — Она победно улыбнулась. — Ибо мне нечего бояться!

Джесара подошла к раке. Длань Бога лежала на бархатной подстилке. С виду обычная кисть, разве что раза в два крупнее человеческой, с длинными тонкими пальцами и острыми, ярко накрашенными ногтями. Кожа на ней была вполне свежей, словно рука продолжала жить, от нее исходил слабый аромат благовоний. Блики свечей играли на тщательно отполированных ногтях. К этой реликвии запрещалось прикасаться, но странным образом на нее не ложилась пыль, и ногти блестели, как в самый первый день.

Джесара и ее соперник стояли и смотрели на эту кисть.

А потом мужчина резким рывком протянул руки, схватил реликвию и высоко поднял ее над головой.

— Нет! — хором воскликнули Джесара и жрецы.

— Что, взяли? — Мужчина попятился, все еще держа Длань над головой. — Я — истинный правитель! Я! Я…

Внезапно лицо его исказилось от удивления и ужаса. Вздрогнув, он медленно оглянулся через плечо…

…На окровавленный наконечник копья, который упирался ему между лопаток. Копье держал темнокожий верзила, так перепачканный в крови, что никто сразу не признал в нем орка с севера.

— Положи на место, — велел орк.

Вместо ответа мужчина расхохотался ему в лицо.

Но смех внезапно оборвался, когда копье, дрогнув как живое, впилось ему между ребер. Послышался сочный хруст, по богатым одеждам потекла кровь. Тело мужчины несколько раз дернулось, и все увидели, как алый от крови наконечник выходит с противоположной стороны, чуть поворачиваясь вокруг своей оси и извиваясь, как огромный червь. Дернувшись в последний раз, мужчина повис на копье, как жук на булавке. Брехт спокойно поймал выпавшую из мертвых рук Длань, повертел перед лицом, брезгливо рассматривая ее со всех сторон, — кое-кто из священников и жрецов смертельно побледнел и рухнул в обморок от столь вольного обращения с реликвией, — а потом перебросил ее Джесаре:

— Лови!

Девушка бросилась вперед, подхватывая Длань и с трепетом прижимая ее к груди. Она была теплой и мягкой, как живая. Не в силах сдержаться, Джесара прикоснулась к ней губами.

В саду правителя уже давно опали все цветы, и в кронах наливались соком апельсины. Протянув руку, Брехт сорвал один плод, несколько раз легко подбросил на ладони, а потом кинул вверх, взмахнул левой рукой с зажатым в ней копьем — и на траву упали четыре половинки.

Звонкие аплодисменты раздались за кустами. Девушка подобралась совсем неслышно, она была уверена, что занятый собой орк ее не замечает, но тот даже не вздрогнул, услышав хлопки. Только кивнул, подбирая четвертинки плода:

— Лови!

— Ой! — Конечно, она промахнулась. — Ловко ты…

— Они еще совсем незрелые и ни на что не годятся!

Выйдя из кустов, Джесара подошла ближе, легко и плавно ступая ножками, обутыми в яркие башмачки.

— А ты? — спросила она, останавливаясь перед орком. — Ты на что годишься?

— Ты о чем, госпожа? — сверху вниз глянул на нее Брехт.

— Ты постоянно пропадаешь где-то. — Девушка дернула плечиком. — Тебя почти невозможно застать в твоих покоях…

— А что мне там делать? День-деньской лежать на бархатных подушках, есть шербет и пить вино? Я воин, госпожа, и должен держать себя в форме!

Он и сейчас перед разминкой сбросил верхнюю одежду, оставшись в закатанных до колен шароварах и босой. Сорочка и другая одежда были развешаны по ближайшим кустам. И его голый торс с родовыми татуировками был выставлен на всеобщее обозрение. Джесара медленно подняла глаза на стоящего над нею орка, встретилась с его серыми глазами и опустила взгляд, зацепившись за ритуальные шрамы на груди и плечах.

— Ну, — ее тонкий пальчик несмело коснулся его кожи, — ты мог бы стать кем-то другим…

От нее резко запахло мускусом. Девушка волновалась. Брехт острым орочьим обонянием чувствовал ее волнение и легко понимал его причину.

— Ты живешь здесь уже три месяца, тебя уважают, тебе кланяются, тебе подчиняются… — грудь Джесары вздымалась от волнения, голос звучал тревожно, — но все чаще раздаются голоса…

— Понятно. — Он отступил на шаг. — Я здесь чужой и…

— Наоборот! — Девушка придвинулась ближе, положила руки на плечи орку. — Все вокруг говорят, что мне стоит взять тебя в мужья и разделить с тобой власть!

— А никого не смущает, что я — не человек? Я…

Тонкие сладко пахнущие пальцы легли на губы, приказывая ему замолчать.

— Ты — мой спаситель! — прошептала Джесара, вставая на цыпочки и прижимаясь к нему грудью. — И ты настоящий мужчина! Мне все равно надо искать себе супруга, так пусть им будешь ты!.. Или ты не хочешь остаться здесь? Ты хочешь уйти? Тебя где-то ждут?

Сама того не подозревая, девушка затронула в душе орка чувствительную струну. Он сам не знал, что эта струна есть, и сейчас с новым непонятным чувством прислушивался к ее пронзительному звучанию. А в самом деле, куда ему идти? Его последние путешествия через весь материк — зачем они? Какую цель преследовал он, шагая по дорогам? От чего уходил? Куда стремился попасть? Что искал? Зачем все это? Дорога ради дороги, ради возможности увидеть и узнать что-то новое?.. Но, говорят, вся жизнь — дорога от рождения до смерти, так не все ли равно… «Нет, — тут же сказал внутри кто-то, — ты уходил когда-то из Ирматула для того, чтобы отыскать Каспара Каура. Ты его нашел. А что дальше?»

…Врач-магри, кстати, неплохо устроился при дворе Джесары. Едва вступив на престол, правительница особым указом назначила Каспара своим придворным врачом. Для представителя расы изгоев, всеми презираемой и лишенной всяких прав, это был невероятный взлет. Можно было сказать, что отец Сорки надежно пристроен и получил от жизни все, что хотел: работу, признание, дружбу, любовь… Долг названой сестренке был оплачен. Собственно, так или иначе, но пристроенными оказались все, кроме него. Пока все.