Демон Жадности. Тетралогия - Юрий Розин

Золотой клубок света сжался, материализовался, и тяжесть холодного металла легла мне на руки. Щит был именно таким, каким я его задумал. Черный металл, сияющая золотая окантовка, моя собственная маска, смотрящая на меня с его поверхности.

Толпа, завороженная зрелищем, на мгновение притихла, а затем рев возобновился с новой силой. Они видели чудо, явленное на их глазах.

Я мысленно скомандовал Маске. Поглоти.

Энергия Маски, знакомая и властная, хлынула к щиту, чтобы вобрать его, превратить в очередную татуировку, влить его силу в общий резервуар «Золотого Храма». Так было всегда.

Но в этот раз ничего не произошло. Щит не исчез. Он не растворился в сиянии. Вместо этого я ощутил, как золотистая энергия окутала баклер, и его уровень стремительно вознесся до Предания. В тот же миг между мной и щитом возникла связь. Тонкая, прочная, как стальная струна, натянутая от моего сознания к холодному металлу.

Я понял. Понял все, без единой подсказки, просто потому, что это так работало. Теперь он был полноценно моим. Я мог его использовать. В его оригинальной форме. Так, как не мог использовать ни один другой артефакт с тех пор, как Маска заменила мое ядро маны.

Мысленный приказ — и щит не исчез, а словно растворился в моей плоти. Я почувствовал легкий холодок на левом предплечье. Закатав рукав, я увидел новую татуировку — не абстрактный узор, а стилизованное изображение ремней, охватывающих предплечье, с застежками в виде двух миниатюрных, но отчетливых Масок Золотого Демона.

Еще один мысленный импульс — и щит материализовался на моей руке вновь, тяжелый и реальный.

Маска не позволяла мне создавать личные артефакты, как это делали другие Предания. Эта способность была заблокирована, перекрыта ею самой.

Но то, что я создавал через эти самые истории, через легенды, которые рождались вокруг меня… Это было иное. Более важное, более настоящее. То, что отразится на самой реальности. Это был дар. Отзвук веры и свершений. И против этого у Маски не было возражений.

Я тут же, не отходя от места, перевел внутренний взор на другую татуировку — кольцо «История о преданном командире». Сосредоточился. И почувствовал тот же отклик. Тот же скрытый механизм.

Мысленный толчок — и на мизинце моей правой руки появилась знакомая золотая печатка. Да, практической пользы в ее физической форме было немного. Его истинная сила была в связи с моими бойцами. Но сам факт! Я мог проявлять его. Так же, как и щит.

Что же, на этой ноте, пожалуй, можно было выдвигаться в обратный путь? К базе тридцать пятой дивизии, а оттуда — в Роделион.

Глава 22

Флотилия из более чем сотни кораблей, бывших пиратских судов, теперь несущих флаги Коалиции, легла на курс к Руинам тридцать пятой дивизии. Я стоял на капитанском мостике флагмана, наспех восстановленного «Золотого Демона», с улыбкой глядя вперед.

Оставшиеся десять дней месяца соревнования пролетели в вихре деятельности. Комдив, получив мой краткий доклад, не стал тратить время на поздравления. Вместо этого он передал два конверта с заданиями.

Первое — ликвидация гнезда небесных виверн, расплодившихся на торговом пути и уже разгромивших два конвоя. Второе — зачистка бандитского анклава в Руинах Серебряного Вихря, где обосновались дезертиры из нескольких стран, терроризировавшие местных жителей.

С новой силой Предания оба задания оказались не сложнее утренней разминки. Виверны, способные разорвать корабль, даже не успели приблизиться к «Золотому Демону» — сконцентрированные залпы «Грюнера», усиленные пропуском маны через «Радагар», испарили их стаю в считанные секунды.

Дезертиры, укрывшиеся в лабиринте гигантских Руин, рассчитывали на запутанность коридоров. Но найти их через «Юдифь» и «Урию» оказалось легче легкого. Так что мы просто вошли, арестовали главарей и перекидали остальных на палубы кораблей без единой потери со своей стороны.

Когда месяц истек, мы были на базе. Следующие дни я потратил на организационные дела. Батальон «Желтый Дракон» требовал пополнения после боев в Перекрестке.

Я лично отбирал кандидатов, проводя смотры и спарринги. Десять вакансий я оставил пустыми, занеся в журнал лаконичную пометку: «Резерв для перспективных кадров из батальона „Алый Шквал“».

Затем настал час финансовых махинаций. Как и всегда. Я пригласил комдива на экскурсию по десяти кораблям, на которые было погружено содержимое Жемчужного Грота. Сказать, что он был в шоке — значит ничего не сказать. Вряд ли хоть кто-то, кроме тех, кто был в Жемчужном Гроте лично, мог представить, сколько там на самом деле было добра.

Когда мы вернулись в нашу каюту на «Золотом Демоне» и сели за стол, я пододвинул к нему папку с инвентаризационной описью.

— Общая стоимость извлеченных активов — семь миллиардов четыреста миллионов золотых. Плюс еще где-то полмиллиарда за корабли.

Комдив, человек видавший виды, медленно прошелся глазами по колонке цифр, явно пытаясь не показать шока. Его пальцы слегка дрогнули.

— Я передам в бюджет дивизии два миллиарда, — продолжил я. — Безвозмездно. Что с ними делать — решайте сами. Остальное мне понадобится для батальона.

Он поднял на меня искренне удивленный взгляд.

— Щедро. Слишком щедро. В чем подвох? Что ты хочешь взамен?

— Одно обещание. Если меня, в конце концов, вызовут в Роделион… я не поеду один. Весь батальон последует за мной. Вы добьетесь нашего перевода. Всего личного состава, до последнего человека. Чего бы это ни стоило.

Он тяжело вздохнул, понимая вес этой просьбы. Перевод целого батальона в высшую империю — бюрократический ад. К тому же в четвертом корпусе не факт, что будут рады такому «прицепу» к перспективному офицеру и скорее всего постараются завернуть такую инициативу. Но два миллиарда золотых были веским аргументом.

— Хорошо, — кивнул он. — Обещаю.

— Есть еще один вопрос, — я откинулся на спинку кресла. — Личный. При переводе в Роделион будут копаться в моем прошлом. Чтобы избежать проблем, вам лучше услышать это от меня.

И я рассказал ему. Все. С самого начала. О том, как меня, землянина, вырвали из привычного мира и призвали в Амалис как замену погибшему принцу. О безумии королевской семьи, пытавшейся стереть мою личность. О побеге, инсценировке смерти, о годах пиратства. О том, кем я был до того, как стал майором Марионом.

Я не оправдывался и не каялся. Я просто излагал факты, глядя ему прямо в глаза.

Он слушал, не перебивая. Когда я закончил, в каюте повисла тяжелая тишина.

— Так вот откуда ноги